Пока мушкетеры собирают брошенное оружие, ловят коней и раздают все это освобожденным узникам, девушка приносит воды. Она обмывает спину и
лицо молодого человека, снимает свой тонкий плащ и накидывает ему на плечи.
— Ну, за этого парня я спокоен, — со смехом говорит мне Сен-Реми. — Эта прекрасная колдунья больше не даст ему встать на ложный путь.
Девушка, услышав эти слова, вспыхивает, а молодой человек странно смотрит на шевалье.
— Берегись, сержант, — шучу я, — как бы этот красавец не вызвал тебя на поединок! Но, господа, пора в путь. Этих двоих привязать к седлам.
Правильнее было бы заставить их побегать, но нам надо спешить. Прощайте и больше не попадайтесь этим выродкам. Не всегда рядом окажутся
мушкетеры.
— Господь да благословит вас, благородный граф Саусверк! Господь да благословит вас, доблестные мушкетеры!
Под этот прощальный хор мы трогаемся в путь. Скоро мы прибываем в «Жаворонок».
Маркиза де Вордейля я увидел сразу. Высокий красавец с длинными, до плеч белокурыми локонами, скучая, стоит на крыльце и равнодушно смотрит
на дорогу.
Подхожу поближе. От левого виска по щеке тянется шрам, который совсем не уродует по-мужски красивое, аристократическое лицо маркиза.
— Мессир?
— Я к вашим услугам.
Не говоря ни слова, я достаю из перчатки серебряный крест и протягиваю его маркизу. Тот, так же молча, берет его, прикладывается, как к
святым мощам, крестится и говорит:
— Я готов выслушать волю его высокопреосвященства.
— Кардинал Бернажу приказывает вам вместе с вашими людьми поступить в мое распоряжение.
Маркиз вытягивается «смирно», бряцает шпорами:
— Я и мои люди — в вашем распоряжении, граф.
Он указывает на наших пленников.
— А это кто?
— Остатки разбойничьей шайки, которую мы потрепали неподалеку.
— И куда вы их?
— До ближайшего священника, который их исповедует, а от него — до ближайшего дерева.
— Зачем куда-то ездить? Все офицеры нашей гвардии рукоположены кардиналом Бернажу в сан полевого священника. Я сам сейчас исповедую этих
пройдох, а дерево искать тоже ни к чему. Ворота — к нашим услугам. Кстати, хозяин, — оборачивается он к стоящему в дверях толстяку, —
можешь переименовать свое заведение в «Два висельника». Звучит!
— Господа! Господа! — причитает хозяин. — Пощадите! Если вы повесите здесь этих людей, меня ожидают крупные неприятности. Эти летучие
отряды рыщут здесь постоянно.
— А ты объясни им, что их повесили не вы, а им оказал честь быть повешенными сам граф Саусверк, лейтенант гвардии его величества. И если
они попытаются доставить тебе неприятности, то напомни им, что через несколько дней я буду возвращаться в Лютецию по этой же дороге.
Маркиз, эти люди в вашем распоряжении.
Пленников снимают с коней. Маркиз де Вордейль наскоро, даже слишком наскоро, с моей точки зрения, отпускает им грехи. Один из мушкетеров
взбирается на перекладину ворот, и через пару минут въезд на постоялый двор украшают собой два висельника в красных с желтым мундирах.
Маркиз приглашает меня к столу. В трактире довольно людно. За соседним столом сидят три гвардейца кардинала, выделяясь своими кожаными
черными, с белыми разрезами куртками.
Рядом, за большим столом, устроились мои мушкетеры. В темной стороне зала сидит за столами люд
попроще: бродячие торговцы, ремесленники, монахи и другие личности. Еще одна компания: пять вооруженных мужчин тихо разговаривают между
собой. Мое внимание они привлекли потому, что из всех, обедающих в трактире, они одни не проявили никакого интереса к казни и даже не вышли
на крыльцо. Впрочем, один из них, когда все уже было кончено, вышел ненадолго, равнодушно посмотрел на повешенных и вернулся на свое место
за столом. Это показалось мне подозрительным.
— Ну, граф, — спрашивает де Вордейль, разливая вино, — какова цель нашего путешествия? Я имею в виду, куда мы едем?
— Нам надо приехать в трактир «Зеленый Дятел» на этом берегу Коры. Причем желательно оказаться там вечером.
Де Вордейль ненадолго задумывается.
— Тогда нам лучше заночевать здесь. Если мы выедем завтра утром, то к вечеру как раз прибудем в «Зеленый Дятел», — добавляет он шепотом, —
а потом в Млен?
Я киваю.
— Ясно, — коротко подводит итог маркиз.
Больше о делах мы не говорим. Болтаем о пустяках, вспоминаем общих знакомых, рассказываем анекдоты.
Мушкетеры тоже не вспоминают о событиях прошедшего дня, для них это была привычная, обыденная работа. Только де Сен-Реми прошелся еще раз
по поводу того, как юная «ведьмочка» быстро взялась «наводить порчу» на молодого человека, которого мы пощадили. Я говорю шевалье, что мы
ночуем здесь.
— В «Двух Висельниках»? — уточняет он со смехом и сразу требует еще вина.
Сержант умел пользоваться каждым часом отдыха, который удавалось выкроить, и всегда давал вволю по возможности расслабиться своим
подчиненным. Мы с маркизом заглядываем в конюшню, чтобы с убедиться, что с нашими конями все в порядке, и решаем пройтись по окрестностям.
Когда через полтора часа мы возвращаемся назад, то видим на дороге двоих из той компании, что привлекла мое внимание. Они неподвижно стоят,
глядя в нашу сторону. Я готовлюсь к стычке, но они молча сторонятся и отвешивают вежливые поклоны. Мы так же раскланиваемся и проходим в
трактир.
Маркиз заказывает бутылку вина, мы усаживаемся и перед очагом и начинаем беседу на литературную тему. По ходу маркиз выражает желание
послушать мои новые стихи, поклонником которых он оказался. Беседа затягивается за полночь, когда я чувствую необходимость отдохнуть перед
завтрашней дорогой, мы, пожелав друг другу спокойной ночи, расходимся по своим комнатам.
Довольно скоро я засыпаю, но еще быстрее просыпаюсь. Рука моя тянется под подушку, куда я перед сном положил револьвер.
В комнате кто-то есть. Этот кто-то перехватывает движение моей руки и колет ее шпагой, прошептав при этом:
— Не надо, граф, уберите руку.
Когда я выполняю это требование, острие шпаги перемещается к моему горлу, а голос произносит:
— И не надо шуметь. Зажги свет, — это уже к кому-то другому.
Загорается свеча. Я вижу двух мужчин, которые встретились нам с маркизом на дороге. Взгляд на дверь. Она на засове. Окно. Так и есть! Они
проникли с крыши. В окне виден висящий конец веревки.
— Все верно, граф, — усмехается тот, что держит у моего горла шпагу. — Сразу видно, что вы тоже профессионал. Вы все поняли правильно.
Поэтому вы, я надеюсь, поймете и другое.
Он убирает шпагу, но при этом поднимает левую руку с пистолетом.