Аннотация: ...До самых последних страниц романа "Загнанный зверь" читатель так и не может догадаться, кто же из героев ощущает себя загнанным зверем в каменных джунглях современного мегаполиса; кто от отчаяния и непереносимого чувства одиночества становится беспощадным и изобретательным убийцей.
В романе Маргарет Миллар (которая практически не знакома российскому читателю, несмотря на мировую славу) есть и трагическое раздвоение личности, и подавляющие личность комплексы, есть, наконец, глубокое и тонкое проникновение в тайны человеческой психики, во многом определяющее своеобразие триллера знаменитой писательницы.
Удостоенный премии Эдгара По, роман года "Загнанный зверь" считается одним из самых удачных произведений писательницы.
---------------------------------------------
Маргарет Миллар
Глава 1
Голос в трубке звучал спокойно, мягко:
– Мисс Кларво?
– Да.
– Узнаёте, кто говорит?
– Нет.
– Ваша подруга.
– У меня много подруг, – солгала мисс Кларво.
В зеркале, висевшем над телефонным столиком, она увидела, как ее губы с наслаждением произнесли эти лживые слова, как она подтвердила их легким кивком головы: "Да, эта ложь истинна, это истинная ложь". Но глаза не поверили. Смущенно моргнули и стали смотреть в сторону.
– Мы давно не виделись, – продолжал приятный женский голос, – но я так или иначе следила за вами. У меня есть хрустальный шарик.
– Простите – что?
– Хрустальный шарик, с помощью которого можно заглянуть в будущее. У меня есть такой. В нем время от времени показываются мои старые друзья. Например, сегодня я видела вас.
– Меня?
Элен Кларво снова обернулась к зеркалу. Оно было круглое, как хрустальный шарик, и в нем показалось лицо – старый, но нелюбимый друг: тонкие сжатые губы, словно две обтянутые кожей косточки; светло-каштановые волосы, подстриженные очень коротко, по-мужски; постоянно лиловатые, будто от холода, уши; настолько белесые ресницы и брови, что глаза кажутся оголенными и испуганными. Старый друг в стеклянном шарике.
Элен с опаской спросила:
– Все-таки кто же вы?
– Эвелин. Припоминаете? Эвелин Меррик.
– О да.
– Значит, помните?
– Конечно.
Это была еще одна ложь, которая сорвалась с языка даже легче, чем первая. Имя ни о чем ей не говорило. Пустой звук, отождествить который с реальным человеком было так же трудно, как по шуму мотора определить марку машины на бульваре с высоты четвертого этажа. Для Элен было все едино: "форд" или "остин", "кадиллак" или Эвелин Меррик.
– Вы слушаете, мисс Кларво?
– Да.
– Я слышала, ваш старик умер.
– Да.
– Говорят, оставил вам кучу денег.
– Это уж моя забота.
– Деньги налагают большую ответственность. Я могла бы помочь вам.
– Спасибо, я не нуждаюсь в помощи.
– Скоро, возможно, будете нуждаться.
– В любом случае постараюсь решить задачу сама, не прибегая к помощи постороннего человека.
– Постороннего? – В голосе зазвучала досада. – Вы же только что сказали, что вспомнили меня.
– Я сказала это из чистой вежливости.
– Из вежливости. Как истая леди. Ты всегда считала себя настоящей леди, верно, Кларво? Что ж, на днях ты разом меня вспомнишь: сможешь взглянуть на мое тело в любой художественной галерее. Все будут мной восхищаться. Тебе не завидно, Кларво?
– Я думаю, вы не в своем уме.
– Я? О нет. Не я сумасшедшая, а ты, Кларво. Ведь это у тебя память отшибло. Скорей всего, от зависти, ты всегда мне завидовала, потому и вымарала меня из своих воспоминаний.
– Неправда! – взвизгнула мисс Кларво. – Я не знаю вас. Даже понаслышке. Вы ошибаетесь.
– Нет, не ошибаюсь. Тебе нужен всего-навсего хрустальный шарик, чтобы вспомнить старых друзей. Пожалуй, мне надо бы послать тебе свой. Тогда и ты увидела бы в нем себя.
Хочешь? Или боишься? Ты всегда была такой трусихой, что мой хрустальный шарик может напугать тебя до полной потери тех малых крох разума, которыми ты располагаешь. У меня шарик под рукой. Сказать, что я в нем вижу?
– Нет... прекратите...
– Я вижу тебя, Кларво.
– Нет...
– Вижу перед собой твое лицо ярко и отчетливо. Но с ним что-то не так. Ах, вот оно что! Несчастный случай. Ты пострадала. У тебя рассечен лоб, изо рта течет кровь, кровь все течет и течет...
Мисс Кларво смахнула телефонный аппарат со столика. Он не разбился, лежал на боку и урчал.
Мисс Кларво сидела, оцепенев от ужаса. В хрустальном шарике зеркала лицо ее оставалось прежним, невредимым. Лоб был гладким, рот – закрытым, вот только лицо побелело, словно в нем не осталось ни капли крови. Мисс Кларво истекла кровью много лет тому назад, незаметно – внутренне.
Когда Элен начала понемногу приходить в себя, она наклонилась, подняла телефон и поставила его обратно на столик.
Услышала в трубке, как телефонистка коммутатора повторяет: "Какой вам номер? Коммутатор слушает. Какой номер? Пожалуйста, назовите номер".
Мисс Кларво хотела бы сказать "соедините меня с полицией" непринужденным тоном, как это делают персонажи пьес, будто им случается звонить в полицию два-три раза в неделю. Но она ни разу в жизни не звонила в полицию, за тридцать лет никогда даже не говорила с полицейским. Не то чтобы она их боялась, просто у нее не было с ними ничего общего. Она не совершала преступлений, не имела дела с преступниками и не была их жертвой.
– Какой вам номер?
– Это... это вы, Джун?
– Да-да, мисс Кларво. Ой, пока вы не отвечали, я уж подумала, не случился ли с вами обморок или еще что.
– Я никогда не падаю в обморок. – Опять ложь. У нее вошло в привычку нанизывать одну ложь на другую, словно бусы на нитку, это превратилось у нее в своего рода хобби. – Который час, Джун?
– Примерно полдесятого.
– Вы очень заняты?
– Ну, я, собственно говоря, одна на коммутаторе. У Доры грипп. Да и я борюсь с ним, как могу.
По жалобным интонациям и слегка заплетающемуся языку собеседницы мисс Кларво заподозрила, что Джун борется с гриппом таким способом, который не одобряют ни дирекция гостиницы, ни сама Элен. И она спросила:
– Вы скоро освободитесь?
– Примерно через полчаса.
– Не могли бы вы... то есть мне очень хотелось бы, чтобы вы зашли ко мне в номер, прежде чем уйти домой.
– Что-нибудь не так, мисс Кларво?
– Да.
– Вот тебе на! Но я же ничего не...
– Я буду ждать вас после десяти, Джун.
– Ну ладно, но я все-таки не понимаю, что я такого...
Мисс Кларво повесила трубку. Она знала, как надо обращаться с Джун и ей подобными. Повесить трубку. Оборвать разговор. Однако она не понимала, что в жизни слишком часто обрывала разговор с очень многими людьми, слишком быстро вешала трубку. И вот в тридцать лет она одна. И телефон ее обычно молчал, а если кто-то стучал в дверь ее номера-люкс, то это означало, что либо официант принес обед, либо посыльный – газету, либо парикмахерша из салона красоты пришла подправить ей прическу. Так что не с кем было обрывать разговор, кроме телефонистки с коммутатора, которая когда-то работала в конторе отца Элен, или сумасшедшей незнакомки, предсказательницы будущего по хрустальному шарику.
Правда, она повесила трубку в разговоре с незнакомкой недостаточно быстро. Похоже, ее собственное одиночество мешало ей оборвать разговор: лучше злые слова, чем совсем никаких.
Мисс Кларво прошла через гостиную и открыла застекленную дверь, которая вела на маленький балкон. Там хватало места только для одного стула. Элен села на него и стала смотреть на бульвар с высоты четвертого этажа. Бульвар был забит машинами и сиял огнями. На тротуарах кишел народ, ночь заполняли звуки городской жизни.