Вспыхнула ярким голубоватым светом ракета, осветив мёртвое, перепаханное снарядами поле. И снова всё потонуло в сырой и жуткой тьме.
Разведчиков не было видно. Вася понимал, что двигаться одному по незнакомой местности вблизи вражеских окопов опасно. Того и гляди, вместо разведки сам попадёшь в плен. Оставалось одно — возвращаться, пока не потерял правильное направление. И Вася повернул к своим позициям. Вдруг он почувствовал, как несколько человек навалились на него. Он даже не успел крикнуть, — заткнули кляпом рот, стукнули по голове, чтобы не сопротивлялся и поволокли.
«Ну, всё, — с тоской подумал Вася, — отвоевался… Плен». Но вскоре услышал задыхающийся от усталости голос:
— Здоровый, чёрт… Отъелся на немецких харчах… Сил больше нет тащить его, дьявола.
У Васи отлегло от сердца. Он представил себе лица незадачливых разведчиков, когда они увидят, какого «языка» притащили в свои окопы, рассмеялся и спокойно отдался в руки своих «похитителей».
Васю втолкнули в окопы, хорошенько встряхнули, вытащили кляп изо рта и замерли в изумлении: «немец» с знанием дела крепко выругался.
— Ну и ну, — вытаращили глаза разведчики, — немец, а как лихо по-нашему чешет.
— Да какой я Вам немец, чёрт Вас всех задери, — я артиллерист Зуев, вместе с Вами на разведку пошёл…
На громкий смех солдат пришёл офицер.
— Такая тьма кругом, Ваше благородие, — смущённо оправдывались разведчики. — А тут вдруг видим — человек ползёт к нашим позициям. И здоровый такой, а у нас пехтура все на подбор низкорослые. Ну, думаем, зверь сам в руки идёт. И схватили, для порядка вложили ему малость…
Офицер отругал и Васю, чтобы не шлялся, где не надо, и разведчиков, чтобы смотрели в оба, приказал к утру достать настоящего «языка».
От усталости и пережитых волнений Вася, пристроившись поудобнее тут же в окопчике, уснул. Он не слышал, как ушли на новую разведку солдаты, как сменились часовые. Мёртвая тишина и белый густой, как студень, туман опустились над болотом, придавили людей к земле, рождали угрюмые, тяжёлые мысли. Часовые напряжённо прислушивались: тишина казалась подозрительной, чудились шорохи, чьи-то неясные шаги. Вот так свалится тебе на голову немчура и пикнуть не успеешь, трахнут по башке и поволокут к себе… Жутко! Часовой поёжился от озноба, поднял воротник шинели. Скорей бы уж рассветало!
Вася проснулся от громких голосов, топота ног. Открыл глаза. Чуть брезжил рассвет. Сквозь белесые космы тумана неясно проступали фигуры солдат. Было сыро и прохладно.
В окоп ввалились несколько солдат, волоча за собой что-то похожее на мешок. При ближайшем рассмотрении это оказался оглушённый ударом немецкий унтер с двумя нашивками на погонах. Он застонал и медленно пришёл в себя. Кто-то из солдат стал перевязывать ему голову.
— Тринкен! — попросил немец.
Ему дали напиться из солдатского котелка и повели к офицеру, который стал задавать вопросы пленному. Немец не пожелал отвечать. Ему дали несколько пощечин. Нехотя, явно искажая истину, унтер стал давать показания. Когда ему предложили показать на карте расположение полка и близкостоящих батарей, немец заявил, что не умеет читать карту, за что получил ещё несколько затрещин.
— Слышь ты, волнопёр, хватит спать-то, вставай! — услышал Вася простуженный, хрипловатый голос солдата. «Языка» привели. — Офицер спрашивает — может, по-ихнему балакаешь?
Вася поднялся, разминая затёкшие ноги, и зашагал по пояс в белом тумане, как в воде, за неясно проступавшей спиной солдата.
На командном пункте, окружённый разведчиками, стоял немец, долговязый, с серым от страха лицом.
Он испуганно смотрел светлыми, с припухшими веками, глазами то на офицера, то на угрюмые, измученные бессоницей и тяжким военным трудом лица солдат. Услышав родную речь, он обрадованно, с надеждой взглянул на Васю.
— Ну-ка покажи свою руку, — сказал по-немецки Вася, вспомнив Блохина. — Посмотрим, что ты за птица.
Немец, не понимая, что от него хотят, несмело протянул натруженную, с негнущимися в суставах пальцами, руку. На вопрос, что он делал дома, немец тихо, со всхлипом ответил:
— Землю пахал…
— И много у тебя земли? — поинтересовался Зуев.
— Шесть моргенов на троих.
— А у помещика сколько? — справился Вася.
— У господина барона десять тысяч моргенов и земля отменная, не чета нашей крестьянской, — уже охотнее и смелее объяснил немец. — Нам обещали, что как только мы Россию завоюем, то каждому прибавят по пять моргенов, а кто получит железный крест, то и по десять…
— А землю Вы откуда взяли-бы? В России? — переспросил Вася.
Немец утвердительно кивнул головой.
— Слыхали, ребята, что немец сказал? Они пришли отобрать у нас нашу землю, чтобы раздать своим солдатам, — громко проговорил Зуев. — Ради этого и пошли на нас войной.
И без того угрюмые лица солдат посуровели, глаза налились злобой. Немец, не понимая, о чём идёт речь, видел только озлобленные лица и опасливо озирался вокруг.
— Чем к нам-то за землёй лезть, лучше бы отобрали её у своего барона. Не надо было бы столько вёрст топать, да и легче забрать, чем у нас, пояснил Зуев.
Пленный даже улыбнулся, услышав такие речи.
— Такое говорят наши социал-демократы, но их за это сажают в тюрьму, — проговорил он.
— Всех не пересажают, крестьян куда больше, чем баронов, — проговорил Вася.
— Нам начальство говорило, что Вы, русские, хотите у нас забрать землю. Кому верить? — недоумённо спросил пленный.
— Верь тому, кто говорит правду. Отобрать землю у своего помещика куда проще, чем лезть к нам войной. Тут и сдохнуть недолго, сам видишь.
Пленный подумал и глубокомысленно произнёс:
— Гут — карашо!
На дальнейшие вопросы он отвечал подробно и охотно. Дружески подмаргивая Васе, он рассказал всё, что знал о своих войсках и их расположении. Выснилось, что гвардейскому резервному корпусу поставлена задача сбросить русских в реку, переправиться через Вислу и взять крепость Ивангород. Для этого корпус был пополнен людьми, ему придали два батальона тяжёлой артиллерии и обещали, в случае успеха, хорошо наградить всех отличившихся.
Пленный надеялся, что и он получит за разведку железный крест и в придачу к нему десять моргенов русской земли. Но ему не повезло: он попал в плен.
Теперь о земле думать не приходится и он готов рассказать всё, что знает, лишь бы его не отправили в Сибирь, где все люди умирают от холода и голода.
Когда «языка» увели в штаб полка и офицер ушёл вместе с ним, солдаты окружили Васю.
Вася рассказал о своей беседе с пленным.
— Хитёр ты, братец! — обратился к Васе один из солдат. — Ловко ведёшь свою линию. У начальства под носом такие недозволенные разговоры! Мы тоже думаем, что воевать с соседним помещиком куда проще и сподручнее, чем с немцем, а пока что дело это не получается. А тебе совет: будь поосторожнее! Неровен час, нарвёшься на сволочь и пошлют тебя в пехотную разведку с приказом пристрелить.
Вскоре из штаба полка пришёл офицер и сообщил, что, по показаниям пленных, с утра немцы начнут артиллерийскую подготовку, а затем будут штурмовать окопы 3-го Кавказского корпуса. Ввиду этого, генерал Ирманов приказал немедленно перебираться через болота, чтобы к рассвету самим броситься в атаку на немцев.
Густой туман надёжно скрывал все приготовления русских и вскоре рота за ротой поднимались на бруствер и исчезали, будто растворялись в предрассветной мгле. У немцев было по-прежнему тихо и ничто не указывало на то, что они ожидают нападения русских.