Наверняка он не ждет, что я буду звонить ему среди ночи.
Она пошла на кухню, сделала себе кофе, поболтала с ИРом еще минут двадцать и решила лечь спать.
Она приняла душ, выключила свет и постояла у окна, глядя на волнорезы. Альфа Максима ушла за крышу, и ее не было видно. Костер на берегу был брошен, но еще не погас. Ким смотрела на взлетающие в ночь искры.
«Красиво», — сказал Шепард.
Что-то не давало ей покоя, и она не могла понять что. Отлив прекратился, но еще не сменился приливом, и море стихло. Можно было даже представить себе, что океана там вообще нет, что он ушел во тьму вместе с Эмили.
В этот вечер ей никак не удавалось избавиться от воспоминаний о сестре. В последний день они резвились в прибое. У них был резиновый морской конек, с которого Ким все время соскальзывала.Эмили, спасай! И красивая женщина, чью внешность ей предстояло когда-нибудь унаследовать, каждый раз делала вид, что испугалась, и с шумным плеском кидалась ее спасать. И то, что когда-нибудь Ким предстоитстать Эмили, наполняло ее невозможным счастьем. У них были фотографии Эмили в семь лет, и мама всегда при виде их качала головой. «Посмотри, разве это не Ким?» — говорила она, хотя хорошо знала, чьи это фотографии.
А в конце того дня Эмили сказала, что уезжает на год и три месяца. Для ребенка — целая вечность. Ким разозлилась и не разговаривала с ней в такси всю дорогу до дома.
Больше она сестры не видела. И не было за эти годы ни одного дня, когда ей не хотелось бы вернуть эту поездку в такси.
Через несколько месяцев, когда она собиралась в школу, мама усадила ее и сказала, что случилось кое-что, еще точно не известно, что именно, но…
Ее не смогли найти. Эмили должна была приехать домой, и она вернулась на Гринуэй раньше времени. Она вышла из космопорта в Терминал и села в такси с еще одной женщиной, чтобы ехать к себе в отель. Но туда она не приехала. И никто не знал, что произошло.
Кто-то шел по берегу — женщина с собакой. Несмотря на холод. Ким смотрела, как они скрылись за изгибом отмели, и пляж снова опустел.
— Да, Шеп, красиво, — сказала она.
Потом натянула пижаму, которая, конечно, была подключена к системам Шепарда и могла создавать разнообразные ощущения. Шторы зашелестели под внезапным бризом, когда она забиралась в кровать. Шепард отключил свет.
«Включить тебе программу, Ким?» — спросил он.
— Да, пожалуйста.
«Выбрать мне самому?»
Обычно она предоставляла ему выбор. Так интереснее.
— Да.
«Спокойной ночи, Ким», — сказал он.
* * *
Сайрес говорил извиняющимся голосом.
— Ким, — сказал он, —введение корабля в звезду не получается. Значит, все программирование бесполезно.
В приглушенном свете центра управления он был до невозможности красив.
— Это значит, что заряд взорвать не удастся.
— Верно.
Она поглядела на экраны, на Альфу Максима.
— Времени переписывать программу нет.
Он кивнул:
— Работа провалилась.
— Может быть, и нет, — сказала она. —Если нажать изо всех сил, можем успеть.
— Ким, мы оба знаем, что это невозможно. — Он поглядел на нее широко открытыми глазами. —Давай признаем, что усилия бесполезны и воспользуемся моментом.
— Сайрес…
— Я люблю тебя, Ким. И какое нам дело, взорвется звезда или нет?
Шепард разбудил ее в семь. Апельсиновый сок и тосты были уже готовы.
«Знаешь, — заметил он, — его нельзя назвать человеком ответственным, твоего командира».
— Я знаю.
«Так, может, я перепишу программу?..»
Сок был превосходен.
— Оставь как есть, — сказала она.
«Как скажешь, Ким. — Он засмеялся. — А тебе звонят. Профессор Толливер».
В семь утра?
— Соедини, — сказала она.
Шейел Толливер постарел. Живость ушла из черт его лица. Оно стало землистым. Борода, когда-то черная, стала серой. Но он улыбнулся, увидев ее.
— Ким, я прошу прощения, что звоню так рано. Хотел поймать тебя, пока ты не ушла на работу.
— Я очень рада слышать вас, профессор. Давно уже мы с вами не говорили.
— Да, давно. — Он сидел, опираясь на подушки, в резном кресле с подлокотниками в виде драконьих лап. — Я тебя видел вчера ночью. Ты держалась отлично. — Ким показывали почти по всем новостям. — Кстати, я должен тебя поздравить. Ты сделала отличную работу.
Она не стала скрывать, что ей эта работа не нравится.
— Это не та профессия, которую я выбирала.
— Да. — Его вид выдавал неловкость. — Но человек никогда не знает, как сложатся обстоятельства. Ты, насколько я помню, хотела быть астрономом.
— Астрофизиком.
— Но ты отлично смотришься на трибуне. А я когда-то считал, что из тебя получился бы приличный историк.
— Спасибо, я это ценю.
Он еще погрустнел, почти помрачнел.
— Мне надо с тобой поговорить об одной очень серьезной вещи, и я хочу, чтобы ты меня выслушала.
— А что мне может помешать?
— Погоди несколько минут с вопросами, Ким. Позволь сначала спросить тебя о проекте «Маяк». У тебя в нем есть влияние?
— Абсолютно никакого, — сказала она. — Я там всего лишь пиаром занимаюсь.
Он кивнул:
— Жаль.
— А почему?
Он тщательно подбирал слова:
— Я бы хотел, чтобы его остановили.
Она уставилась на него:
— Почему?
Существовали группы протеста, считавшие, что взрывать звезды безнравственно, даже если там нет экосистем. Но она не могла поверить, что ее трезво мыслящий старый учитель связался сэтой толпой.
Он переложил подушки.
— Ким, мне не кажется благоразумным объявлять о своем присутствии, когда мы не знаем, кто это услышит.
Тут же ее уважение к нему упало на несколько пунктов. Такие чувства она могла ожидать от кого-то вроде Вудбриджа, который всегда считал науку лишь способом совершенствования техники. Но Шейел — это было совсем другое дело.
— Я думаю, что все подобные опасения беспочвенны, профессор.
Он уперся в щеку указательным пальцем.
— Нас с тобой связывает одна вещь, о которой ты, быть может, не знаешь, Ким. Йоши была моей внучкой.
— Йоши?
— Амара.
У Ким перехватило дыхание. Йоши Амара — так звали женщину, улетевшую в том такси вместе с Эмили. Она была коллегой сестры в последней экспедиции на «Охотнике».
Они обе вернулись с «Охотником» после очередного бесплодного поиска внеземной жизни, прерванного досрочно из-за сбоя оборудования. На лифте они спустились в Терминал, где у них были заказаны номера в отеле «Роял палмз». Взяв такси, они исчезли с планеты.
— Верно, — сказала Ким. — Я об этом не знала.
Он пошарил рукой рядом с собой, взял чашку и отпил глоток. В воздух поднялся клуб пара.
— Помню, когда я первый раз тебя увидел, — сказал он, — поразился, как ты похожа на Эмили. Но ты тогда была молода. Сейчас вы совершенно идентичны. Вы — клоны? Если можно задать такой вопрос.
— Да, — ответила Ким. — Несколько наших экземпляров растянулись на четыре поколения. — Если не считать оттенков выражений лица и стиля причесок, их невозможно было различить. — Значит, вы знали Эмили?
— Я ее только один раз видел. На отвальной перед отлетом экспедиции. Меня пригласила Йоши. Твоя сестра была удивительной женщиной. Несколькоодержимой, впрочем. Но и Йоши была такая.
— Наверное, все мы такие, профессор, — сказала Ким. — По крайней мере те, кого стоит знать.
— Вполне согласен. — Он долгую секунду смотрел на нее внимательно. — Что ты знаешь о ее последней экспедиции? О рейсе «Охотника»?
На самом деле не очень много. Ким не думала, будто там есть, что знать. Эмили хотела найти внеземную жизнь. Предпочтительно разумную. А все остальное ее очень мало интересовало, кроме Ким.