У Кейт возникло чувство, что он точно знает, о чем говорит.
– И это не имеет ничего общего с упрямством, с тем, что тебе просто надо настоять на своем. На самом деле, я подозреваю, что очень часто происходит совсем наоборот, – он наклонился и, зачерпнув пригоршню песка, просеял его сквозь пальцы.
– Правда? А как бы вы решили мою проблему, доктор?
– Очень просто. Научись доверять своим чувствам и перестань так строго судить себя. Возможно, я и не прав. Возможно, ты не знаешь себе цену.
– О, Саймон, хотела бы я в это верить. Это позволило бы мне не считать себя ответственной за огромное количество чудовищнейших ошибок. Боюсь, все же, если давать мне объективную оценку, придется признать, что у меня есть огромное количество недостатков.
– Моя дорогая, поверь, ты стоишь гораздо дороже самых драгоценных бриллиантов.
– Во всяком случае, спасибо тебе за поддержку, хотя для человека, чувства которого никогда не были особенно задеты, ты отменно разбираешься в женщинах.
– Правда?– хохотнул он. – О, дорогая, я не хотел, чтобы ты так думала.
– Неужели для тебя важно, что я о тебе думаю? Сквозь серебряный свет он встретился с ней глазами. И в конце концов произнес:
– «Она чиста, невинна и цены себе не знает, дурна порой, но целиком моя».
Сердце Кейт билось слишком быстро.
– Не дурнушка Кейт, совсем нет, – он поднял руку и убрал волосы с ее щеки.
Она закусила губу.
– Ты был бы просто удивлен, если бы узнал, какой некрасивой я могу иногда быть.
– Это все из-за сегодняшнего обеда? – его голос был совершенно спокойным. Она удивленно посмотрела на него:
– Я не знала, что ты был там. Честно говоря, да. Из-за обеда с Дэвидом. Можно поставить пьесу, материала хватит для трех актов с потоками слез.
– Кто этот Дэвид? – едва заметные морщинки пролегли между его бровями.
– Дэвид Рассел. Он мой жених.
– Твой – кто? – Саймон удивленно уставился на нее.
– Мой жених. Я была очень удивлена, увидев его сегодня днем. У нас возникли некоторые проблемы, и он пришел уладить их. На самом деле, ты чуть все не испортил. Он пришел узнать, кто этот мужчина, который столь алчно терзал мою руку сегодня. Он видел нас. Почему ты так удивлен? Я не такая уж уродина, правда? В конце концов, надеюсь, ты целовал меня без особого отвращения.
– И я непременно сделаю это опять! – воскликнул Саймон, закружив ее. Он осторожно вернул ее на землю и звучно поцеловал. – Мои поздравления! Это самая прекрасная новость, которую я когда-либо слышал! Моя прекрасная Кейт помолвлена, представьте себе!
– Саймон, ты что, сошел сума? – Кейт смотрела на него, словно абсолютно не сомневалась в этом.
– Я просто сошел с ума от радости за тебя, любимая, – он подхватил девушку и закружил в подобии вальса, прижимаясь к ее щеке – Ты слышишь эту музыку, Кейт? Она играет для тебя. И когда же ты выходишь замуж за этого удачливого паршивца?
– Прекрати, Саймон! Бог мой, тебе надо побриться, и я хотела бы, чтобы у тебя не было этого ужасного ружья. Я не знаю, мы еще не определили дату.
– «Я босиком на свадьбе у нее плясать готов», – процитировал он.
– «За то, что любишь ты ее так сильно», – закончила она смеясь.
– Точно, прямо из «Укрощения строптивой», моя дорогая, как подходит к случаю. Кембридж? – со злыми глазами спросил он.
– Оксфорд, чудовище, и ты прекрасно об этом знаешь, – ответила она с усмешкой.
– А какое изумительное кольцо! Не могу поверить, как я мог его не заметить? Или ты постаралась ввести меня в заблуждение, злая женщина? – он снял ее руку со своего плеча и залюбовался бриллиантом.
– Нет, конечно, нет! Я вернула его Дэвиду, а он принес сегодня вечером.
Постой, это ведь не твое дело!
– О, нет, Кейт, поверь, мое! – он остановился, кис бы неожиданно протрезвев, все еще держа ее в своих руках, глядя прямо в глаза.
– Серьезно, я желаю тебе огромного счастья. Не волнуйся, я уверен, что все образуется. Только будь правдивой сама с собой, ладно? Мне надо идти, любимая. Но перед тем, как уйти, можно мне попросить тебя кое о чем?
– О чем? – она подозрительно посмотрела на Саймона.
– Можно мне поцеловать чужую невесту? В последний раз? – не дожидаясь ответа, он прижал ее к себе и поцеловал долгим и глубоким поцелуем. Потом освободил ее из своих объятий и прошептал: – До свидания, милая Кейт, – и ушел, не оглянувшись.
4
– Я не верю ни одному твоему слову, Кейт. Ты, должно быть, все приукрасила, – Стефания содрогалась от смеха.
– Эй, смотри, поворот!
Машина, храбро запищав, с трудом пропустила автобус. Кейт этого даже не заметила.
– Клянусь тебе, Стефи. Все именно так и было. Он начал танцевать, как сумасшедший, поздравляя меня с моим грядущим замужеством и любуясь моим кольцом.
– Ох, ох, остановись. Я умираю! – она протерла глаза. – Кольцо действительно очень красивое, надо отдать должное его наблюдательности, – и она снова разразилась смехом.
– Подожди, я еще не закончила. Потом он остановился как вкопанный, пожелал мне удачи и просто припечатал меня своим поцелуем, а затем смылся! Последнее «прости» Саймона Дристолла. Что ты об этом думаешь?
– Я думаю, что ты очень интересно описываешь' этот поцелуй, гораздо интереснее, чем ты описывала Дэвида.
– Не будь смешной, он был совершенно невинным! Во всяком случае, не слишком усложненный, не то, что Дэвид.
– Ты хочешь сказать, что, помирившись с ним, ты устранила ссору, а не проблему, вызвавшую ее, не так ли?
– Да, я все еще чувствую свинцовый груз на сердце. Не знаю, Саймон сказал, что я должна доверять своим чувствам, но вопрос в том, что именно я чувствую?
– О, Саймон так сказал? Понятно, – Стефания снова рассмеялась.
Кейт было тяжело прощаться в аэропорту со Стефанией. Она надеялась, что Стефания встретится с Дэвидом, который ехал в Кингстон отдельно, так что обе были горько разочарованы тем, что он не появился до отлета Стефании в Лондон.
– Боже, я буду скучать по тебе. Спасибо за все, Стефи, – Кейт крепко обняла подругу.
То же самое могу сказать и тебе, подружка. Если будет туго, только позвони, а еще лучше – приезжай. И оставайся. Как бы я хотела, чтоб ты приняла то деловое предложение.
– Посмотрим, придется все обговорить еще раз с Дэвидом. Береги себя.
– Пока.
Последний раз они обнялись, и Стефания ушла Кейт опять с трудом сдержала слезы.
Полковник Харрингтон улыбался, что было большой редкостью для него. Он положил рапорт на стол перед собой и благожелательно сказал:
– Сработано здорово, Данн, очень здорово. Я должен вас от души поздравить.
– Спасибо, сэр, – Себастьян поигрывал карандашом.
– То, что вы нашли и сфотографировали Эрхардера, просто гениально. Как, черт возьми, вам это удалось? Со времен войны никому этого не удавалось сделать. Но самая большая удача – раскрытие имени, которым он пользуется все эти годы.
– В действительности это Джо надо благодарить. Когда Эрхардер появился в ресторане, Джо позвал меня. Он никак не мог поверить, что Эрхардером оказался тот самый джентльмен, который отдыхал там уже несколько лет, но когда он заметил шрам, который я описал ему, внутренний голос подсказал Джо не рисковать.
– Вы уверены, что Эрхардер не подозревает вас? Вы ведь открыто последовали за ним в клуб.
– Так точно. Если бы он узнал меня, я бы понял по его реакции, когда был у Джо. Я внимательно следил за ним. Мое прикрытие – девушка Кейт Соамс, была очаровательна.