Я не собиралась ничего ему говорить, но слова вырвались сами:
– Я знаю кое‑кого, кто может тебе помочь.
– Никто не может мне помочь, – устало ответил он. Потом улыбнулся: его улыбка была бы гораздо убедительней, если бы глаза не оставались печальными. – Со мной все в порядке.
Я опустила инструмент и взглянула на парня.
– Да, вероятно.
«Не делаю ли я ошибки, не настаивая? Надо рассказать о нем Адаму до следующего полнолуния».
– Помни только, что до завтрака я готова поверить во что угодно.
Рот его дернулся.
– Льюис Кэрролл.
– А еще говорят, что молодежь нынче необразованная, – заметила я. – Если поверишь мне, сможешь убедиться, что мои друзья в состоянии помочь тебе так, как ты и не подумал бы.
Тут зазвонил телефон, и я вернулась к работе.
– Мак, возьми трубку, пожалуйста.
В это время года темнеет рано: когда мы в шесть закончили, уже смеркалось. Мак смотрел, как я закрываю мастерскую, очевидно не решаясь что‑то сказать. Я нарочно подольше возилась с замком, чтобы дать ему время, но он не воспользовался этой возможностью.
– Да завтра, – произнес он вместе того, что собирался.
– Хорошо. – И тут, повинуясь порыву, я спросила: – У тебя есть где переночевать?
– Конечно, – ответил он с улыбкой и пошел, как будто ему было куда идти.
Я готова была прикусить язык, потому что заставила его солгать. А если он уж начал лгать мне, ему будет очень трудно рассказать правду. Не знаю, почему так получается, но со мной так случается всегда.
По пути домой я ругала себя, но к тому времени как я накормила Медею и приготовила себе ужин, мне пришло в голову решение. Завтра отнесу ему одеяло и открою автобус‑«фольксваген» Стефана, который терпеливо ждет новых тормозов из Орегона. Не думаю, чтобы Стефан возражал, если Мак одну‑две ночи проведет в его машине.
Я позвонила Стефану, чтобы убедиться в этом, потому что неразумно удивлять вампиров.
– Конечно, – ответил он, даже не спросив, кто будет ночевать. – Согласен, милая. А скоро ли мой автобус снова сможет бегать?
Для вампира Стефан очень любезен.
– Части должны прибыть послезавтра, – ответила я. – Я тебе позвоню, когда они придут. Если захочешь помочь, закончим за пару вечеров. Иначе мне потребуется целый день.
– Хорошо, – произнес он. Очевидно, это было прощанием, потому что я услышала в трубке гудок.
– Что ж, – сказала я кошке, – пожалуй, пойду куплю одеяло.
Одеяло должно быть новым; от моего будет пахнуть койотом, а вервольф, который едва меня знает, вряд ли будет спокойно себя чувствовать, окруженный таким запахом.
Я несколько минут поискала кошелек, прежде чем вспомнила, что оставила его в сейфе на работе. К счастью, моя мастерская по пути в магазин.
Поскольку было уже совсем темно, я припарковалась за гаражом: здесь горит уличный фонарь, и это может отпугнуть вандалов. Проходя по парковке, я миновала автобус Стефана и дружески похлопала по нему.
Автобус раскрашен так, что напоминает машину фокусника, и это многое говорит о вампире, которому он принадлежит. Стефан рассказывал мне, что несколько лет назад, когда смотрел «Баффи», подумывал выкрасить автобус в черный цвет, но в конце концов решил, что убийца вампиров не пара Скуби Ду. [7]
Я открыла дверь конторы, но свет не включила: я отлично вижу в темноте. Кошелек действительно был в сейфе. Я взяла его и снова закрыла сейф. По привычке проверила нагреватель, чтобы убедиться, что он выключен.
Все было в порядке. Как и должно быть. Я почувствовала обычное удовлетворение от сознания, что это все принадлежит мне – ну, мне и банку.
Улыбаясь, я вышла из конторы и повернулась, чтобы закрыть зверь. Я не старалась действовать бесшумно, но когда вырастешь в стае вервольфов, научишься всегда вести себя тихо.
– Уходи, – послышался голос Мака со стороны автобуса. Говорил он негромко, с легким рычанием: такого голоса я у него еще не слышала.
Я подумала, что он это мне, и обернулась, но натолкнулась взглядом только на автобус Стефана. И тут кто‑то ответил Маку:
– Только с тобой.
Стекла в автобусе тонированные, но я достаточно хорошо видела через них, чтобы рассмотреть открытую боковую дверь, очертания Мака и одного из его гостей. Второго я разглядеть не смогла. Ветер был подходящий, дул в мою сторону, и я почувствовала присутствие двоих, кроме Мака: еще одного вервольфа и человека. Ни того, ни другого я не узнала.
Хотя я различала по запаху большинство волков Адама, было бы не очень удивительно, если бы в стае появился новый волк. Но наличие человека сказало мне, что здесь что‑то не так: Адам никогда не послал бы на дело вервольфа в сопровождении человека.
Еще более странным было то, что оба они никак не показывали, что знают о моем присутствии. Я, конечно, действовала тихо, но оба вервольфа должны были учуять меня. Однако ни Мак, ни незнакомый вервольф как будто меня не замечали.
– Нет, – решительно произнес Мак. – Никаких клеток. Никаких наркотиков. Все это не помогает.
«Клетки? – подумала я. – Кто‑то держал Мака в клетке? Для этого нет причин, если Адам близко. Хотя некоторые Альфы используют решетки, чтобы контролировать новых волков, Адам не из их числа. А слова Мака о наркотиках вообще не имеют смысла: на вервольфов никакие наркотики не действуют».
– Помогает, парень. Нужно только дать возможность. Обещаю, мы снимем твое проклятие.
Снимут проклятие? Никакой наркотик в мире не отменит Перемену, к тому же никто из вервольфов спустя несколько месяцев не считает свое состояние проклятием. Очевидно, что стать более вспыльчивым и иногда ходить в шерсти – небольшая плата за исключительную силу, быстроту и остроту чувств, не говоря уже о том, что организм становится неподвластен болезням и старости.
Если даже этот вервольф из стаи Адама, сомневаюсь, чтобы сам Адам в курсе, какие дикие истории тот сочиняет. Во всяком случае, я надеялась, что Адам не знает.
Впрочем, Мак как будто знаком с этими двумя, и я начинала понимать, что история его гораздо сложней, чем мне показалось вначале.
– Ты говоришь так, словно у тебя есть выход, – сказал человек. – Но твой единственный выход в том, как ты попал сюда.
Я решила, что их послал не Адам. Упоминание клеток, наркотиков и проклятия делает их врагами. Если Мак не хочет с ними идти, я не позволю им его забрать.
Я быстро огляделась, но улицы были пусты. После шести район складов и мастерских пустеет. Как можно бесшумней я разделась и перешла в форму койота.
Как человек, я не имею ни одного шанса против вервольфа. Койот, конечно, тоже ему не соперник, но я быстра, гораздо быстрее настоящих койотов и совсем чуть‑чуть быстрее вервольфов. Перепрыгнув через ограду, я вскочила на крышу автобуса Стефана, чтобы быть повыше, хотя этим выдавала свое присутствие. Как бы тихо я ни двигалась, вервольф услышит стук моих когтей по металлической крыше.
Я приготовилась к прыжку, но задержалась. С крыши автобуса я видела Мака и двух других. Ни один из них обо мне не знал. Мак стоял ко мне спиной, но остальным нужно было только поднять голову. Они этого не делали. Что‑то здесь не так.
За двумя незнакомцами стояла большая черная спортивная машина, как раз того типа, в какой ожидаешь их увидеть.
– Не думаю, чтобы вы могли исправить то, что сделали со мной, – говорил Мак.