- Оружие на предохранитель, гильзы собрать.
Женька поползал, собирая гильзы. Екатерина сидела на стойке, молча наблюдала. Когда новобранец выпрямился, сказала, гляди исподлобья:
- Он там валяется. Мозги из затылка вышибло, паркет забрызгало. Как ощущения?
- Не очень, - признался Женька. - Пробирает.
- Нормально. Должно пробирать. Только пусть совесть тебя не мучит. Пока ты здесь корячился, он бы тебя три раза ухлопал. Резкий был мужчина.
- Значит, его уже того? Уничтожили?
- А ты думал? Давненько уже. Вздернули в соответствии с приговором. Что скажешь? Ростки пацифизма не проклюнулись?
- Так это вроде не война. Там, наверное, по-другому.
- Да, там подобных действий многовато. Сливаются. Да и паркета для мозгов нет. Тебя, Земляков, на войне вот это скорее всего убьет, - сержантша взяла с края стойки кусок металла.
Женька подержал кусочек иззубренного светло-ржавого железа:
- Осколок?
- Так точно. Осколок мины калибра 81-мм. Такая вот безобразная фигня людей губит. Никакой эстетики, понимаешь?
Острый металл, казалось, норовил порезать пальцы. Женька осторожно положил его на стойку:
- С войны?
- Да. Из Севастополя сувенир. Ощутил грубость действительности? Тогда переходим к устройствам более утонченным. Пистолет ТТ - "Тульский Токарев", калибр 7,62. Магазин на 8 патронов. Оружие сугубо личное, интимное. Револьвер Нагана, модификация 1930 года. Опять 7,62 мм. Тебе этот ствол понравится - ползать собирать гильзы не нужно.
Странное мероприятие устроила сержантша. Женька представлял учебные стрельбы как-то по-иному.
Вечером приехал какой-то усталый толстый дядька, с ходу заговорил по-немецки. Хорошо говорил, чуть бравируя рейнскими идиомами. Заставил чуть ли не на коленке сделать два перевода, - отрывок из какого-то сентиментального письма и корявое требование о дополнительном подвозе бандажей с пятизначным артикулом. Женька справился, - тексты были не из самых сложных, терминов мало. Потом немного поговорили о погоде, о морозах. Майор Варшавин присутствовал, слушал с интересом.
- Вполне, - сказал дядька, бегло посмотрев распечатку перевода. - Ноутбуки у вас хорошие, да и парень ничего. Слухи о смерти высшего образования несколько преувеличены. Даже венский акцент парню недурно поставили. Слушай, Сан Саныч, если он вам не подойдет, оформим перевод человека в наше ведомство. У нас перспектива.
- Договорились, - майор кивнул Женьке, - Земляков, свободен. Можешь готовиться к торжественному событию.
Как готовиться Женька не знал. На всякий случай сверхтщательно подшил воротничок. Тут в "келью" явились майор с сержантшей:
- Земляков, а ты, оказывается, чуть ли не натуральный австрияк, - майор ободряюще улыбнулся. - Только что ты сидишь? Наглаживайся, галстук готовь, с фуражки пылинки сдувай. Присяга, она, раз в жизни бывает.
- Виноват, товарищ майор, я вот только подшиться могу, - встревожено сказал Женька.
- А где парадная форма? - майор взгляну на сержантшу. - Катрин, я не понял?
- Да кто её получал, эту форму дурацкую? - оскорблено поинтересовалась Екатерина. - Я что, уже окончательно обязанности зама по воспитательной работе с ротными старшинскими функциями совмещаю? У меня, товарищ майор, между прочим, сегодня свидание назначено.
- Ладно-ладно, единственного подчиненного толком обиходить не можешь. Иди, отдыхай, мученица. Чтобы завтра сама в парадной форме была.
- Слушаюсь, товарищ начальник отдела.
Екатерина, повернувшись через левое плечо, дерзко крутанула задом, туго обтянутым джинсами.
Майор посмотрел ей вслед, вздохнул:
- М-да, не готова товарищ Мезина к старшинским обязанностям. Ладно, утюг у нас найдется, отгладим тебе камуфляж с утра. Отдыхай, Земляков.
***
Оказалось, что торжественность дня утреннюю экзекуцию не отменяет. Женька вымотался, может оттого и сама церемония не произвела особого впечатления. Стоя навытяжку с автоматом на груди, прочел текст из красной папки. Золотые буквы на мелованной бумаге порядком выцвели, пару раз запнулся. Офицеры слушали внимательно. Сержантшу Женька в первый раз видел в военной форме. Юбка Екатерине шла, а вот бантик на вороте блузы выглядел нелепо. Наставница и сама морщилась, то ли форму недолюбливала, то ли парадный вид подопечного новобранца не внушал восторга. Женька и сам чувствовал, что наглаженный камуфляж неуклюже топорщится, а кепи на нос сползает. Впрочем, церемония уже кончилась. Знамя целовать не пришлось, - в Отделе своего символа не имелось, а из управления притаскивать боевую святыню ради единственного припозднившегося новобранца-уклониста, никто не собирался.
- Земляков, ты меня категорически позоришь, - сказала Екатерина, забирая автомат. - Глаза бы мои на тебя не смотрели.
- Так точно. А почему?
- Иди в келью. Сейчас приду, и займемся тем, с чего начинать было нужно.
Явилась сержантша уже в гражданском виде, без умилительного бантика, зато с коробкой набитой нитками и иголками.
- Раздевайся, Земляков.
- Не понял, товарищ старший сержант.
- Что тут непонятного? К интиму буду склонять.
Женька неуверенно улыбнулся.
Сержантша хмыкнула:
- Не веришь? Правильно делаешь. Я к педофилии не тяготею. Будем подгонять форму. На моду нам наплевать, но создается впечатление что ты подгузники в штанах таскаешь. Разоблачайся. Да что ты ерзаешь? Ты из душа и не в таком виде выпадаешь.
Шила Екатерина быстро, не очень ровно, зато крепко. Женька, как ни старался, ковырялся с иголкой по-детски.
- Научишься, - утешила сержантша. - Вечером я сапоги принесу. Будешь разнашивать, вместо этих модерновых берцов-дерьмодавов. Если кто из комендантских прицепится - сошлешься на товарища майора. А теперь вот что скажи - как настроение?
- Насчет службы? - осторожно уточнил Женька.
- Нет, насчет видов ЦСКА на Лигу чемпионов. Ты мне не виляй. Ты не слишком тупой. За это я перед начальством поручилась. И давай-ка дипломатию отставим.
- Готов служить, товарищ старший сержант. Предпочтительно в отделе "К".
- Предпочтительно, значит? Обоснуй.
- По специальности. Работа интересная. Индивидуальная. Уклон специфический.
- Какой-какой?
- Ну, исторический. Реконструкторский. Я неправильно понимаю?
- Весьма упрощаешь, - Екатерина смотрела поверх куртки, на которой перешивала шеврон. - У нас весьма практический подход. Буквальный. Мы сейчас в полной тишине иголкой поработаем, а ты поразмыслишь. Ты теперь военнослужащий, со всеми вытекающими правами и обязанностями. За невыполнение приказа тебе суд грозит, в зону легко загремишь или в дисбат. А в Отделе порядок проще. Через два часа, если ты мой приказ не выполнишь, я заимею законное право тебя на месте пристрелить. По законам военного времени. Прочувствуй разницу. Ты переводчик неплохой. Найдется тебе теплое место в Москве. А у нас должности неуютные. Я тебя чистосердечно предупреждаю.
- Понял. А что через два часа будет?
- Тебе еще одну присягу предложат подписать. Текст там посуше слогом, безо всякой лирики. Называется - "Подписка о неразглашении". Подпишешь, работать начнем. По-взрослому.