– Простите, адмирал, а какого цвета обычно бывают военные корабли? – как ни в чем не бывало спросил интендант.
Фримантль, нужно отдать ему должное, все понял не задав больше не единого дополнительного вопроса. Военные суда, что бы они терялись на фоне космоса всегда красили в темные цвета. Зачем облегчать врагу наведение высоким альбедо? И потому вся краска, что имелась на складах базы, ни капельки не подходила к условиями Метиды. Она была черной!
– Я конечно могу дать запрос в гражданские сети, но простите, адмирал, я не уверен, что за оставшиеся часы успею найти потребные десять тонн серой краски!
– Десять? – удивился адмирал.
– А как вы думаете, сколько краски уйдет на эти бандуры? – скривился интендант.
– Нам не нужно красить их целиком! – засмеялся Фримантль. – Несколько полос серой краски, несколько черной, компьютер подберет схему окраски. Серой понадобиться пару тонн, не больше.
– Тогда кое что я наверное добуду. – просиял толстяк. – например, на оптовых складах Джекпота.
– Отлично! Всегда нужно искать самое простое решение! Оно обычно и бывает самым правильным. – Фримантль снова прошел к своей трибуне. – осталось решить вопрос со связью.
– Сэр, это не вопрос, – На «Котлине» поднялся пухлый капитан-лейтенант с эмблемой связиста на левой стороне груди. – три ретранслятора на стационарных орбитах Юпитера смогут постоянно держать Метиду в зоне прямой видимости. Ну, а лазерную связь без прохода сквозь луч не обнаружить. Если выплевывать короткие кодированные импульсы, то их адресат никто никогда не определит.
– Добро, – кивнул адмирал. – Тогда вы там сидите тихо, как мышки, и получаете обновление ситуации каждые предположим четверть часа. Идет, капитаны?
– Лучше раз в десять минут, – попросил Роум. – Это не должно сильно увеличить нашу заметность, а оперативность поднимет на треть!
– Добро. Значит с засадой определились. Сидите на Метиде, до тех пор пока не получите сообщение о максимальном сближении с заправщиками. Потом даете полную тягу, и стараетесь сократить дистанцию. Чем больше вы их завалите, тем дольше проторчат здесь аспайры.
– Это если они сюда сунуться, – пробурчал Манн.
Фримантль поперхнулся на полуслове, и глядя прямо на Манна, со злостью пообещал.
– А если не сунуться, я тебя сукин сын с того света достану за то что накаркал,! Не сметь так думать! – выкрикнув это, адмирал несколько поутих и уже более мирно продолжил. – Нет у них иного пути, кроме как сюда, на дозаправку. И полезут они к Юпитеру, не на Ганимед же им за льдом высаживаться. О том льде еще узнать нужно!
Манн дипломатично промолчал, и Фримантль снова указал на экран, где опять красовались окрестности Юпитера.
– После огневого контакта продолжайте ускорение, используя притяжение планеты для разворота траектории в сторону Земли. Рабочее тело не экономьте, раз уж подфартило с расположением планет, то с Марса вам наперерез вышлют танкер без экипажа. Там, возле Земли ваша помощь лишней не будет.
Замолчав, Фримантль утомленно прикрыл глаза ладонью, скрыв лицо, и Анри с удивлением понял, что сочувствует этому усталому мужчине, на которого внезапно свалилась забота об обреченной колонии. Сам он ни за какие коврижки не поменялся бы местами с комендантом «Скапа Флоу». Но адмирал очень быстро поборол приступ слабости, выпрямившись и нацепив на лицо маску полнейшего спокойствия.
– Вопросы есть?
– Сэр, – осторожно поинтересовался Перри. – Вы говорили только о фрегатах и тактических кораблях. Что насчет мониторов? Снова ссутулившись, Фримантль отвел взгляд.
– Не обнаружив защитников возле крупного военного объекта, противник может задать себе резонный вопрос, куда они подевались. И что бы таких вопросов у них не возникло, я возглавлю отвлекающий удар. Вам все понятно?
Ответом ему была тишина. Если уходящая в засаду эскадра имела некоторые шансы на выживание, то тихоходные мониторы, и тем более истребители, были обречены. Ими жертвовали, что бы усыпить бдительность противника. Фримантль выждал еще пару секунд и встал.
– В таком случае, господа офицеры, совещание считаю оконченным. Готовьтесь к старту, и пребудет с вами удача! Конец связи.
Та часть экрана, где шла трансляция со «Скапа Флоу», потухла, а секундой позже разорвали соединение и «Виконт» с «Котлиным». Десять часов до старта, чертовски мало времени!
***
За девять часов авральных работ, осевой коридор претерпел разительные изменения. Теперь этот, прежде пустой тоннель гроздьями усеивали прикрепленные спальные мешки, баллоны, пищевые контейнеры и баки с водой. После входа в радиационный пояс им волей неволей придется перебираться сюда, вглубь корабля. Чем больше переборок между тобой и радиацией, тем меньшую дозу ты получишь. А надежнее осевого коридора, со всех сторон окруженного баками с рабочим телом, на всем фрегате был разве что БИЦ, оснащенный дополнительной защитой.
Все прошедшее после брифинга время, команда в бешеном темпе загружала тюки радарной пленки, противорадиационные скафандры, дополнительные баллоны кислорода и провиант. Им предстояло принять на борт экипажи тактических кораблей, по целому дивизиону на каждый фрегат. По двадцать четыре человека, а это немало, учитывая что экипаж самого фрегат состоял из семидесяти двух. А потому пришлось таскать, таскать, и еще раз таскать, ведь автоматические погрузчики никто не рассчитывал на загрузку осевого коридора.
Прислонившись к переборке, Анри перевел дух. За прошедшие сутки он уже дважды прибегал к помощи стимуляторов. Не выспавшись, с похмелья, принял антиалк, и второй раз сразу после совещания, когда понял, что еще десять часов в таком ритме самостоятельно не осилит. И вот теперь похоже, настала пора идти в медотсек, стандартные препараты, что имелись в запасах комбинезона, ему уже не помогали. А еще предстояли процедуры старта и разгона, тоже не самые короткие, а ему, как одному из старших офицеров фрегата полагалось на них присутствовать от начала и до конца. Хотя Анри мог поклясться чем угодно, что в нынешнем своем состоянии уснул бы даже при полной тяге в четыре грава.
Зато за прошедшие девять с половиной часов, он с командирами БЧ тщательно проверил все до единого зенитные башенки, лично осмотрел механизм заряжания торпед, и даже провел тестовый прогрев протонных излучателей. Последние нравились ему все больше и больше. Разгоняя поток протонов до огромных энергий, они выбрасывали их плотный пучок со субсветовой скоростью. И на дистанции до пятидесяти тысяч километров, пучок этот, при попадании в материальное тело, проникал достаточно глубоко в броню, где и высвобождалась вся запасенная в нем энергия. На максимальной дистанции энергия эта равнялась взрыву четырехсот килограммов тротила, древнего эквивалента взрывной мощи. Самое дальнобойное энергетическое оружие Лиги. Именно поэтому на него делали основную ставку в грядущих сражениях.
Имелись у протонных излучателей и недостатки. Из за больших размеров разгонных камер, на фрегатах их монтировали прямо в корпусе, где они и занимали примерное треть длины. А значит наводить приходилось, двигая всем корпусом, что отрицательно сказывалось и на точности, и на времени наведения на цель. Увы, фрегаты оказались слишком малы, что бы монтировать протонные излучатели в башнях. Это не линкоры, которые сейчас достраивались на Лунных верфях, те три километровых красавца несли по три башни со спаренными протонными излучателями повышенной дальнобойности. До шестидесяти тысяч километров, и со взрывным эквивалентом тонны тротила. Жаль, что до выпуска в пространство первого их них оставалось еще месяцев пять. А последний, третий из серии, и вовсе ожидался через полтора года.
Пролетев через несмолкаемый гул электромоторов, вращающих жилой модуль, Анри свернул к вотчине доктора Хибберта. Люк оказался запертым, и Анри несколько минут проторчал у люка, раз за разом вдавливая тугую пластину звонка. Наконец люк распахнулся, пропуская Анри в короткий тамбур, импровизированный шлюз. В боевой обстановке медотсек оставался единственным, откуда не откачивали воздух. Не все операции можно провести в полном вакууме, иногда просто нет времени перенести раненного в герметичную хирургическую капсулу. Потому то и отделялся шлюзом медицинский отсек от осевого коридора.
Капитан-лейтенант медицинской службы Хибберт колдовал над медицинским синтезатором, как раз вынимая из него уже запаянные ампулы с нежно розовой жидкостью. Услышав, как открылся люк внутреннего шлюза, Хибберт не оборачиваясь махнул рукой.
– Привет, и заходи.
– Добрый вечер, Джулиус. – поздоровался Анри. – Чем занят?
– А сам не видишь? – удивился Хибберт.
– Вижу, но не понимаю.
– Тогда тебе лучше и не знать, – хихикнул доктор.– Зачем пожаловал?
Помимо знаменитого хихиканья, Хибберт так же отличался прямотой, и любовью брать быка за рога. Анри, несколько смущенно, попросил.
– Джулиус, пожалуйста, выдай пару таблеток «энергана».
– Эвона что, – пригляделся к нему Хибберт, – замотался, бедолага?
– Есть такое дело, – не стал отрицать Анри. – я прошлую ночь почти не спал, да и похмелье, сам понимаешь.
– Понимаю голубчик, понимаю. – закивал доктор. – А может все таки под капельницу?
– А успеем? До разгона меньше часа осталось.
Хибберт обеспокоенно покосился на вмонтированный в переборку терминал, и устало потер переносицу.
– Вот не поверишь, зрение еще до рождения выправили, а все одно, стоит поработать, и будто песка в глаза насыпали.
– Так мы успеем? – раздраженно переспросил Анри. Он чертовски устал, и казалось бы ставшая привычной манера Хибберта перескакивать с темы на тему, сегодня раздражала его сверх всякой меры.
– Да получаса хватит! Давай, пошли в бокс, ляжешь, я тебе музыку включу.
Анри покорно позволил довести себя в соседний бокс, уложить на кушетку, пристегнуть, что бы не улетел, и приставить к вене на правом предплечье щуп автодоктора. Быстро протестировав медицинского робота, Хибберт вылетел в лабораторию, и через пару секунд в динамиках бокса зазвучал его голос.
– Ну вот, почти готово. Что тебе поставить?
– Включи что нибудь для релаксации.
– Хм. Так сойдет?
Вокруг кушетки заплескалась вода, исчезли белые стены, и вместо них, насколько хватало глаз, раскинулось безбрежное лазурное зеркало океана. Солнце клонилось к закату, прочерчивая на воде золотистую дорожку, где то сзади надрывались чайки. И нарастая, откуда то издалека полилась чудесная ритмичная мелодия, что заполнила собой все сущее. Зачарованный музыкой, Анри не почувствовал, как автодок вонзил ему в вену иглу, и по прозрачной гибкой трубке, кровь быстро потекла внутрь медицинского робота. На этот пустяк Анри не обратил ни малейшего внимания. Музыка, вот что занимало его сейчас.
И пусть кусочком сознания, даже теперь оставшегося бесстрастным, он понимал, отчего именно впадает в транс, все одно, ему требовалась релаксация. И музыка синтезированная компьютером, считавшим ритм его альфа волн, в этом помогала. Пока медицинский робот чистил кровь, пока вливал в нее питательные вещества, и стимуляторы, эта написанная специально для него музыка помогала отдохнуть мозгу.
И когда музыка стихла, сменившись ехидным голосом Хибберта, Анри едва не послал медика ко всем чертям. Ему хотелось раствориться в чудесной музыке, остаться в ней навсегда, ну, или хотя бы еще на чуть чуть. Увы, время вышло.
– Беллар, подъем, полчаса до старта!
Анри моргнул и пошевелился. Рядом шуршал, убираясь в свою нишу, медицинский робот, и медленно разгорался верхний свет. Пора было возвращаться в реальность. От усталости не осталось и следа, голова прояснилась, как после хорошего отдыха, а тело переполняла яркая, искристая сила. Ух!