С волком можно было сравнить профессионального солдата, и сравнение это было бы почетным для обоих. Этот же человек с глазами существа, ведущего ночной образ жизни, с его развинченной походочкой преступника, источал угрозу совсем другого рода. Тоекуда был вынужден иметь дело с этим созданием, улыбаться ему и подавать руку, но дойди дело до «зоологических» сравнений, Фрол показался бы ему скорее шакалом. И не горным, а приблудившимся к деревне и таскающим кур из курятника. А скорее всего – просто покрытой лишаями бездомной шавкой, пытающейся корчить из себя волка. Или коровой под седлом боевого коня.
– Как здоровье господина Хидэеси? – на ужасном английском спросил вошедший, протягивая вялую и влажную, какую-то липкую руку. Тоекуда пожал словно бы паровую котлету. – У него появились конкретные предложения?
– Yes…
Фрол уже исчерпал свои познания в английском, видно было, что заучил. Мгновенно вбежал переводчик. Но первое деловое предложение, а вернее, просьба Тоекуды, переданная через переводчика, выглядела очень нестандартно и поставок алюминия в Японию никак не касалась.
– Простите, Фрол. Я сегодня почти не могу вести переговоров. Меня мучили почти всю ночь, я не мог толком заснуть. Я живу в гостинице «Ноябрьской», вы же знаете. Вы не могли бы отвадить от моего номера проституток?
Глава 3
Дикий Михалыч и сотоварищи
20 мая 1998 года
Еще не успело стемнеть. Роща была прозрачная, весенняя, и видно было ее почти всю, от самого ученого городка до зданий университета.
Набухали почки на березах, свистели и кричали птицы. Залитые солнцем сопки за Карой были темные, от бурого до темно-сизого. Облака выкатывались, бросали огромные тени, придавая сопкам особенно диковатый, тревожный облик.
Трудность была в том, что дикий Михалыч не знал ни английского, ни японского, и с ним на встрече был Андронов, чтобы переводить.
– У меня к вам небольшое предложение. Совсем-совсем небольшое, да, – говорил Ямиками Тоекуда. – Я хочу, чтобы вы провели свою, совсем небольшую экспедицию. Вы собираете свою группу – шесть человек, семь человек, как вам надо. Вы летите в место, которое я вам покажу. Вертолет мой, вы все только садитесь и летите. Ваша экспедиция должна продлиться недолго, неделю, да…
– А что будет искать экспедиция?
– Очень простую вещь. Такую простую, что ее заметить очень легко. Мне надо только знать – есть там эта вещь или ее там нет. Вы работаете неделю, потом звоните мне, прямо оттуда. Я даю вам сотовый телефон, он работает через спутник, искусственный спутник Земли. И за вами прилетает вертолет.
– Но все-таки что надо найти? Цель-то в чем?
– Вам надо будет взять с собой биологов. Тех, кто умеет искать животных и растения.
– Биологов я возьму. Вот хотя бы господин Андронов. Но все-таки что мы должны найти?
– Я тоже думаю, что господина Андронова необходимо с собой взять. Хорошо бы и господина Морошкина, но он как будто уже старый. Поэтому его не берите. Кстати, – спохватился Ямиками, – у вас есть хорошее оружие?
– Дробовик двенадцатого калибра – это хорошее?
– Хорошее, но не совсем. Все люди, которые полетят с вами, должны быть вооружены. Денег на это я тоже дам. Проблем с лицензией не будет?
– Часть моих людей имеет оружие. У остальных проблем не будет, не те люди. Но все-таки что же искать?
– Я вам скажу, что вы должны искать. Это вы узнаете, если полетите. Я дам вам конверт, в нем все будет написано. А оплачу вперед. Найдете вы там или нет, а получите десять тысяч долларов. За недельную прогулку.
Лицо Михалыча отражало работу мысли, сомнения, все крепнущие опасения самого разного рода.
– Это не связано с вредом вашему Отечеству, с вредом для людей, – заверил его Тоекуда.
– Очень уж все непонятно, – совсем тихо уронил Михалыч.
– Давайте так. Мы подпишем контракт.
В нем будет сказано, куда и на сколько вы летите, по чьему заданию. Есть чернила, они исчезают. Вы можете подумать, я даю вам такие чернила. Это не так, но надо, чтобы вам было спокойнее, поэтому вы сами сделаете копии текста. Вы пишете письмо и сообщаете в нем все, что хотите. Вы отдаете письмо и контракт тому, кому вы доверяете, а я не знаю, кому. Если вы не появляетесь после… ну, скажем, после девятого дня, пусть этот человек примет меры к тому, чтобы известить полицию и арестовать меня. Заметьте, я ничего не говорю про сотовый телефон. А ведь вы можете звонить не только мне. Допустим, у вас опасения, что позвонить можно только мне. Хорошо! Вы уже из экспедиции звоните по сотовому телефону, кому считаете нужным, я не знаю, кому. Таким образом, я не могу подставить вас и погубить вашу группу.
– Примерно так я все равно бы и поступил. Видимо, вам очень нужна такая экспедиция, и вы всерьез готовы тратиться. Что ж! Вы делаете интересное предложение. Но очень уж оно странное. По правде говоря, мне надо хорошо подумать.
– А вы посмотрите, господин Андронов уже все решил. Вон какие знаки он вам делает.
Игорь смущенно отвел взгляд, удивляясь, нет ли еще пары глаз у Ямиками, только почему-то на затылке.
Посмеялись.
– Хорошо, я позвоню вам завтра утром.
– Нет, позвоню я вам сам. Господин Андронов остается или мне его увезти?
Игорь Андронов решил уехать домой, а господин Тоекуда сделал вид, что не заметил новых знаков и жестов, которыми обменивались ученые. Не замечал и того, как колол его Андронов по дороге, тем более колол-то он наивно и понятно.
При необходимости господин Тоекуда попросту начинал говорить по-английски так, что Андронов все равно не понимал, вставляя то японские, то филиппинские слова. А вот с улыбкой он перестарался, мудрый господин Тоекуда, коварный, как спрут и хитрый, как старый барсук, Ямиками-сан. На расспросы Игоря он изобразил улыбку такую идиотскую, такую глуповато-добродушную, что тот даже посмотрел обиженно.
Впрочем, из этих троих Андронов провел самый простой и самый приятный вечер. Доехав до дома (Тоекуда вышел у гостиницы и отправил дальше машину с «коррегой», оплатив дальнейший путь), Игорь тут же начал судорожно собирать рюкзак, чистить ружье, проверять снаряжение, а потом уселся, стал набивать и заливать парафином картечные патроны к дробовику.
Не первый год наблюдая мужа с близкого расстояния, Надежда Адронова сначала просто тихо вздыхала, а потом переправила детей к маме – благо недалеко. И стала стирать все, что может пригодиться мужу в экспедиции. По опыту Надежда знала, что подготовка к экспедиции затянется за полночь, а потом они начнут бурно прощаться, а в маленькой двухкомнатной квартире их прощания будут очень уж заметны и слышны. И что встать завтра в половине седьмого, чтобы кормить и отправлять детей после сборов в экспедицию и проводов, ей будет не очень легко.
И оба занимались пока сборами, предвкушая долгое прощание.
У других двоих участников событий вечер получился посложнее, хотя у каждого совершенно в особом роде. Этот вечер Михалыч провел, обзванивая знакомых. Среди прочих попросил зайти к себе нескольких ребят, побывавших в его экспедиции. Например, биолога-второкурсника Андрея Лисицына. Папа Андрея всю жизнь проработал лесничим, и на его счету было столько легендарных выстрелов и удивительных приключений, что Майн Рид и Купер просто лопнули бы от зависти.
А самую большую известность он приобрел, когда как-то застрелил лося и принес его на себе. Целиком. Просто взял лося на плечо и понес. Правда, в процессе подвига папа едва не ослеп он напряжения, но в его окружении замечать такие мелочи считалось просто неприличным.