«Волколаки не ходят со светом, – подумал мальчик. – Должно быть, это бейлиф или констебль со сворой собак».
Высунув голову из-за своего укрытия, он прислушался к голосам животных и узнал хрип и скулеж рвущихся с поводка псов.
– Да, это собаки! – счастливым голосом произнес он и закричал:
– Эй! Сюда! Помогите, мой друг покалечился!
– Мы уже здесь, мальчик, держись! – ответил ему с тропы приятный мужской голос. – Тут полно камней, но я уже почти внизу.
Спаситель был уже совсем близко.
– Я думал, что ваши собаки – это волки! – нервно смеясь отозвался Торис. – Поспешите, пожалуйста, он весь в крови.
Прошло всего несколько мгновений, и свора хрипящих псов оказалась совсем рядом. Высокий худой мужчина держал их за поводки одной рукой, балансируя на камнях со вспыхивающим фонарем в другой руке. Пять огромных животных тянули его вперед с такой силой, что он откинулся назад, налегая на кожаные ремни всей сноси тяжестью, и все же при каждом шаге его тонкие ноги слегка подгибались от напряжения. Заметив Ториса, старик поднял заслонку своего фонаря, и все вокруг осветилось мягким желтым светом.
В свете фонаря Торис наконец сумел рассмотреть незнакомца. Он был уже не молод, лыс, а глаза его смотрели внимательно и настороженно. Нос у него был прямой, рот – узкий и тонкий, отмеченный полоской черных усов. Одежда мужчины, хотя и была сшита из довольно тонкого и дорогого материала, по всем признакам была наброшена в величайшей спешке, так что сзади рубашка выбивалась из штанов, а брюки не были заправлены в сапоги, собравшись гармошкой на голенищах.
Шагнув к Торису, мужчина наклонился:
– Ну, где ты поранился?
– Это не я, – ответил ему мальчик. – Мой товарищ…
И он показал в сторону дольмена.
По суровому лицу незнакомца скользнуло озадаченное выражение. Он приподнял свой фонарь и стал рассматривать неподвижное тело Казимира. При свете страшные раны юноши были видны совершенно отчетливо: лоб Казимира был глубоко рассечен, и рана, пересекая глаз, сбегала на скулу. Рубашка была изорвана в клочья и пропиталась кровью, на руках и ногах живого места не было от ссадин и царапин. Там, где кожа была не повреждена, тело казалось черным от кровоподтеков и ушибов.
Старик вскарабкался на каменную плиту и наклонился над Казимиром. Выражение его лица стало мрачным. Поставив фонарь на камень, он разорвал на груди юноши окровавленную рубашку. С левой стороны обнаружилась глубокая рваная рана, которая все еще кровоточила. Мужчина скинул камзол и принялся рвать на полосы свою собственную рубашку и бинтовать грудь Казимира.
– Лучше всего забинтовать самые страшные раны здесь, – пояснил он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к застывшему неподвижно Торису. Затягивая первую полосу ткани, которая мгновенно промокла от крови, он проворчал. – И все еще дышит… Это удивительно!
Торис не откликнулся.
Мужчина продолжал разрывать свою рубашку, забинтовал еще две раны и принялся ощупывать ребра юноши.
Непохоже, чтобы он что-нибудь себе сломал, – заметил он голосом, похожим на рычание его собственных псов. – Кто это на него напал?
– Никто! – выпалил Торис. – Он упал.
– Что? – мужчина так удивился, что даже перестал наматывать полоской ткани руку Казимира. Голова его сама собой запрокинулась, и он посмотрел вверх, на вершину утеса. Невероятно. Он должен был разбиться в лепешку.
– Да… прошептал Торис. – Собственно говоря, я тоже так думал.
На губах старика помнилось нечто вроде улыбки.
– Меня зовут Вальсарик, я – управляющий поместьем. Услышал твои крики и прибежал… – он замолчал задумавшись. – Отнесем его в мой домик, промоем раны, наложим несколько компрессов и уложим его спать… Ну а утром ты объяснишь мне, как все это произошло.
– Объясню…
ГЛАВА 2
Вальсарик выжал своими костлявыми руками использованную тряпку. Красная от крови вода потекла в подставленный таз. Пальцы старика слегка дрожали, когда он еще раз провел тканью по израненному телу Казимира. После нее на рубцах, покрывающих кожу юноши, тут же выступали новые рубиновые капли. Вальсарик вздохнул и посмотрел на масляные лампы, которые висели над столом. Морщины вокруг его глаз собрались в озабоченные круги. Бросив на пол намокшую кровью тряпку, он потянулся за чистой.
Торис скрючился в кресле у стола. Пытаясь отвлечься и не смотреть на израненное тело, он стал рассматривать хижину. Глинобитные стены были прикрыты рассохшимися деревянными панелями, окна забраны ставнями, а дверь была добротной и крепкой. Возле двери находился почерневший от копоти очаг, в котором тлели горячие уголья. На полке над очагом лежали вертела и стояли жестяные чайники. Стол, на котором лежал Казимир, стоял в нескольких шагах от очага. Поверхность его стала скользкой от крови.
Торис отодвинулся от стола и устало поглядел в сторону постели, где поверх соломенного тюфяка были постелены настоящие льняные простыни. В голове его пронеслась мысль о том, сколько болезней могут быть вылечены крепкими ставнями, огнем в очаге и льняными простынями.
Все еще покачивая головой, Торис обернулся к Вальсарику. Старик, выжимая очередную кровавую тряпку, ответил на его взгляд. И с этой тряпки тоже текла красная вода. Не отводя взгляда от Ториса, Вальсарик бросил на пол и эту тряпицу.
– Ты сказал, что тебя зовут Торис. А как имя твоего товарища?
– Казимир, – отозвался Торис чуть ли не с гордостью.
Вальсарик в ответ только фыркнул. В поисках клочка ткани, который бы не был еще испачкан в крови, он подошел к камину, но на коврике перед ним замешкался, словно позабыв, зачем шел.
– Знали ли вы что вторглись в чужие владения и нарушили закон?
– Да… то есть нет, Торис замялся. Мы просто заблудились. Хотели срезать угол и вот… Не знали, что там будет обрыв.
– Стало быть… ты хочешь сказать, что твой друг свалился вниз случайно? – с улыбкой спросил Вальсарик. Сняв с углей почерневший чайник, он добавил в таз немного кипятка.
– Между прочим, там специально сделаны перила.
– Ну… да, то есть я хотел сказать… нет, Торис откинулся на спинку скрипучего кресла, слишком усталый, для того чтобы говорить или лгать. В комнате повисла тревожная тишина. Глаза Вальсарика, похожие на капли черных чернил, блеснули, и он вернулся к столу, продолжив промывать раны.
Торис прикусил губу. «Я не могу сказать ему правду, подумал мальчик. – Я не знаю правды».
– Наверное, это я был виноват, – продолжил он неохотно. Н стал дразнить его, что ему, дескать, не хватит духу пройтись по перилам. А Казимир такой человек, что его очень легко взять на «слабо».
Вальсарик с улыбкой посмотрел на него:
– Так что же это было – пари или вы все-таки пытались сократить путь?
– Мы пытались сократить путь, а потом я стал дразнить его, – выпалил Торис.
Глаза Вальсарика превратились в узкие щелочки:
– Но как ему удалось выжить после такого падения? Никто, кроме самого бога, не сумел бы уцелеть. Может быть, твой Казимир – бог? А, Торис?
– Я ничего не знаю! – сердито воскликнул Торис и покраснел. – Может быть, это вы расскажете мне, как он уцелел? Это, в конце концов, ваш утес!
Окровавленная тряпка остановила свое движение по иссеченной коже Казимира, а блеск в глазах Вальсарика потускнел.
– Посмотри на него как следует, парень! – проворчал старик. – По-моему, ты еще не видел этих ран.
Торис отвернулся.
– Взгляни на него!
Мальчик неохотно посмотрел на тело товарищи.