Истина же заключалась в том, что женщины как таковые, разумеется, не были, да и не могли быть личностями – впрочем, так же как и все другие встречные-поперечные. Но в отличие от мужчин они были опасны тем, что являлись прямыми входами-подключениями к творящему мир подсознанию. Иногда в апофеозе физической слитности с партнершей Стат Косакри явно ощущал, как просто-таки растворяется в безднах подсознательного существования, точнее, несуществования. Возможно, цель подсознания состояла в замыкании на себя не только цепей творения, но и цепей контроля. Это могло плохо кончиться. Стат Косакри вовсе не жаждал чисто рефлекторного жития, без какой-либо примеси рассудка. А ведь именно такой целью могло руководствоваться творящее эго. Вроде бы случайно подсовывая ему все новых и новых красавиц, оно в конце концов могло окончательно замкнуть цепь. С целью противодействия шторм-капитан весьма часто уклонялся от явно беспроигрышных вариантов намечающихся любовных интрижек. Иногда эта борьба с самим собой проходила тяжело – инстинкты сопротивлялись. Требовалось хитрить, сталкивать одни инстинкты с другими. Например, выставлять на внутренний ринг инстинкт самосохранения. Он был меньшей весовой категории, чем защищающий продолжение рода, но тоже не слабый; с помощью тренированного разума он побеждал. Товарищи Косакри по службе иногда являлись свидетелями его дезертирств с любовного фронта. И приходилось изобретать всяческие несерьезные объяснения. Ну что ж, в этом плане он значился чудаком, точнее, лопухом. Однако это было все-таки лучше, чем полное растворение в подсознании.
А непонимание окружающих было, в общем-то, понятно. Порой бабенки слетались к шторм-капитану как мухи на мед. Сослуживцы удивлялись, ведь погоны у них были не меньшей значимости, внешность тоже, а вот насчет общей физической формы можно было даже поспорить. Однако Стат Косакри прекрасно понимал, почему так происходит. Подсознание жаждало замкнуть контакт наблюдения, однако из-за «информационного порога» было вынуждено давать своим виртуальным творениям хотя бы небольшую свободу, то есть зачаток личности. Девчонки, конечно, не соображали, почему они тянутся к Стату, а не к рядом с ним сидящему шторм-майору. Точнее, понимание оказывалось зарыто в них слишком глубоко. И дело даже не в попытке замкнуть контакты подсознания. Ведь мир существовал постольку, поскольку мог взаимодействовать с личностью Стата Косакри, правильно? Все, что выпадало из его непосредственной зоны внимания, исчезало или в лучшем случае переходило в совсем виртуальную стадию цифробуквенных газетных колонок. Следовательно, нахождение в зоне внимания сознания вроде бы простого шторм-капитана позволяло не просто ощутить любовь, а по большому счету вообще существовать.
Иногда Стат Косакри думал, что если бы какая-то из дам сумела покорить его сердце навсегда, то, находясь в его зоне внимания раз за разом, целые циклы напролет, она бы, вполне вероятно, обрела черты настоящей личности. Может быть, подобный эксперимент надо было бы когда-то попробовать осуществить? Но ведь это вело ко все большей и большей завязке на подсознание, и вполне допустимо, к полному подчинению его программе.
Нет, все-таки оставаться на дистанции наблюдателя гораздо безопаснее.
35
Атомные часы
Атомные часы – штука сложная. Они считают время. И считают его с особой точностью, вроде бы до одной квинтиллионной доли секунды. Или что-то около того, без пары нулей отрицательной степени. В общем, нечто эдакое, что ни проверить, ни ощутить никакими чувствами не получится. И потому надо или верить, или уж совершенно не верить – воспринимать их как дорогущую безделушку.
Атомные часы – вещь массивная. Предмет, лишний раз подтверждающий парадоксальные законы этого мира. Чем на меньшую частицу Вселенной мы жаждем воздействовать или просто, без воздействия, использовать ее в своих антроповидовых целях, тем большую энергию требуется при такой операции привлечь и растранжирить. И так на каждой ступени: чем больше вглубь, тем все большими и большими весометрическими параметрами должна обладать очередная чудо-машина. Что-то в этой обратнопропорциональной зависимости не так. Какой-то логический выверт.
И понятно какой, размышлял Стат Косакри, возложив руку на устройство. Точнее, здесь вообще нет никакого выверта и никакой тайны. Просто очередной трюк, хитрое изобретение-мистификация неугомонного подсознания. В этот раз оно даже не позаботилось обеспечить свое творение хоть какими-то реквизитами непосредственного чувственного воздействия. Допустим, вывести на внешнюю сторону прибора какой-нибудь повышенный тепловой фон. Эдакое подтверждение, что нечто там, внутри, действительно происходит. Вот, кусок обработанного плутония, говорят, теплый на ощупь, а если руку на обточенной до зеркала сфере передержать, то сожжет до опухоли. Будешь потом плеваться на луну Мятую! Ну а здесь полная индифферентность. Просто сказано в инструкции, будто в нутре происходит то-то и то-то. В итоге получаем максимально точный во Вселенной хронометр, могущий использоваться человеком разумным.
Кстати, даже не то что кратко, а прямо-таки максимально сжато и в то же время корректно, дабы не обижать ранимую военно-морскую душу, в той же самой инструкции рассказывается, что данный механизм измерения долей секунды не просто точнейший, а точнее уже и не может быть. Ибо даже в теперешнем варианте хронометр сбивается от изменения высоты над уровнем моря и пропорционально скорости собственного движения. Но не идиотизм ли? Ведь «Кенгуру-ныряльщик» мало того что ныряет и, значит, уходит от уровня этого самого моря вниз, так он еще и плывет, и к тому же не всегда равномерно, а весьма часто ускоряясь и замедляясь. И помимо всех этих напастей, «Кенгуру» еще не просто ходит по одной и той же акватории – он тайно шляется по всему свету. А значит, еще и в каждый момент оказывается на той либо иной дальности от экватора. Но ведь планета Гея вращается по оси! Это тоже движение. Так что…
В общем, в настоящий момент бортовой хронометр безнадежно сбит столку. По крайней мере, все его квинтиллионые доли давно потеряли смысл. Возможно, сбой произошел уже даже не на миллиардные-миллионные, а на целые секунды. А значит?
Все в этом мире странно взаимосвязано. Нет бы устроить Вселенную просто. Тут тебе вотчина метров, километров, парсеков; тут – секунд, пикосекунд; тут – килограммов с мегатоннами. Так нет же, все перекручено-переверчено, замешано и прихлопнуто скалкой создателя. И вот тебе, из-за этой самой хронометрической неувязки, к тому же читаемой одной только луне Мятой известно в какую сторону, то есть к отставанию или к опережению времени, «Кенгуру» теряется еще и в пространстве. Ибо свое местоположение, в частности долготу, он отрабатывает, опираясь на угол зависания в небе красного и желтого солнца, плюс – точное знание времени. Вполне вероятно, что ошибка, набежавшая ныне в атомном хронометре, не имела бы ровно никакого значения для эйрарбаков-мореплавателей прошлого: подумаешь, пристать к побережью материка километров на несколько в стороне от намеченной точки, однако сейчас, когда лодкам-мортирам приходится стрелять в закрытую горизонтом цель, важность местоположения возросла.
То, что вся эта наукообразная белиберда со сбоем хронометра является давней выдумкой сознания в ответ на неувязки созданного подсознанием мира, само собой разумеется. Однако в пределах правил взаимодействия этих внутренних структур обойти данные противоречия не получалось.
И значит, «Кенгуру-ныряльщику» потребуется рано или поздно, но естественно, до подхода к новому месту назначения – материку Брашпутида, каким-то образом уточнить, какое отклонение счислимого от истинного местоположения лодка имеет на данный миг. Лишь тогда к моменту прихода в запланированную акваторию «Кенгуру» сможет вести разведку с максимальной эффективностью, ибо, разумеется, сбой хронометра будет наблюдаться и после, однако он не успеет выйти из предела этих самых квинтиллионных или же каких-то еще долей. И, следовательно, потом в неизбежном будущем, когда эйрарбакские флоты Закрытого Моря выйдут на рубеж стрельбы, их гигантские снаряды упадут на выявленные на материке цели с максимальной точностью.
36
Инерционность
А еще время от времени подсознание-эго делает перерыв. Лишний раз подтверждая, что и оно устает. Еще бы, все время творить, отслеживать и сохранять в относительной стабильности целый мир. И вот, уйдя в отпуск, оно сметает со стола всякую не относящуюся к делу шелуху. Хотя угадать, к чему все-таки идет это самое дело, невозможно, тем не менее уже сейчас ясно, какие аксессуары прошлого мира абсолютно не потребуются. Например, стерты начисто – причем теперь никакие логично объяснимые методы вроде бы не должны растолковать их внезапное появление – женщины. Всякие, разные. И блондинки, и брюнетки, и рыженькие, и золотистые, и даже модные ныне с зеленоватым оттенком. Их животрепещущие, могущие быть ощутимыми образы стерты. Правда, процесс сохраняет некоторую инерционность: портреты отдельных представительниц, потребных для воспроизведения рода особ можно встретить расклеенными на стенах кубриков, а в менее откровенных позах и одеждах – и в красивых рамочках – в каютах офицерского персонала. Но это уже действительно отголосок, предмет мебели, а не вожделения.
Конечно, что-то еще плавает в сознании. Встроенный в мозги познающий мир прибор тоже не совсем управляем. Точнее, также неуправляем. Но все-таки шелуха привязанности к отдельным оставленным на пирсе дамам уже счастливо осыпалась. И практически никаких эротических снов. Естественно, рационалист внутри, все никак не желающий принять за действительность именно отсутствие внешнего мира, лепит скоропалительное объяснение. Будто это самое неудержимое когда-то стремление к размножению угасает не от принятия виртуальности мира, а от обычного привыкания. Ибо настоящий, физически существующий организм уже чувствует, что во время похода ничего ему в плане объектов для сброса семени не обломится, а значит, и нечего без толку гонять кровь и повышать давление в соответствующих органах и отделах мозга. А на всякий случай, если теории о привычке недостаточно, имеется еще гипотеза о том, что на процесс работы сперматозоидного конвейера воздействует такая штука, как старость – количество оставленных за бортом жизненных циклов. Столь стройное объяснение на первый взгляд весьма реалистично, но у него имеется один маленький изъян. Оно не подтверждается экспериментами, которые Стат Косакри время от времени проводит на берегу. Конвейер и станция повышения давления работают не только не хуже, но, пожалуй, с перевыполнением плана.