Откуда она знает эту песню? Я слышал ее один, от силы два раза, и забыл напрочь и текст, и мелодию. А Лена, порывисто передвигаясь
по сцене и неотрывно глядя на меня, продолжает:
— _Скажи,_мы_сможем_узнать_откуда,_
_Что_ты_моя,_а_я_твоя_любовь_и_судьба?_
Да, это она действительно поет для меня и про нас. Голос Лены звенит, и вдруг мне слышится в нем боль.
— _Одной_найти,_любовь_найти,_всегда_нелегко!_
_И_вновь_тебя_я_ищу_по_свету,_
_Опять_тебя_я_ищу_по_свету,_
_Ищу_тебя,_среди_чужих_пространств_и_веков!_
Стихают последние аккорды. Лена кланяется, виновато улыбается и отрицательно машет рукой на гром аплодисментов. Она легко соскакивает со
сцены и направляется к нам. Приблизившись, она неожиданно берет меня за руку. Машинально встаю и, ничего не соображая, иду за Леной. Она
подводит меня к помосту и возвращается назад. Хоть бы слово сказала, что я должен делать.
Стою на сцене дурак дураком. Отступать поздно, но что я могу сделать, чего от меня ждут? Чем я могу поразить это общество после такого
фейерверка талантов? В руках у меня неведомо откуда появляется гитара. Я должен что-то спеть, но что?
Вопросительно смотрю на Лену. Она улыбается и ободряюще кивает мне. Неожиданно до меня доходит, что именно я должен спеть. Перебираю
струны, проверяя строй гитары (он превосходный), и, глядя на Лену, запеваю:
— _Здесь_лапы_у_елей_дрожат_на_весу,_
_Здесь_птицы_щебечут_тревожно._
_Живешь_в_заколдованном_диком_лесу,_
_Откуда_уйти_невозможно…_
Замечаю, как удивленно поднимаются у Лены брови, и внутренне усмехаюсь. Значит, и я могу ее сегодня чем-то удивить. Но тут приходит очередь
удивиться мне самому. Невидимые инструменты подхватывают мелодию. Я было опешил, но быстро справился с собой.
— _Твой_мир_колдунами_на_тысячу_лет_
_Укрыт_от_меня_и_от_света…_
Лена опирается подбородком на руки, задумчиво смотрит на меня, не слушая, что шепчет ей Магистр, а я пою:
— _В_какой_день_недели,_в_котором_часу_
_Ты_выйдешь_ко_мне_осторожно,_
_Когда_я_тебя_на_руках_отнесу_туда,_
_Где_найти_невозможно…_
Поклонившись на аплодисменты, хочу сойти со сцены, но меня не отпускают. Требуют еще. Я поражен. Неужели в Монастыре еще не слышали
Высоцкого? Но что мне спеть еще? Что они смогут понять из творчества Владимира Семеновича? Ведь он весь в шестидесятых, семидесятых годах
двадцатого века!
Видя мое замешательство, Лена кричит:
— Андрей! Из военного репертуара!
И я выдаю сразу несколько песен: «Их — восемь, нас — двое», «Я — „Як“, истребитель», «Братские могилы», «Спасите наши души!» и несколько
других. Зал гремит аплодисментами. Под конец, решив разрядить атмосферу в зале, я говорю:
— В завершение я спою вам шуточную песню, которая как нельзя лучше отражает обстановку в той фазе, где я побывал совсем недавно.
Перебираю струны и начинаю:
— _В_заповедных_и_дремучих_
_Страшных_Муромских_лесах_
_Всяка_нечисть_бродит_тучей…_
После каждого рефрена "_Страшно,_аж_жуть!_ " зал награждает меня взрывом хохота. Когда я заканчиваю, кланяюсь и схожу, наконец, с помоста,
меня провожает гром аплодисментов.
По общему замыслу, я должен пригласить на сцену следующего, но я не знаю, кого, и поначалу теряюсь.
По общему замыслу, я должен пригласить на сцену следующего, но я не знаю, кого, и поначалу теряюсь. Но потом вспоминаю, что и меня-то ведь
никто не предупреждал. Лена просто подошла, взяла меня за руку и отвела на сцену. Положусь на интуицию, она редко подводит. Я направляюсь к
столику, соседнему с нашим, за которым сидит молодая брюнетка в зеленом костюме. Она с улыбкой протягивает мне правую руку, а левой
подхватывает своего соседа, и мы втроем идем к сцене.
Возвращаюсь к своему столу, когда эта пара уже начала свой номер. Что они там делают, я не вижу. В горле у меня пересохло, руки от волнения
немного дрожат. Андрей, понимая мое состояние, протягивает бокал вина. Выпиваю залпом.
— Ничего, Андрэ, ничего, — хлопает меня по плечу Магистр, — это было здорово! Здесь еще ничего подобного не слыхали.
— Нет, так дело не пойдет! — протестует Жиль. — Пить после такого выступления в одиночку никуда не годится!
Он разливает по бокалам вино и предлагает:
— Давайте выпьем за наших артистов: за Андрея, за Елену, за Филиппа. Я не могу никому из них отдать предпочтение, поэтому предлагаю выпить
за них всех вместе. Они заслуживают самых высоких почестей.
Мы выпиваем, и я протестую:
— Но я-то здесь совсем ни при чем. Песни-то не мои, а Высоцкого…
— Но спел-то нам их все равно ты! — не соглашается Кристина. — Скажи лучше, а там, где ты был, в Синем Лесу, действительно живут кикиморы и
шастают лешие?
— Там живут хуры, а шастают ларки и Черные Всадники, — мрачно отвечаю я.
— Хуры! Ларки! А кто это такие?
— Хуры — вампиры в облике прекрасных юных девушек. А ларки — жуткие твари с пастью крокодила, пожирающие вас живьем. Причем до самого конца
вы чувствуете, что вас едят, — еще более мрачно поясняю я.
— Какой ужас! А Черные Всадники?
— Эти страшнее всех. Это погибшие души, попавшие под власть Синего Флинна. Все они — искусные воины, хорошо вооружены, неуязвимы для
обычного оружия и служат Синему Флинну для охраны его владений. Если хуру можно игнорировать, от ларки — убежать, то встреча с Черным
Всадником означает неминуемую гибель.
Тут я замечаю, что все еще держу в руках гитару, и вешаю ее на спинку стула. А Кристина никак не может прийти в себя от изумления.
— И часто вам приходится бывать в таких местах? Как же вы там работаете?
Магистр начинает ей что-то объяснять, а я поворачиваюсь к Лене и наливаю две рюмки коньяка. Беру ее руку в голубой перчатке и целую нежным
долгим поцелуем, в который стараюсь вложить всю свою любовь и всю преданность своей повелительнице. Лена прижимается лбом к моему плечу и
шепчет:
— Я люблю тебя.
Я молча кладу руку ей на горячее плечо, и мы выпиваем коньяк. На закуску припадаю губами к этому прекрасному плечу.
Еще долго мы сидим с Леной, взявшись за руки, глядя друг на друга, время от времени отвлекаясь на тосты. Концерт между тем кончился, и
вновь свободное пространство заполнилось танцующими парами. Танцует Леночка так же превосходно, как и все, что она делает. Движения ее
легки и грациозны, как у кошки. Иногда я танцую с Катрин, Кристиной или Жанной, но чаще, конечно, с Леной.
Возвращаясь после танцев на место, мы с Леной быстро находим руки друг друга, и они замирают где-нибудь у меня или у нее на колене.