Пожалуй, проще разгадать Главную Тайну Зоны, нежели определить по невозмутимому лицу
майора, лжет он или говорит правду. – В радиусе трех метров от этой дряни тело начинает зудеть так, что спасу нет. Страшно вспомнить, как я
намучился, пока свою находку перепрятал. На длинной веревке ее за собой через половину Зоны тащил, представляешь? К счастью, зуд оказался не
единственным свойством Полынного Слитка. Просто чудо, что я сумел открыть главное его достоинство, когда уже хотел выбросить эту дрянь от греха
подальше… Тебе доводилось переводить за Кордон товарищей, которым Болотный Доктор ампутировал конечности?
– Бывало дело, – подтвердил я.
– Значит, ты имеешь представление о том, как выглядит культя руки, ампутацию которой делал высокопрофессиональный хирург?
– Допустим.
– А теперь представь, какой она будет, если пострадавшему самому придется заниматься этим, да еще в полевых условиях.
– Ты намекаешь на себя?
– Совершенно верно. Я отрезал… да что там – практически отгрыз себе руку, придавив ее бетонной плитой, и только через сутки дополз до
ближайшего хирурга. Причем обычного, армейского, который в лагере ученых на Янтарном Озере лазаретом заведует. Он, конечно, культю мне подлатал, но
не настолько хорошо, чтобы после этого она сравнилась с теми культями, какие Болотный Доктор в порядок приводил. А теперь взгляни, во что
превратилась моя ущербная рука, когда я поднес ее к Полынному Слитку.
Теперь я понял, почему Кальтер явился на нашу встречу без протеза. Не имея при себе легендарной панацеи, он решил предъявить мне в качестве
косвенного доказательства ее существования свою левую руку. Я пристально наблюдал, как майор спокойно, без суеты закатывает по локоть рукав и
предъявляет мне к осмотру неполноценное предплечье. А потом столь же невозмутимо следит за моей реакцией на увиденное.
При всем уважении к Болотному Доктору сегодня я воочию узрел такое произведение хирургического искусства, создать которое было не под силу даже
лучшему эскулапу Зоны. Если бы я не был абсолютно уверен, что в прошлом году у Кальтера наличествовали обе руки, сейчас подумал бы, что он лжет и
его левое предплечье не подвергалось ампутации, а являлось таковым с рождения. Ни единого рубчика, шрама и вообще какой-либо патологии! Просто
покрытая полностью здоровой кожей культя, чей конец был аккуратно скруглен и, выглядывая из рукава, походил на новенький резиновый мячик.
– Недурственно, – подытожил я спустя минуту, в течение которой тщетно пытался отыскать на культе майора следы касавшегося ее скальпеля. – Либо
это работа хирурга, у которого не грех поучиться даже Болотному Доктору, либо ты действительно сказал мне правду. Первое – маловероятно, потому
врача такого класса сегодня в Зоне нет. Остается второе. Если только не существует третьей причины твоего чудесного исцеления, о которой я не
подозреваю.
Да, старину Бульбу это действительно впечатлило бы. Уверен, он не выказал бы столько скепсиса, сколько было его во мне, и без раздумий ударил
бы с Кальтером по рукам… Я задумчиво примолк, глядя, как майор застегивает рукав и приторачивает его к руке шнурком, дабы не болтался. Будь я на
месте этого калеки, наверняка поглядывал бы сейчас на собеседника победоносным взором. Но Кальтер продолжал являть собой воплощение невозмутимости,
какой позавидовали бы даже прожженные картежники, а физиономисты, работая с ним, уснули бы от скуки.
Но Кальтер продолжал являть собой воплощение невозмутимости,
какой позавидовали бы даже прожженные картежники, а физиономисты, работая с ним, уснули бы от скуки.
– Зачем тебе вообще нужен проводник? – осведомился я. – Ты огреб в Зоне уйму неприятностей и сумел выжить. Так неужели сомневаешься в том, что
у тебя хватит сил и мужества в одиночку добраться до «Исполнителя Желаний»?
– Разве я сказал, что иду к Монолиту? – Кальтер вперился в меня холодным пронизывающим взглядом. Я попробовал выдержать это испытание, но, к
своему великому стыду, сдался быстрее, чем успел приказать себе не отводить глаз.
– Ну ты даешь, мужик! – Я всплеснул руками. – Для чего же еще идти в Припять сталкеру-одиночке, который, как я понял, не занимается поиском
артефактов? А если занимается, то у него достаточно ума, чтобы искать их в других местах, а не там, откуда и свою задницу вытащить – большая
проблема, не говоря о хабаре. Такие люди, как ты, Кальтер, отваживаются на подобный риск только ради воистину грандиозной цели. Или же следуя
приказу, как мы – долговцы. Но если бы ты продолжал служить своей бывшей «конторе», она уже давно спровадила бы тебя в отставку по состоянию
здоровья. Ибо где это видано, чтобы командование отправляло на подобные рискованные задания инвалидов?
– Да, сегодня я свободен так, как еще никогда не был свободен в жизни, – подтвердил майор. – Однако это не исключает, что я не могу начать
действовать по чьему-нибудь приказу. Какому приказу подчинялся ты, когда отказался идти со мной, решив остаться с умирающим Бульбой? И я теперь
примерно в такой же ситуации. Мне не нужен ваш проклятый «Исполнитель Желаний». Нехай он еще тысячу лет торчит в Саркофаге и манит к себе безмозглых
идиотов, любителей легких денег и романтиков, желающих одарить человечество всеобщим бесплатным счастьем. У меня нет ничего общего с их целями. Все,
что мне нужно, – это в урочный день и час прибыть в конкретное место и находиться там столько, сколько потребуется. Затем – вернуться обратно. Как
только мы покинем территорию секты, я отведу тебя к моему тайнику либо дам тебе его координаты, и ты получишь свой Полынный Слиток. На этом и
разбежимся.
– Не думаю, что до конца тебя понял, но суть вроде бы уловил, – заметил я. – Но ты все-таки не ответил на мой вопрос: зачем тебе – вполне
самостоятельному парню – понадобился проводник?
– Во-первых, я никогда не был в Припяти и у меня нет времени проводить там разведку, – пояснил Кальтер. – А во-вторых, я обязан явиться в
нужное время в нужное место, чего бы мне это ни стоило. Можешь считать меня сумасшедшим или одержимым – мне все равно. Но с математикой я в ладах и
вполне способен прикинуть, каков мой шанс на успех в случае одиночного рейда и рейда в сопровождении толкового проводника.
– Но я – не самый толковый проводник из тех долговцев, кто бывал в Припяти, – уточнил я. – И не могу гарантировать, что твоя странная мечта
непременно осуществится.
– Зато ты – единственный из сталкеров, с кем мне приходилось работать в одной команде, – сказал майор. – Пускай все обернулось для нас тогда не
самым лучшим образом. Но я видел тебя под огнем, а для меня такой опыт намного ценнее любых словесных гарантий.