– Прочти и передай товарищу, – сказал Данди. – Я только что начал кампанию, Оплатив утром счет “Кон Эд”. Проставил сумму на два цента меньше чем на чеке и пробил две лишние дырочки в перфокарте, И приказал Марджори с этого времени приклеивать марки несколько сбоку – это выбивает все эти магнитные сканеры.
Данди уселся в кожаное кресло, стоящее на углу письменного стола. Посмотрев на Ист-Ривер, он хотел было что-то сказать по поводу смога, но не стал – Данди был настоящим ньюйоркцем и в отличии от Сэма Крейцера не любил говорить о городе. Вместо этого он произнес:
– Ты сейчас занят?
– Нет, только что вошел.
– А, правильно, ты же кушал вместе с их величествами из Аризоны. И как прошло?
– Чувствую, придется ждать проверки.
– Я знал, что послать нужно именно тебя. Ты мягко подкапываешься, пока Сэм смешит и развлекает.
– Но я даже не уверен в том, что захочу принять новую должность. Объединение подобное этому наверное будет чертовски хлопотным предприятием. Помнишь Брэдшоу?
– Из-за него Мэл Грегсон получил свой первый инсульт. Такое не забывается. Кстати сказать буквально на следующий день я наткнулся в Гарвардском клубе на Брэдшоу-младшего. – Данди с грустью покачал головой. – От поколения к поколению порода ухудшается. В этом уже не было той настоящей жилки. Ты помнишь старика Брэдшоу?
– Нет, это было еще до меня?
– Да быть не может! Неужто ты настолько молод? Да ты одного со мной возраста. Старик помер всего двадцать лет назад.
– Я имел в виду до того как пришел в фирму. Тогда я работал в центре города.
Данди нахмурился, словно говоря “ах-да-прости-забыл-какая-глупость-с-моей-стороны”.
– Просто, знаешь, у меня все время такое впечатление, что ты, Пол, здесь всегда сидел. Не знаю можно или нет назвать это комплиментом. Так вот о Брэдшоу – представляешь, в чем смех? Ему уже сорок пять, а для всех он все равно Брэдшоу-младший. Так вот схватил меня за пуговицу и стал рассказывать о том, как заработал на понижении десять тысяч долларов. При этом делал всякие мудрые замечания типа: “Только дурни держат акции, когда те понижаются в цене”. Представляешь... Никакого класса, в этих, которые родились через поколение. Старик, тот был совсем другое дело. Ты наверное слыхал, что о нем рассказывают?
– Кое-что...
– Один из крутейших. Начинал еще в Хьюстоне с использования старых кирпичей из разрушенных зданий.
– Я этого не знал.
– Этого почти никто не знает. Похоже все думают, что лет эдак в семнадцать он воткнул тросточку в песок и из дырки забил нефтяной фонтан. Нет. Начальный капитал он создал своими руками, а уж затем купил свое право быть в нефтяном бизнесе. И этот прекрасно знал, для чего предназначены деньги.
– Неужто?
– Первый год, когда нанял нас, чтобы подсчитывать оборот, он записал семь девиц на один-единственный ваучер и объявил, что потратил на них четыре тысячи долларов. Потом он признался мне с глазу на глаз, что еще занизил сумму. – Данди в восхищении покачал головой. – Помню как-то раз он заплатил три тысячи манекенщице из престижного агентства Ньюмена-Маркуса только зато, чтобы она головой постояла под нефтяным фонтаном. У меня на стенке до сих пор висит вырезанная из газеты фотография.
– Последний из настоящих любителей пожить.
– Ты и половины не знаешь, да и не узнаешь никогда. Потому что он разумеется держал свору высокооплачиваемых пресс-агентов, чтобы те никогда не упоминали его имени в газетах – правда только в последние годы жизни – но не сбавлял оборотов. Он любил разукрашивать Нью-Йорк как никто другой – гулял четыре-пять ночей подряд, закатываясь в разные варьете и ночные клубы и проносясь по ним словно циклон. Вообще никогда не спал.
Танцевал на столах в ресторанах, В своей квартире держал двух-трех шлюх по вызову, чтобы когда приспичит не надо было поднимать телефонную трубку. И это когда ему стукнуло шестьдесят!..
Данди смутно улыбнулся.
– Конечно же, он был жестоким сукиным сыном и с его северной стороны росла моховая борода, но и очарования в нем было хоть отбавляй. Состоял членом “Метрополитена”, “объединенной Лиги” и в совете директоров у него сидели уважаемые люди – сплошь тузы. И черт побери, у мужика был свой стиль. Таких теперь днем с огнем не сыщешь.
– А может и не надо искать, – произнес Пол холодно.
– Нет надо. Сегодня люди как цифры – все стоят в одном ряду. Если не будет таких вот Брэдшоу, тогда и жить незачем, можно сразу сдаться на милость компьютерам. Пухлый палец постучал по книге, лежащей на столе Пола, – Прочти и передай товарищу. Уверен, что присоединишься к нашему союзу.
На этом ежедневный анекдот дня закончился. Данди прокашлялся и совершенно деловым голосом объявил:
– А теперь об Айре Немзермане. Этот паскудник снова принялся за свое.
– Боже.
Данди вытащил из кармана несколько листков сложенных напополам и швырнул их поверх анти-компьютерного мануала.
– Прочти и изойти кровью.
Пол быстро проглядел листки. Айра Немзерман вылез из глубинки наверх сам, ему никто не помогал. Он научился считать миллионы, но если цифры не были отмечены знаком доллара, он обычно складывал их так, будто считал на пальцах рук и ног – и обычно неправильно. Обычно Немзерман сам печатал два листка – резюме доходов и издержки за последний квартал – и сейчас кто-то – судя по всему Данди – обвел красным два результата: общий блок покупок акций на шестнадцатое января и продажу того же блока девятнадцатого июля.
Пол помотал головой.
– Не могу поверить. Просто не могу поверить...
– Он же ребенок. Ты знаешь.
– Грязный маленький богатей. И ведь это не впервые!..
– Мне кажется, Пол, лучше тебе ему позвонить.
– Я бы с большим удовольствием свернул ему шею.
– Прежде чем ты это сделаешь, вспомни о гонорарах, которые он нам платит. Данди поднялся, собираясь уходить, – И не забудь прочитать книгу.
Когда он вышел, Пол взялся за телефон и нажал кнопку интеркома.
– Тельма, не могли бы вы соединить меня с Айрой Немзерманом?
Минут через десять раздался звонок.
– Соединяю с мистером Немзерманом.
– Молодчина.
– Бенджамин?
– Мистер Немзерман, – произнес Пол устало.
– Где вы находитесь?
Голос звучал, словно бетонные блоки спускали вниз по водосточному желобу.
– В душевой спортивного зала. Чем могу?
– Разговаривать можете?
– Еще бы, У меня секретов нет – слушайте все. Вам это прекрасно известно, ведь вы мой финансист.
Пол закрыл глаза и потер виски.
– Мистер Немзерман, тут передо мной лежат ваши квартальные листки.
– Это хорошо. На сей раз я постарался. Все аккуратно и тщательно выписано. Слушайте, Бенджамин, я черт побери делаю за вас три четверти работы, так что пора бы вам понизить ставки за свои услуги.
– Очень смешно, мистер Немзерман, потому что я как раз думал о том, что по идее надо бы их удвоить.
– Ха.
– У вас неприятности.
– Нет, вы только послушайте. Он мне говорит, что у меня проблемы! Слушайте, у меня сейчас столько неприятностей, что если сегодня что-нибудь произойдет, то я смогу заняться этим не раньше чем дней через десять. Потому что “Доу Джонс” понизился сегодня на восемь пунктов, а обменный индекс на тридцать шесть центов...
– Мистер Немзерман, вы стараетесь предъявить иск на основные доходы с акций “Коннистон Индастриз”, правильно?
– И что?
– Вы купили их шестнадцатого января и придержали до девятнадцатого июня и продали с прибылью в четыреста сорок две тысячи долларов.
– Ну, так я и написал в бумаге...
– Верно, сэр.