— Рад следовать за вами, — поклонился Джеймс. Ситуация начала его забавлять. — Меня все устраивает. Как мне называть вас, маэстро?
— Так и называйте: маэстро.
— А вне занятий? У вас есть имя?
— Вуча, — сухо ответила дама со шпагой. — Вуча Эстевен. Странное имя, подумал молодой человек.
Редкое.
* * *
Они вернулись во дворик через полчаса, раскрасневшиеся и слегка возбужденные. На первом этаже дома располагался крошечный зальчик на одну-две пары. Джеймс с маэстро Вучей без труда там поместились, и еще осталось место для десятка славных выпадов, дюжины удачных парадов и одной просто роскошной контратаки с оппозицией.
— Я бы рекомендовала вам найти более опытного учителя, — сказала Вуча Эстевен. — При вашем уровне подготовки...
Румянец на щеках, а также легкая хрипотца в голосе делали даму менее черствой. Да что там! — скажем прямо, более привлекательной. Жаль, румянец быстро сошел, уступив сцену прежней бледности щек, а голос вновь напомнил шуршание песка на склоне бархана.
— У меня вы мало чему сможете научиться.
Джеймс рассыпался в комплиментах, заверяя, что лучшего учителя в Бадандене не найти. Что зал маэстро Бернарда, земля ему пухом, превосходен. Я даже готов заплатить вперед за неделю занятий, сказал Джеймс.
Он не кривил душой и заплатил бы хоть за месяц вперед.
Он узнал почерк.
Академическая школа: точная, размеренная, но без блеска. Блеск заменяет скорость. Удары идут короткими, взрывными шквалами; защиты ставятся так плотно, словно боец очень переживает за сохранность своей кожи. Работа шпагой — от локтя; пальцы уходят под поперечины гарды. Такую манеру слухи приписывали Губерту Внезапному, герцогу д'Эстремьер. Скользящие перемещения. Ставка на ослепляющие серии. И многое другое, что ясно говорило: рябой маниак вынес кое-какую премудрость из зала маэстро Бернарда.
Не от покойника, когда тот был еще в добром здравии.
От Вучи Эстевен.
Ближе к концу «пробы» Джеймс едва не рехнулся, присматриваясь к женщине и гадая: не она ли встретилась ему в оружейной лавке Мустафы? А что? Переоделась мужчиной, фигурой похожа; на голову — хитрый парик, рябые щеки — грим... Нет, парик не подходит. И грим — ерунда. Амулет, вызывающий морок? Личина, наведенная знакомым чародеем. Ага, и Мустафа при этом видит одну личину, а Джеймс Ривердейл — другую! Сложно, слишком сложно...
Идея была безумной. Азиз-бей, должно быть, за подобные идеи увольнял сотрудников Канцелярии Пресечения без выходного пособия. И правильно делал.
Но почерк...
В финале молодой человек убедился, что почерк Вучи, несмотря на сходство с действиями рябого, все же имеет и ряд коренных отличий. Убедившись же, отбросил мысль о личине. Ну, не вполне отбросил — отложил про запас.
Мы, циники, ничего не отвергаем окончательно.
— Сейчас вы заплатите только за сегодняшний урок, — сказала Вуча Эстевен, дама со шпагой. — Что сделано, то оплачено. Баш на баш, если угодно.
И назвала сумму — вполне приемлемую. Дождавшись, когда Джеймс протянет ей деньги, она взяла монеты без малейшего стеснения или показного отвращения к презренному металлу, каким щеголяли на людях некоторые маэстро. Было видно, что деньги Вуче нужны, и она спокойно берет их за честно выполненную работу.
— Завтра обдумайте все, как следует. И если решите продолжить уроки, приходите вечером, петеле захода солнца. Мы подпишем контракт, где оговорим срок занятий и сумму гонорара.
Она, не глядя, бросила шпагу подмастерью. Фернан ловко поймал оружие, отсалютовал вдове маэстро Бернарда и улыбнулся. Пожалуй, он был влюблен в Вучу, несмотря на разницу в возрасте. Это скоро пройдет, подумал Джеймс. Главное, чтобы парень не натворил глупостей.
Вуча Эстевен — не самый удачный предмет обожания.
— Я приду завтра.
— Хорошо.
Словно в ту же минуту забыв о существовании Джеймса Ривердейла, Вуча быстрым шагом направилась к трем парам, что до сих пор работали саблю против пики. Становилось ясно, откуда в этой школе сухая академичность — она достигалась многократным, многочасовым повторением, въедающимся до мозга костей.
— Муса, ты изменил рисунок боя?
Лишь сейчас Джеймс обратил внимание, что один из учеников с саблей, поименованный дамой «Муса», на выпады пикинера отвечает вращением и сближением, явно подсмотренным сами знаете где. Муса исполнял прием вполне достойно. А для первого раза и вовсе замечательно.
Разве что саблю, учитывая ее кривизну в сравнении с рапирой, следовало бы выносить повыше и брать «козырьком».
— Да, маэстро!
— Почему?
— Так лучше, маэстро!
— Хюсен, дай мне пику!
Забрав пику у Хюсена-усача, Вуча встала напротив Мусы. Ученик ухмылялся с радостью младенца, хвастающегося перед родителями разбитой вазой. Дама выглядела бесстрастной, как пустыня в полдень. Джеймс вздрогнул: Вуча Эстевен вибрировала, распространяя вокруг себя флюиды нервозности. Она была опасна, как обнаженный клинок возле горла — и лишь такой дурак, как Муса, мог ухмыляться, не замечая этого.
И лишь такой влюбленный юнец, как подмастерье Фернан, — ашик, как говорят на Востоке, — мог улыбаться, восхищаясь этим.
— Ан гард!
Пика ударила в грудь Мусы.
В определенной степени Джеймс имел право гордиться. Муса выполнил показанный им прием безукоризненно. Даже саблю вынес исключительно верно, исправив ошибку.
Просто дама оказалась быстрее.
Тяжелая кавалерийская пика, предназначенная для удальцов-кирасиров, в ее руках обрела подвижность атакующей змеи. Едва закончив выпад, Вуча совершила короткий замах — и древко со всей силы подсекло Мусу под коленки. Парень грохнулся навзничь, роняя саблю, ударился спиной и затылком...
Перехватив пику «на обрат», маэстро показала, куда бы она воткнула четырехгранное жало, если бы захотела. И бросила пику усачу, словно оружие ничего не весило.
— Что сделано, то оплачено, — сказала Вуча Эстевен, ни на йоту не повысив голос. — Баш на баш. Ты мне платишь, Муса, я тебя учу. Так устроен мир. Нет доброго, нет злого — есть цель и средства, чтобы ее оплатить. Ты понял меня, Муса Кебир?
У ее ног корчился и стонал человек без сабли.
— Вот и славно, — Вуча кивнула, будто Муса ей ответил. — Можешь продолжать.
— Я приду завтра, — сказал Джеймс Ривердейл, отворачиваясь.
Дама не услышала.
Или сделала вид, что не услышала.
CAPUT VI,
в котором на сцене появляется Высокая Наука, раскрываются секреты личин и мороков, всплывают дела давно минувших дней, и все заканчивается, как обычно — хорошей дракой
Утро выдалось замечательное. Легкий бриз приятно овевал лицо, солнце укрылось тюлевой вуалью облаков, не слепя и не обжигая, а лишь лаская лучами мирных баданденцев и гостей города. Видимо, солнце тоже было заинтересовано в притоке туристов.
На море царил штиль. Сквозь толщу воды, прозрачной, как аквамарин из Рагнарского ущелья, виднелось дно, вплоть до мельчайшей песчинки.
— Халва!!!
— Копченая меч-рыба! Язык отсечет, так вкусно...
— Требуха! Сами режем, сами жарим!
— Халва-а-а!!!
«Утрем нос баданденским сыскарям?» — думал Джеймс, гуляя по набережной и наслаждаясь красотами морского пейзажа. По всему выходило, что утрем, и еще как. Вскоре молодой человек бросил якорь в малолюдном в ранний час духане «Галера Рустем-Хана». Дабы охладить снедавшее душу нетерпение, он заказал ледяной пунш с ромом «Претиозо» и блюдо миндаля, жаренного в меду — после чего предался размышлениям.
Учеников можно в расчет не брать: не тот уровень. Возможно, рябой — кто-то из подмастерьев. Сколько их у Вучи Эстевен? Двое? Трое? Фернана мы видели, и на роль «охотника» парень не годился. Даже в гриме и парике — или под личиной. Слишком молод, слишком прост. Жаль, сегодняшний визит назначен после заката — мало шансов, что нам встретятся другие помощники дамы со шпагой.
Ничего, увидимся позже. Не станут же они прятаться от Джеймса! А если кто-то станет — из этого мы сделаем вполне определенные выводы.
Хуже, если рябой давно закончил обучение и больше не появляется в зале. Тогда придется пускаться в расспросы. И не факт, что замкнутая маэстро станет откровенничать с новым Учеником. Впрочем, не стоит бежать впереди кареты, как любит говаривать дедушка Эрнест.
Всему свое время.
Джеймс сделал глоток пунша. Рассеянно окинул взглядом помещение духана — и встретился глазами с давешним волшебником, который заселялся к Ахмету пять дней назад.
Маг галантно приподнял шляпу, шагнув ближе.
— Доброе утро, сударь. Мы, кажется, живем с вами в одном пансионате?
— Совершенно верно.
— Позвольте представиться: Фортунат Цвях...
— ... лучший венатор Реттии. В Бадандене по приглашению, с неофициальным визитом! — Джеймс не смог сдержать довольную улыбку. — Мы с вами земляки, мастер Фортунат.
Он встал и поклонился:
— Джеймс Ривердейл, виконт де Треццо.
— Рад знакомству, виконт. Клянусь Вечным Странником, ваша осведомленность поражает!
Удивление мага польстило молодому человеку. Не так-то просто удивить опытного охотника на демонов!
— У вас свободно? Мы с женой не помешаем?
— Ни в коей мере! Располагайтесь, прошу вас.
Широким жестом Джеймс указал на цветастую тахту напротив себя, словно являлся владельцем духана. Рыжеволосую жену мага он заметил только сейчас. Она с интересом рассматривала интерьер «Галеры»: раковины на полках, корабельные снасти, кружки из олова, бутыли с экзотическими напитками, настоящее штурвальное колесо с рукоятками, отполированными множеством ладоней...
— Моя супруга Мэлис.
— Польщен. Джеймс Ривердейл...
Молодой человек обратил внимание, что зеленый шелк платья Мэлис прекрасно гармонирует с цветом ее глаз, и не преминул сделать даме комплимент по этому поводу. Духанщик, кланяясь, принял заказ: имбирное пиво и острый сыр для венатора, мандариновый сок со льдом и капелькой мараксинового ликера для венаторши — и бесшумно дематериализовался, через пару минут возникнув вновь, с заказом на круглом латунном подносе.
— Вы давно здесь, виконт?
— Две недели.
— В таком случае не порекомендуете ли приличный клуб для семейных людей? Нам посоветовали салон Бербери-ханум...
Джеймс зарделся.
— О, это никак не для семейных людей!
— А казенный парадайз? Тот, что в бухте Абу-ль-Фаварис?
— И это вряд ли... — от воспоминаний о парадайзе у Джеймса заболела голова и возникла слабость в чреслах. — Пожалуй. вам стоит заглянуть в «Визирь Махмуд» на улице Трех Основоположников. Там собираются весьма почтенные люди: маги, аристократы, государственные мужи. Многие приходят с женами. Светские беседы, свежие новости, ученые споры...
— Пожалуй, нам это подходит. Как ты думаешь, дорогой?
— Звучит заманчиво. Спасибо, виконт, мы непременно воспользуемся вашей рекомендацией. Кстати, если не секрет, как вы узнали, что я прибыл по приглашению? И к тому же неофициально?
— От хозяина оружейной лавки, — честно признался Джеймс. — Думаю, вы еще только выезжали из Реттии, а пол-Бадандена уже было в курсе. Здесь трудно удержать тайну под замком. Даже если вы — маг. Восток, знаете ли...
На этих словах в голове молодого человека что-то отчетливо щелкнуло. Словно сработала защелка невидимых ножен, высвобождая из плена сверкающий клинок. Джеймс, напротив тебя сидит выдающийся мэтр чародейства!
Пользуйся моментом!
* * *
— Мастер Фортунат, меня интересует один вопрос из области Высокой Науки. Позволите обратиться к вам, как к специалисту? Сам я, к сожалению, полный профан в магии...
— Разумеется, виконт. Буду рад оказаться полезным.
— Как вы считаете: можно ли наложить на человека устойчивую личину, чтобы она сохранялась, к примеру, во время поединка?
— Можно. Если личину кладет маг высокой квалификации.
— Например, вы?
— Например, я.
— А я бы не смогла, — вмешалась в разговор рыжая Мэлис.
— Отчего же, мистрис Цвях?
Вопрос вышел глупым и бестактным. Джеймс мысленно обругал себя за черствость. Цинизм цинизмом, а с дамами надо быть вежливее.
— Я всего лишь ведьма, — скромно потупила глаза рыжая.
— Пока что ведьма, — уточнил венатор. — Осенью у Мэлис защита магистерского диссертата.