А само восстанавливающиеся компьютеры должны были следить, чтобы такой порядок сохранялся навеки. Значит, человекогиенам удалось перехитрить систему защиты. Невероятно, но факт. И все же он почувствовал облегчение. Во всяком случае, теперь понятно, с кем вести переговоры, на кого воздействовать, кого изучать. Как-то сразу проблема перестала казаться такой уж серьезной. Модьюн расслабился и впервые по- настоящему присоединился к разговору, ощутил к нему интерес. И тут он кое-что вспомнил. - Вот вы все говорите, что ищете другие обитаемые миры, сказал он. - А что же нунулийцы? Ведь именно они открыли жизнь в нашей солнечной системе. Разве они не возвращались? Почему бы не спросить у них, какие звездные системы обитаемы? Они охотно помогли бы, я в этом уверен. Это очень услужливый народ... Тут он замолк, увидел, как вытянулись физиономии собеседников. - Нунулийцы! - как эхо, повторил лис. - Инопланетяне! Нет, мы никогда... - вмешался медведь. - Где ты услышал про инопланетян? - с подозрением спросил ягуар. - И когда? - Я слышал о них там, откуда я родом. - поспешил вывернуться Модьюн; он всего на миг забыл, что для них он - обезьяна и поэтому не может знать больше, чем они. И с удовлетворением подумал, что его ответ - чистая правда. Судя по всему,его слова успокоили четырех приятелей. Видимо, они плохо представляли себе, как обстоят дела в далекой Африке. Несколько минут они горячо обсуждали вопрос между собой и пришли к выводу, что в былые времена пришельцам из космоса удавалось покинуть Землю, почти ничего не открыв о себе ее обитателям. - Как глупо! Теперь об этом можно только пожалеть, сказал медведь. - Впрочем, есть тут и кое-что положительное - теперь мы знаем, что космос обитаем. И весь этот зоомир, - он обвел рукой половину небосвода, предстоит исследовать вдоль и поперек. Момент не совсем подходящий для дальнейших расспросов человекозвери все еще были поглощены предстоящим космическим полетом. Но Модьюна уже занимала другая мысль. - А что вы делали раньше, пока не связались с экспедицией? - спросил он с любопытством. - Кем работали? - Я был мастером по устранению неполадок в строительстве, - ответил Наррл. - Ведь как бывает в больших автоматизированных системах - просто не поверишь, как легко там теряются разные вещи. Так вот я их находил. Выяснилось, что Икхдохс работал на океанской ферме, где выращивают водоросли. - До чего здорово, когда рядом вода, пусть даже соленая, - признался он. - Протоки, илистые заводи... Красота, да и только. Роозб был лесничим. - Люблю горы, простор, - сказал он. - Вот я и думаю, что полет придется мне по душе. Все-таки космос... Только Доолдн не пожелал открыть свое прошлое. Вид у него был немного смущенный. - Не то, чтобы я стыдился, - сказал он, - просто у меня была особая работа и я бы предпочел о ней не распространяться. Его отказ на мгновение заинтересовал Модьюна. Он смутно помнил, что при видоизменении животных человек брал за основу характерную особенность, выявленную у каждого вида. Какой же она могла быть у ягуаров? Но он так и не смог вспомнить ее или вывести логически. С некоторым опозданием ему в голову пришла мысль, что остальные тоже захотят узнать его профессию. Он уже было открыл рот, чтобы сказать: "Я инженер- электронщик", как вдруг понял, что в этом нет никакой необходимости. Его собеседники уже снова вернулись к своим скучным проблемам. Едва ли упоминание о нунулийцах произвело на них какое-то впечатление. Разве что прибавило им азарта и решимости хотя, казалось бы, куда уж больше - бороться за то, чтобы экспедиция отправилась по "правильному" маршруту. И когда Модьюн снова прислушался к разговору, они уже строили бесконечные планы, как склонить власти на свою сторону. Вдруг лис вскочил с места. - Эй, вы! - от волнения он почти кричал.
- Нам ведь давно пора на заседание комитета! Модьюн встал из-за стола вместе со всеми. Вот неожиданность - теперь его план поселиться вместе с Роозбом отпадает сам собой. Как же ему не пришло в голову, что после обеда у приятелей могут быть какие-то дела... Хотя, по правде сказать, не такое уж это большое упущение. Во всяком случае, теперь он сможет вплотную заняться проблемой жилья. Модьюн направился к ближайшей двери, зная, что остальные следуют за ним. Он шел и думал: "Пока они будут там заседать, я займусь входным компьютером. Мы еще посмотрим, кто кого: человек- творец или какая-то железяка".С этой мыслью Модьюн вышел на улицу, обернулся и обнаружил, что он совершенно один!
ГЛАВА 4
Его спутники исчезли.
Поразительно...Только что у него за спиной раздавался хрипловатый смех Икхдохса, мурлыкающий баритон Доолдна, тяжелая поступь Роозба, тявкающий голос лиса. Сами по себе слова были не так уж важны, просто они стали привычной частью окружения.
Модьюн остановился и огляделся. Вот дверь, через которую он вышел. Только она не прозрачная, как подсказывает ему память, а...матовая!
Он подошел вплотную и увидел, что на двери нет ни ручки, ни замка. Поднялся на три ступеньки и ощупал ее пальцами, стараясь открыть. Но руки только скользили по гладкой поверхности, а дверь не поддавалась. И тут он услышал позади, на тротуаре, какой-то слабый звук. Защитная реакция его мозга сработала автоматически и Модьюн резко обернулся.
В нескольких шагах от него стоял высоченный, метра два с половиной ростом, человек-гиена. В руке он сжимал пистолет.
- В чем дело? - спросил верзила каким-то странным голосом. И вдруг пошатнулся, тело его дернулось, пистолет вывалился из поднятой руки и, лязгнув металлом, упал на асфальт.
Это прозвучало как сигнал. Человек-гиена рухнул на колени и просипел:
- На помощь!
Модьюн н мог бы ему помочь, но застыл на месте, внезапно парализованный нахлынувшим чувством вины.
Так вот что за ощущение промелькнуло у него в голове! Теперь ясно- он инстинктивно внушил противнику, что тот отравлен газом!
Надо же! Какой-то участок его мозга расценил шум за спиной как опасность или уловил в мыслях гиены угрожающие намерения. Но что совершенно убило Модьюна, так это агрессивность, с которой он парировал угрозу.
До сих пор жизнь его мирно протекала под знаком философии полного, абсолютно полного ненасилия. Ему еще никогда не приходилось использовать боевое внушение, хотя его мозг владел подобными методами.
Значит, так по-звериному безрассудно среагировало его тело.
"Этого еще не хватало!- подумал он. - Теперь придется быть начеку."
Пока он размышлял, человекозверь перекатился на бок и теперь скорчившись лежал на тротуаре, то и дело вздрагивая и издавая стоны. Модьюн подошел к нему и с сочувствием оглядел страдальца. Увидев пистолет, который отлетел в сторону, он поднял его и осмотрел. Оказалось, что пистолет заряжен; в магазине была пуля.
Он не знал, что и подумать, и на всякий случай спросил:
- Где ты взял оружие?
Никак ого ответа, только стоны.
Модьюн не отступал:
- Разве огнестрельное оружие еще производят?
На этот раз он услышал сдавленный ответ:
- Бога ради! Я умираю, а ты тут пристаешь с дурацкими вопросами...
Значи т, все не так уж страшно. Прежнее чувство тяжкой вины отошло на задний план. Оно еще не исчезло совсем, но уже начало терять свою остроту. "Хорошо, что из всех доступных методов внушения я использовал только газ,"- с облегчением подумал Модьюн.
Теперь гиена переживала жесточайший приступ колик. Возможно, дело осложнилось сильной изжогой и целым букетом других болезненных ощущений, от которых страдают люди и животные при избытке газа в организме.
Что ж, это неприятно, даже мучительно, но не смертельно.