Мастер безостановочно бежал почти сутки. Из услышанных отрывков разговоров он понял, что отряд движется вслед за «циркачами». Налегке.
По расчетам мастера они будут здесь часа через два.
* * *
— Господа, — пальцы хозяина трактира сплетались и расплетались, но голос был спокоен, — Я услышал о ваших трудностях, приближающихся сюда верхом…
— Да? — поднял бровь господин Шарль.
— И поэтому я вынужден просить вас покинуть мой трактир.
— Почему это?! — дружным хором спросили Кэтти и Флоранс.
Господин Шарль промолчал. В принципе, и так понятно: проблемы не нужны никому. Вне зависимости от того, будут они сопротивляться или нет, трактир может пострадать. Определенная логика в просьбе трактирщика есть… Пусть и шкурная.
— А если мы откажемся выполнить вашу просьбу? — по интонации господина Шарля трудно было понять, разгневан он или же ему плевать.
— Тогда, — неприятно процедил трактирщик, — я буду вынужден настаивать.
К нему на помощь не подтянулись дюжие охранники с дубинами — коих в трактире и не было, хозяин трактира не вынул из кобуры автомат Калашникова, но почему-то сложилось впечатление, что, захоти он, и выкинуть проблемную компанию за дверь для него не составило бы труда.
— Господа, — господин Шарль поднялся со скамьи, — мы выезжаем.
Флоранс открыла было в возмущении рот, но господин Шарль зашагал к двери, и ей пришлось бежать вприпрыжку следом, что высказать свое негодование:
— Мы уезжаем потому, что этот трус испугался?!
— Мы уезжаем потому, что это место не подходит для обороны. Любое здание — готовая крепость и готовая ловушка.
— Послушайте-ка, уважаемый… — господин Шарль резко остановился и повернулся к трактирщику, который вышел на крыльцо. На этом разговор закончился.
Димка-яггай и в обычной одежде не отличался большой поворотливостью, а уж в доспехах и вовсе с трудом справлялся с инерцией. Господин Шарль ловко увернулся, а вот не вовремя остановившихся Флоранс, Кэтти, трактирщика и мастера Армана Димка все-таки снес с крыльца, как танк — копны с сеном. Хорошо еще, что сверху не упал.
— Так вот, уважаемый, — невозмутимо продолжил господин Шарль, когда трактирщик, кряхтя, поднялся, поминая старые раны и болячки, — Что вы скажете тем, кто приедет за нами?
— Я… проклятая подагра… я скажу им, что те, кого они ищут были здесь, но недавно уехали. Вон туда.
— Благодарю.
* * *
Караван отъехал достаточно далеко от трактира, когда господин Шарль приказал остановиться.
— Господа, нам придется разделиться.
Тон был таким непререкаемым, что даже Старик-Жан не стал ничего говорить.
— Я полагал, что у нас будет возможность спокойно доехать до столицы, но раз это невозможно, значит, мастер Сильвен, мастер Арман, вам придется отправиться в Вертсанмар, к Третьему гвардейскому полку. Я напишу вам рекомендательное письмо. Все сопутствующее вы изложите им лично. Если удастся убедить тамошних эльфов — начитайте строить «Лапуту»…
Проклятая языковая интуиция!
— …я же, с несколькими людьми отправлюсь в столицу, чтобы скоординировать наши планы с господином Речником.
* * *
После быстрого — все помнили, что на хвосте погоня — обсуждения отряд разделился на две неравные части. Заартачились только девушки — им непременно хотелось ехать в столицу — и Старик, которому просто показалось слишком скучным сопровождать мастеров на северо-запад.
В итоге в столицу должны поехать господин Шарль, без которого поездка вообще теряет смысл, Димка, как главная боевая сила — ему оставили пулемет — фокусник Джон, который тоже был нужен для загадочных целей господина Шарля, Кэтти, потому что она была мастером и могла помочь в объяснении перспектив магической авиации и Флоранс, про которую забыли, когда отправляли мастеров в дорогу.
Мастера под охраной черных эльфов, троллихи и недовольного Жана уехали, оставив только два фургона: в одном ехали люди, в другом — големы и Димка.
— Итак, господа, — господин Шарль взглянул на часы, — я думаю, уже в ближайшее время мы увидим наших преследователей.
Оба фургона с нашими героями находились в ложбине между двумя холмами. Дорога огибала один из них так, что увидеть тех, кто стоит на дороге, нельзя было до последнего момента, пока не выедешь из-за холма.
Идеальное место для засады.
Господин Шарль не собирался убегать. Как говорил какой-то разведчик: «Хвосты нужно рубить тяпками».
Самонадеянно? Нет. С нами Бог и пулемет.
— Моя идти туда? — Димка указал на макушку холма. В его понимании пулемет и холм — две вещи созданные друг для друга, как ирландцы и беспорядки.
Девушки уводили фургоны с дороги, пряча их за холмом. Господин Шарль хладнокровно заряжал штуцер.
— Да. Более удобного места…
Послышался топот копыт. Многочисленных.
— Нет, — тут же передумал господин Шарль, — Вам придется взять оборону прямо здесь.
И скачками понесся на верхушку холма, которую Димка уже облюбовал для себя.
Ах ты, черт возьми! Джон, как и полагается фокуснику-убийце, уже куда-то исчез.
Посреди дороги остался стоять Димка. В черных доспехах, с шестиствольным пулеметом наперевес, на самодельном наплечном ремне. То ли футуристический рыцарь то ли анахроничный терминатор.
Захлопнулось забрало, взвизгнула закручиваемая пружина.
«Добро пожаловать»
* * *
Было бы смешно, если бы сейчас из-за холма выехали мирные крестьянские парни, возвращающиеся с ярмарки.
Было бы. Но это ехали морпехи.
Они не неслись вскачь, просто ехали шагом. Неизвестно, когда добыча окажется впереди, так зачем зря утомлять коней?
Неизвестно, что они подумали, когда увидели застывшую посреди дороги металлическую статую с непонятной штуковиной наперевес. Или понятной?
Нет, морпехи прекрасно поняли, что такое пулемет. Вот только соскочить с коней не успели.
Сквозь прорези шлема мир казался расплывчатым и тусклым, как изображение в плохом телевизоре. И шевелящиеся фигурки совсем не выглядели людьми, скорее, мишенями в парковом аттракционе.
«Тысяча пуль. Тринадцать местных минут. Восемь земных»
Палец нажал на гашетку.
С визгом провернулись стволы.
Грохочущий свинцовый поток хлестанул по тем, кто еще не успел спешиться, сбивая их, как струя из шланга — кегли. Димка взял высоко. Он не хотел стрелять по лошадям. Ему было их жалко.
Лошадей — да. Людей — нет.
Странно…
Несколько пуль щелкнули по нагрудной броне, похоже, пистолетные. Ружейные бы пробили…
Ахгррр!!!
Да, пробили. Пуля со звоном пробила наплечник, тело пронзила острая боль.
На мгновенье Димку посетила страшная мысль, что он внезапно лишился своей пуленепробиваемости и стоит теперь, как дурак, под дулами сотни ружей.
Потом стало не до размышлений.
Залегшие морпехи окутались облаком порохового дыма и теперь Димка на своей шкуре осознал, что такое свинцовый ветер.
Доспехи в мгновенье превратились в дуршлаг, хоть макароны отцеживай.
Боль, боль! Откуда боль?!
Димка зашипел и начал стрелять.
Пулемет грохотал, как будто вколачивал в уши ватные тампоны кувалдой. Димка ничего не видел в пороховом дыму, он просто водил пулеметом, наугад стреляя, поливая огнем, чувствуя удары пуль о доспехи…
Стволы щелкнули и завертелись вхолостую. Боезапас кончился. Странно, а, казалось, только начал стрелять…
Ветерок медленно-медленно развеивал дымное облако, пахнувшее почему-то полынью. Димка, кривясь от боли в полученных ранах — откуда они? — зашагал вперед.
Бойня.
Весь участок дороги был завален телами в синих мундирах. Мертвые люди, мертвые кони, мертвые…
Не все.
Несколько человек, оглядываясь на шагающую смерть в изуродованных доспехах, что-то лихорадочно делали, стоя на коленях.
Нет, уже закончили.
Пулемет.
У морпехов был не один пулемет.
Один схватился за рукоять вращения стволов и…
Щелкнул выстрел с холма и второй номер расчета упал на стволы, уткнув их в землю. Его товарищ — Димка уже видел спокойное бледное лицо — не стал глупить, пытаясь стрелять одному. ЭТОТ пулемет для таких подвигов был не приспособлен.
Морпех подхватил винтовку и выстрелил Димке в голову.
Пуля ударила в голову, острая боль пронзила череп.
Димка упал в темноту.
* * *
Перед его глазами разноцветной каруселью бежали маленькие пони. Розовая, белая, голубая с радужной челкой, опять розовая, сиреневая с длинным пышным хвостом, желтая с розовой гривой, опять розовая…
Эта была, похоже, самая шебутная: пока ее подруги делали круг, она пролетала уже третий раз. Как будто почувствовав, что на нее смотрят, розовая вредина подлетела прямо к димкиному лицу, прокричала «Тортик и вечеринку!» и ударила копытом в лоб.
Димка вздрогнул и очнулся.
Над ним склонилась длинная лошадиная морда.
«А где тортик?» — пришла дикая мысль.
— Жив! — радостно завопила лошадь девичьим голосом.
Глава 15
«Пони?!» — испуганно шарахнулись мысли.
— Ты жив! — лошадиная морда убралась и вместо нее показалось заплаканное личико Флоранс. Такое милое… Если не обращать внимание на мертвенно-белую кожу и красные глаза. Димка не обратил.
«Не пони, — облегченно подумал Димка, — Пони — это бред. Вообще, с какой стати, мне начали мерещиться пони? Почему не полноценные кони, к примеру… Подождите, подождите. С какой стати меня ранили пулями? Может я уже не яггай?»
Димка осознал, что лежит на земле, на какой-то подстилке и состояние для него несколько нетипичное.
Во-первых, у него болит все тело, так, как будто его основательно избили. Во-вторых, он голый по пояс и перебинтован как мумия. Даже голова перевязана, как у Щорса из песни. Хотя кровавого следа на траве вроде бы не видно… Интересно, а как его сюда притащили?
Флоранс продолжала обнимать и расцеловывать своего любимого монстра и Димка, медленно, кривясь от несильной, но неприятной боли, начал приподниматься, чувствуя себя Пятачком. Потому что возникали два вопроса: как с него сумели снять доспехи и что это за куча искореженного железа лежит рядом?
Тут окончательно включился мозг и Димка понял, что все это время Флоранс рассказывала, что произошло.
* * *
То, что доспехи не выдержат выстрелов, было и так понятно. А вот то, что они при этом поранят самого Димку, вместо того, чтобы защитить — этого никто не сообразил.
Лучшее, как известно, враг хорошего. И два плюса — пуленепробиваемая шкура и броня доспехов — сложившись, дали минус. Жизнь — не математика.
Пуля, пробивая доспех, корежила и гнула металл. Острые отогнувшиеся края, с силой вонзались в кожу Димки. Но, строго говоря, пулями-то они не были! Они не летели! И магическая особенность яггаев, которая, как известно, действует на пули, не защищала от металла доспехов. В итоге, после каждого попадания Димка мало того, что получал болезненный щелчок, так еще и порез. Будь выстрелов пара-тройка — и можно было бы не обращать внимания. Для яггая пули не страшнее выстрелов из слабой рогатки. Но после всех тех залпов, что угодили в него, Димкина грудь полностью покрылась кровоточащими ранками, как будто на него напала толпа лилипутов с острыми бритвами. В таком количестве раны становились опасными, так можно и кровью истечь. Для полного счастья последняя пуля, не сумев пробить металл шлема, вмяла его, нанеся сильный оглушающий удар по голове.