Меня интересуют долговременные эффекты, проявляющиеся у членов семей жертвы катастрофы.
— Ага, — сказала она, и в ее голосе зазвучал живой интерес, который никак не успокоил поднимающееся в душе Ким чувство вины. — Насчетэтого я вам много могу рассказать.
Она предупредила Ким, чтоне была очевидицей, что прилетела сразу после катастрофы, когда еще пылали пожары. Она описала в общих чертах эти первые часы, страдания, которым была свидетельницей, тела, истерики, пустой взгляд людей, пораженных шоком. Она не стала описывать изменения своих чувств по мере того, как все яснее становилось, что ее сын погиб.
— Да, — сказала она, — я знала, что Кайл вернулся. Он мне позвонил из дому. Обычно он после рейса задерживался дня на два в Терминале, чтобы разобрать результаты полета с людьми из Фонда. И отметить успех, наверное. Это было в его манере: он любил людей и друзей у него было много. Жаль, что в тот раз он этого не сделал. Тогда бы его не было там, когда взорвалась гора.
— Вы прежде всего направились в дом сына? — спросила Ким.
— Конечно.
— Он был поврежден?
— От воды. Пожарные поливали все. Но других повреждений не было, катастрофу вилла пережила невредимой.
— Но там никого не было?
— О да! — Голос Сары упал до шепота. — И его не было. Бедняга Кайл. Его так никогда и не нашли. — Глаза женщины затуманились. — И его флаера тоже не было. Наверное, он был в воздухе, поблизости от взрыва. Он часто любил полетать в горах для отдыха.
— Примите мои соболезнования, миссис Бейнс.
Сара осмотрела блузку, ища, чего поправить. Блузка была зеленой, вышитой белым узором в форме нот. Очень красивая вещица.
— Ничего, это было уже давно. — Она коснулась пальцами глаз.
Впервые в жизни Ким поймала себя на жестокости. Но все равно повела дальше.
— Я хотела спросить, не расскажете ли вы мне, о чем вы подумали и что почувствовали, когда вошли на виллу.
— Это вы сами можете угадать, миз Брэддок.
— Вас мучил страх.
— Конечно.
— Вы ничего не нашли, что могло бы подсказать, куда он улетел?
— Нет.
— И ничего вообще необычного?
Сара бросила на Ким подозрительный взгляд.
— Нет. Учитывая, что творилось снаружи, на вилле все было вполне нормально. Только мой сын пропал.
— И через какое это было время после взрыва?
— Кажется, через два часа. Не больше. Еще не все аварийные службы прибыли. — Она помолчала, качнула головой. — Бывают в жизни несчастья. Он был хорошим сыном. Открытая и богатая душа.
— Миссис Бейнс, вы не заметили, не оставил ли он записок или материалов о своей экспедиции? Все это могло бы помочь… — Ким запнулась, не зная, что сказать дальше.
Лицо Сары закаменело.
— Я все эти слухи знаю, миз Брэддок. И заверяю вас, что, если бы там случилось что-нибудь необычное, я бы знала об этом первой. В доме ничего, связанного с экспедицией, не было. По крайней мере из того, что я видела. Ни записей, ни видео. Ничего.
— Понимаю.
— Рада, что понимаете. — Она разгадала тайные мотивы Ким, но не была оскорблена. — Когда все кончилось, я пыталась эту виллу продать. Но с самого начала запрашивала слишком много, и возможность от нее избавиться была упущена. Прошло время, и я уже не могла сбыть ее с рук. В конце концов я подарила ее какой-то религиозной секте. Насколько я знаю, они все еще ею владеют. Наверное, ждут, что долина восстановится.
— Наверняка вы сохранили его вещи.
— Его книги. И некоторые мелочи. Обстановку я бросила почти целиком. — Сара погрузилась в воспоминания. — Была там скульптура пары ястребов, которую, как я знала, хотела бы взять Мара…
— Мара?
— Мать Бентона. Себе я оставила лампу. Когда-то я подарила ее Кайлу на день рождения. А Бену отдала книгодержатель и модель корабля.
— «Доблестный».
— Да.
Откуда вы знаете?
Ким улыбнулась, пораженная дикой мыслью.Кто и зачем мог бы сделать модель звездолета без ходовых труб? А не может быть, чтобы Трипли сделал набор визуальных изображений чужого звездолета? И по ним построил уменьшенную копию? Забавно, если Трипли-младший сидит у себя в кресле, а великая тайна стоит над ним на полке.
— У меня было мимолетное знакомство с Беном, — сказала она сочувственно. — Я знаю, что эта модель много для него значит.
— Да. — У Сары увлажнились глаза. — А больше ничего там и не было. Мало что осталось от целой жизни.
Ким хотела было спросить в лоб, не видела ли она там признаков пребывания Йоши, вообще указаний, что на вилле жила женщина. Но этот вопрос никак было не задать таким образом, который не вызвал бы враждебной реакции. Да и Сара все равно такой вещи не признала бы.
— Спасибо, миссис Бейнс, — сказала Ким после паузы.
— А какое будет заглавие?
— Заглавие чего?
— Вашей книги?
— А! — Ким подумала. — «Последствия».
— Но вы же пришлете мне экземпляр?
— Разумеется, — ответила Ким. — Почту за честь.
Национальные Архивы размещались в центре Кейдона в Салониках, столице Республики, в озерном краю в ста двадцати километрах к западу от Сибрайта. Салоники — это был город-музей, город воздушных тротуаров, фонтанов и мраморных памятников истории Гринуэя. Вот Джордж Паткин объявляет о рождении Республики. Вот Миллисент Ходж выпускает первую партию лосося в озеро, которое потом получило имя Макор. А в парке Либерти-Грин бывший астроном Шепард Попандопуло, в честь которого получил имя домашний ИР у Ким, запускает ракету на Генри Хокса, сына диктатора в битве у Близнецов.
Архивы находились в длинном двухэтажном здании, выходящем на торговые ряды и озерцо. Вокруг озера росли хвойные деревья. По ухоженным газонам шли тропинки, а к главному входу вели широкие мраморные ступени, охраняемые статуей Эрика Кейдона, первого премьера.
Ким вздохнула и еще раз посмотрела на портрет нужного человека. Манвиль Плимут, помощник комиссара отдела транспортных записей. Поскольку с Солли Плимут был знаком, грязная работа досталась Ким.
Она надела серебристый парик и контактные линзы, меняющие цвет глаз.
«К концу дня он всегда выходит из Зала Свободы», — сообщил ей Солли. Готовясь к операции, он морщился, несколько раз упомянул онавязчивой идее. Убеждал ее еще раз подумать, что она делает. Предлагал вспомнить о своей и ее карьере, которые обе подвергались риску. Даже пригрозил вообще все это бросить. Тогда у нее бы не осталось шансов на успех, и он это знал. Наконец, убедившись, что она в любом случае не отступит, он остался с ней.
Зал Свободы — это была центральная ротонда здания. Здесь хранились важнейшие документы Республики: Декларация прав личности, отвергавшая абсолютную власть Грегори Хокса, четвертого и последнего в династии диктаторов; Устав правления, определявший механизмы правления и оговаривающий права и обязанности граждан; Канберийское заявление Джозефа Олбрайта, которое в тяжелейшие для революции дни придало повстанцам новые силы.
Здесь хранилось множество разных журналов, писем, дневников и предметов, накопившихся за 327 лет истории Республики: приветствие Стэнифлда Бродеру, когда Земля сняла эмбарго, державшееся целый век; рукописные заметки Амаля, описывающие жертвоприношение врачей в Дюбуа; дневник капитана «Царственного», первого межзвездного корабля Республики.
Ким со скучающим видом обошла галерею, делая вид, что разглядывает экспонаты в витринах.
Солли говорил, что Зал — единственное место во всем здании где установлена серьезная система безопасности. Круглосуточное наблюдение. Но обычные, неправительственные записи хранились в восточном крыле.