У нас только сообщение о загорании на борту.
— Отставить загорание, диспетчер. Сообщение вызвано неисправностью системы связи на нашем конце.
— В чем состоит нештатная ситуация?
Ким снова села в кресло. Ремни опустились и пристегнули ее.
— Ложный вакуум Таратубы появился раньше расчетного времени.
— Ждите инструкций, «Хаммерсмит».
— Солли, — спросила Ким, — а они вообще знают, что такое Таратуба?
— Сомневаюсь. Но так лучше — меньше вопросов.
Ким оглядела экраны полного обзора. Никаких препятствий, если не считать одну кабельную линию. Солли может ее просто отстегнуть, и ничего уже их не остановит.
— А почему нам просто не дать ходу? — спросила она.
— Чтобы никого не стукнуть. И еще потому, что тогда сразу вызовут патруль. И даже если мы избежим тюрьмы, мои пилотские права гарантированно сгорят.
— «Хаммерсмит», говорит диспетчер. Вылет разрешаю. Данные передаются.
Солли ответил, посмотрел на мигающие лампочки, указывающие, что идет загрузка данных, потом обратился к ИРу:
— Хэм, отцепляй концы и поехали.
«Выполняю», — ответил ИР.
— «Поехали»? И это весь старт? — поразилась Ким.
Корабль стал уходить от дока «Марлин».
— Кажется, я сейчас выдал профессиональный секрет, Ким. Когда прилетим к месту назначения, я ему скажу «приехали».
— Нет, серьезно?
— Если серьезно, то пилот на борту нужен только на случай проблем. Нештатных ситуаций. А еще, наверное, чтобы пассажиры не беспокоились. Они нервно относятся к полностью автоматизированным кораблям.
— Такси полностью автоматизированы, и никого это не тревожит, — сказала Ким.
— Про него ты знаешь, что сама сможешь его повести, если что.
Они уходили от орбитальной станции, выравниваясь по путеводным звездам.
«Ускорение начнется через минуту», — сообщил ИР.
— «Хаммерсмит», говорит диспетчер. — Это был новый голос, погуще и обладающий властью.
— Слушаю вас, диспетчер.
— К вам обращается начальник диспетчерской службы. Немедленно вернитесь в док.
— Солли! — Ким показала на дисплей, где появилась зловещая тень корабля-преследователя.
— Вижу.
— Они знают.
— Естественно, знают. С ними поговорил наш пассажир. — Солли открыл микрофон. — Диспетчер, мы не в состоянии выполнить команду.
— Солли…
— Хэм, — сказал он, — продолжай запрограммированное ускорение.
«Продолжаю».
— Все будет нормально, Ким, — ободрил ее Солли. Тяга стала более заметной, станция исчезла с экранов. Заговорил новый голос, женский, нетерпеливый:
— «Хаммерсмит», говорит орбитальный патруль. Вам приказано немедленно вернуться в порт.
— Держись, — сказал Солли. Ускорение нарастало.
— А не лучше ли нам прыгнуть?
— Прыжковые двигатели питаются от главных. Надо набрать скорости, чтобы они сработали.
— И сколько? То есть сколько времени ее набирать?
— Минут двадцать пять.
— Двадцать пять? — Это было просто смешно. — Черт бы побрал «Ворлдвайд» с ее панелями. Солли, у нас нет двадцати пяти минут!
— «Хаммерсмит», вернитесь к станции, иначе мы примем соответствующие меры.
— А у них есть способ нас остановить?
— Кроме как разнести в клочья?
— Да, конечно.
— Только поле Терси.
— Глушитель.
— Да. Он заглушил бы наши главные. Но это блеф.
— Почему ты так уверен?
— Раскрути двигатель на полную, а потом резко заглуши, и он может взорваться. Шансов — пятьдесят из ста. Такого они не сделают, не получив разрешения от Института. А на это нужно время. К тому же Агостино не согласится. Не захочет рисковать кораблем.
Система связи была забита голосами: патруль снова потребовал остановиться, начальник диспетчеров требовал вернуться, и как это ни странно, Уэбли требовал сказать, какого черта они затеяли?
— Расслабься, — сказал Солли, — и наслаждайся полетом.
А при этом было бы неплохо мне сказать, куда точно мы направляемся.
— Дзета Ориона. Алнитак. Точнее, место в двадцати семи небольшим световых лет от Алнитака. — Ким сунула руку в карман и достала диск с данными. — Вот здесь указано. В пределах этого пузыря в любом месте.
— Алнитак, — сказал он. Самая восточная звезда в поясе Ориона. — А почему она? Догадка? Или ты знаешь что-то, чего мне не говорила?
— Помнишь, ты спросил меня, знаю ли я, сколько времени займет полет?
— Конечно. Ты дала очень точный ответ.
— Сорок дней, семнадцать часов двадцать шесть минут. Это полное время обратного полета по бортжурналам «Охотника».
— По липовым?
— Да. Но я не могу себе представить, зачем бы им менять время. И это время дает нам Алнитак. А есть и еще кое-что. — Она показала ему снятую крупным планом фреску Кейна. — Видишь? Туманность Лошадиной Головы?
— Ага.
— Она видна от Алнитака.
Патрульный корабль шел параллельным курсом справа в нескольких сотнях метров.
Солли отключил связь, и голоса затихли.
— Они меня нервируют.
— А может, не стоило этого делать?
— Только если ты хочешь слушать угрозы.
Он включил таймер, отсчитывающий время до прыжка. Ким смотрела пристально, пытаясь взглядом заставить цифры меняться быстрее.
Оставалось несколько минут, когда ИР объявил о передаче от нового источника, со спутника.
«Из Института».
— Это Агостино, — сказала Ким.
— Хочешь с ним говорить?
— Нет, — ответила она. — Лучше поговорим, когда вернемся. Когда будет что-то, чем можно козырнуть.
Патрульный корабль не отставал до последнего мига, когда энергия потекла в прыжковые двигатели и Солли перевел «Хаммерсмит» в гипер.
17
Трудно уловить момент, когда начинается любовь, легче понять, когда она началась.
Генри У. Лонгфелло, «Каванох», XXI, 1849 г. н.э.
Аналитики, которым Солли показал бортжурналы «Охотника», считали, что записи верны до того момента, когда начались неполадки с двигателем. Добавить еще день на ремонт, и тогда Трипли и его экспедиция оказываются возле Алнитака между 17 и 18 февраля. Такие оценки также совпадают с временем обратного пути до Гринуэя.
— Если все это верно, — сказала Ким, — то добыть доказательства будет легко.
В Сибрайте сейчас было 28 января. Предполагая дату контакта «Охотника» с инопланетным кораблем близкой к 17 февраля и считая, что наверняка при этом был радиообмен, Ким вычислила, где должны находиться радиоволны в данный момент, и рассчитала курс перехвата для «Хаммерсмита». Все просто.
— Это единственный допустимый сценарий, — сказала она Солли. — Здесь они встретили другой корабль. Это значит, что была сделана по крайней мерепопытка радиосвязи.
— Ты чертову уйму фактов выводишь из рисунка черепахи на той фреске. Могут быть и другие объяснения. Они могли найти планетную цивилизацию. Может быть, доиндустриальную, без света, без радио, без ничего. Только факелы и местный аналог лошадей. В таком случае…
— Так быть не могло, — сказала она.
Они сидели в центре управления, поставив кресла под углом друг к другу, и пили кофе.
— Почему?
— Алнитак — слишком молодая звезда. Это первое. Ей еще нет десяти миллионов лет. Так что местной жизни быть не может. И слишком сильное ультрафиолетовое излучение. В миллионы раз сильнее, чем у Гелиоса.
— Вот как?
— Да. Оно бы все выжгло. Нет, они могли встретить только звездолетчиков.
За два столетия до того уже выполнялось исследование Алнитака. Насчет планетной системы было небогато: единственный мир, захваченный газовый гигант, далеко на периферии.
— Слишком давно была эта радиопередача, — сказал Солли. — Она слишком широко размазалась. ГЕСДО — хорошая система, но и она может не поймать такой слабый сигнал. Или не выделить его из шума.