"Ого! Что же он делает внизу? Платит по счету? Невозможно же допустить, что он спустился скорее, чем я подошел к окну!..
Впрочем, — подумал Жибасье, — он мог пройти вдоль стены; но даже в этом случае далеко он уйти не мог".
Жибасье рывком распахнул окно и свесился вниз, крутя во все стороны головой.
Никого, кто напоминал бы г-на Сарранти.
Он подождал несколько минут, но так и не мог взять в толк, почему Сарранти не выходит. Он намеревался спуститься вниз и расспросить о г-не Сарранти, как вдруг увидел наконец, как тот вышел из гостиницы и направился, как и накануне, в сторону Сент-Андре-дез-Арк.
— Могу себе представить, куда ты идешь, — пробормотал Жибасье. — Идешь ты на улицу По-де-Фер. Вчера ты никого не застал дома и хочешь испытать судьбу нынче утром. Я мог бы не утруждать себя этой прогулкой и не провожать тебя туда, но долг прежде всего.
Жибасье взялся за шляпу и кашне, спустился вниз, так и не притронувшись к цыпленку, и мысленно поблагодарил Провидение, заставившее его совершить небольшую утреннюю прогулку и тем самым нагулять аппетит.
Но, к величайшему изумлению г-на Жибасье, на нижней ступеньке его остановил господин, в котором он по лицу и по всему облику сейчас же признал полицейского агента низшего ранга.
— Ваши документы! — потребовал тот.
— Мои документы? — в изумлении переспросил Жибасье.
— Черт побери! — вскричал полицейский. — Вы отлично знаете: чтобы остановиться в гостинице, необходимо иметь документы.
— Вы правы, — согласился Жибасье. — Однако я никак не думал, что, путешествуя из Бонди в Париж, нужно иметь паспорт.
— Если в Париже у вас собственная квартира или вы останавливаетесь у друзей — не нужно; но если вы поселились в гостинице, вы должны предъявить документы.
— Ах, это так! — кивнул Жибасье, знавший лучше, чем кто бы то ни было, по опыту прошлой жизни, как необходим паспорт, когда ищешь кров. — Разумеется, я покажу вам свои документы.
И он стал шарить по карманам своего плаща.
Карманы оказались пусты.
— Куда же, черт возьми, они подевались?! — вскричал он.
Полицейский махнул рукой с таким видом, словно хотел сказать: «Если человек не находит документы сразу, он не находит их никогда».
Он жестом подозвал двух полицейских в черных рединготах и с толстыми палками в руках, ожидавших его приказаний стоя в дверях харчевни.
— Ах, черт подери! — воскликнул Жибасье. — Я знаю, что я сделал со своими бумагами.
— Тем лучше! — кивнул полицейский.
— Я оставил их в почтовой гостинице Бонди, когда сменил костюм курьера на кучерскую куртку.
— Как вы сказали? — заинтересовался полицейский.
— Ну да! — рассмеялся Жибасье. — К счастью, документы мне не нужны.
— Как это — не нужны?
— А так.
И он шепнул полицейскому на ухо:
— Я свой!
— Свой?!
— Да, пропустите меня!
— Ага! Вы, кажется, спешите?
— Я кое за кем слежу, — с заговорщицким видом сообщил Жибасье и подмигнул.
— Следите?
— Да, у меня на крючке заговорщик, и очень опасный заговорщик!
— Правда? И где же этот кое-кто?
— Черт возьми! Вы, должно быть, его видели. Он только что спустился; пятьдесят лет, усы с проседью, волосы бобриком, выправка военная. Не видели?
— Как же, как же! Видел!
— В таком случае арестовать надо было его, а не меня, — не переставая улыбаться, заметил Жибасье.
— Ну да! Только у него документы были, и в полном порядке. Потому я его и пропустил. А вот вы арестованы.
— Как?! Арестован?!
— Разумеется. Что, по-вашему, может мне помешать?
— Вы меня арестуете? Меня?
— Ну да, вас.
— Меня, личного агента господина Жакаля?
— Чем докажете?..
— Доказательство я вам представлю, за этим дело не станет.
— Слушаю вас.
— А тем временем мой подопечный улизнет, может быть! — в отчаянье вскричал Жибасье.
— Понимаю! Вы и сами не прочь сделать то же.
— Сбежать?! Да зачем же? Сразу видно, что вы меня не знаете! Чтобы я улизнул? Да ни за что на свете! Мое новое положение вполне меня устраивает…
— Ладно! Хватит болтать! — оборвал его полицейский.
— То есть, как это — хватит болтать?..
— Следуйте за нами, или…
— Или что?
— …или мы будем вынуждены применить силу.
— Да ведь я же вам толкую, — вспыхнул Жибасье, — что я из личной полиции господина Жакаля!
Полицейский едва удостоил его презрительным взглядом, в котором ясно читалось: «Ну и фат же вы!»
Он пожал плечами и жестом подозвал двух полицейских в черных рединготах на помощь.
Те подошли, готовые вмешаться по первому знаку.
— Будьте осторожны, друг мой! — предупредил Жибасье.
— Я не друг тому, у кого нет паспорта, — возразил полицейский.
— Господин Жакаль вас строго накажет.
— Моя обязанность — препровождать в префектуру полиции путешественников без документов; у вас нет паспорта, и я отведу вас в префектуру, в чем же нарушения?
— Тысяча чертей! Говорю же вам, что…
— Покажите ваш «знак».
— Знак? — переспросил Жибасье. — Это низшим чинам, как у вас, положено иметь знак, я же…
— Ну да, вы для этого слишком важная птица, понимаю!
Итак, дорогу вы не хуже нас знаете… Вперед!
— Вы настаиваете? — спросил Жибасье.
— Надо думать!
— Не жалуйтесь потом на судьбу!
— Довольно говорить! Следуйте за мной по доброй воле.
В противном случае я буду вынужден применить силу.
Полицейский вынул из кармана пару наручников, которые так и напрашивались на знакомство с запястьями Жибасье.
— Будь по-вашему! — смирился Жибасье; он понял, что попал в дурацкое положение, которое могло еще более осложниться. — Я готов следовать за вами.
— В таком случае позвольте предложить вам руку, а эти двое господ пойдут сзади, — предупредил полицейский. — Вы, как мне кажется, способны сбежать от нас, не простившись, на первом же перекрестке.
— Я исполнял свой долг, — проговорил Жибасье, воздев кверху руку и будто призывая Бога в свидетели, что он сражался до последнего.
— Ну-ка, вашу руку, да поживее!
Жибасье знал, как должен положить руку арестованный на руку сопровождающего. Он не заставил просить себя дважды и облегчил полицейскому задачу.
Тот узнал в нем завсегдатая полицейского участка.
— Ага! — воскликнул он. — Похоже, такое случается с вами не впервой, милейший!
Жибасье взглянул на полицейского с таким видом, словно хотел сказать: «Будь по-вашему! Хорошо смеется тот, кто смеется последним».
Вслух он решительно проговорил:
— Идемте!
Жибасье с полицейским вышли из гостиницы «Великий Турок» под руку, словно старые и добрые друзья.
Двое шпиков шли следом, изо всех сил стараясь показать, что не имеют к нашей парочке ровно никакого отношения.
IV. Триумф Жибасье
Жибасье и полицейский направились, или, вернее было бы сказать, полицейский повел Жибасье на Иерусалимскую улицу.
Благодаря мерам предосторожности, принятым полицейским, проверявшим паспорта, всякий побег исключался, как понимают читатели.
Прибавим к вящей славе Жибасье, что он и не думал бежать.
Более того, его насмешливый вид, сострадательная улыбка, мелькавшая на его губах всякий раз, как он взглядывал на полицейского, беззаботность, раскованность и презрение, с какими он позволял вести себя в префектуру полиции, свидетельствовали, скорее, о том, что совесть его чиста. Словом, он, казалось, смирился, но вышагивал гордо, скорее как мученик, нежели как несчастная жертва.
Время от времени полицейский бросал на него косой взгляд.
По мере приближения к префектуре Жибасье не хмурился, а, напротив, становился все веселее. Он заранее предвкушал, какую бурю проклятий обрушит по возвращении г-н Жакаль на голову незадачливого полицейского.