Она смотрела перед собой, стараясь запомнить каждое поле, каждую деревушку, которые они проезжали. Это была ее страна, ее Франция, которая сейчас тонула в крови.
Убаюканная осенним пейзажем, Жаклин наконец заснула.
Ее разбудила тишина. Жаклин медленно открыла глаза. Была глубокая ночь. На затянутом тучами небе не проглядывало ни единой звездочки. Жаклин вдохнула солоноватый воздух, наполненный запахом рыбы. Ей никогда прежде не доводилось бывать у моря, но она сразу догадалась, что находится на побережье.
Гражданин Жюльен стоял недалеко от нее и пристально вглядывался в казавшееся бесконечным море. Выбравшись из повозки, Жаклин подошла к нему, собираясь спросить, когда прибудет корабль… но что-то остановило ее.
Впервые она видела гражданина Жюльена таким. Он ничего не скрывал и не притворялся. Его широко расставленные ноги, мощный торс, покатые плечи, казалось, были наполнены той же самой силой, которая исходила от темного, накатывающего волна за волной моря. Ледяной ветер развевал его волосы. Кем на самом деле был тот, кто поминутно рисковал жизнью, вытаскивая из тюрем таких, как она? Неужели только материальная выгода толкала его каждый раз в объятия смерти? Разве человек может так дешево оценивать собственную жизнь? И есть ли у него кто-то, кто каждый раз умоляет его остаться, а потом считает дни, изводя себя тревожными мыслями?
Погруженная в размышления, Жаклин не заметила, как Жюльен повернулся к ней. Через мгновение его пистолет уже упирался ей в грудь.
Он внимательно посмотрел на нее и медленно опустил оружие.
— Никогда больше не подкрадывайтесь так ко мне.
— Извините. — Жаклин пристыженно опустила голову. — Я не хотела застать вас врасплох.
Он снова принялся смотреть на море. Жаклин последовала его примеру, но ничего не увидела.
— Где ваш корабль? — наконец спросила она. Если прибытие задержится, то у нее появляется шанс.
— «Анжелика» спрятана в небольшом заливе. — Жюльен указал рукой направление.
— А как мы попадем туда?
— Мои люди причалят через несколько минут, — ответил он, вглядываясь в темноту.
Вскоре Жаклин заметила небольшую лодку, стремительно приближавшуюся к берегу.
— Мадемуазель, если вы готовы, я помогу вам подняться на борт, — вежливо предложил Жюльен, протягивая руку.
Жаклин почувствовала, что ей снова стало страшно. Итак, она все же покидает Францию.
— А как же повозка? — Ее голос дрожал. Жюльен улыбнулся:
— Не беспокойтесь, повозку заберут через полчаса.
Ну конечно, он никогда не оставляет без внимания даже самые мелкие детали.
— Послушайте, море кажется очень неспокойным. Как же мы поплывем?
— Мои люди — опытные моряки, они привыкли плавать и при более суровой погоде. Давайте руку.
— Вы забыли, гражданин Пуатье, что мне не нужна ваша помощь, — заявила Жаклин, гордо вскидывая голову. — Я спущусь сама.
Она подобрала подол платья и, словно королева, направилась в сторону берега. Затем ей пришлось довольно неуклюже сползти с высокого обрыва и пройти по мокрому песку, в котором вязли ноги. Она затратила немало сил, но успела как раз вовремя — лодка уже причалила к берегу.
— Добрый вечер, капитан, — обратился к шедшему следом гражданину Жюльену пожилой моряк; его изрезанное морщинами лицо, обрамленное седой бородой, показалось Жаклин очень добрым.
— Здравствуй, Сидни, — ответил Жюльен. — Все в порядке?
— Так точно. Когда вы не прибыли к сроку, я отправил людей в деревню, но там все было спокойно и в тюрьме никто не сидел. Мы поняли, что вы просто задерживаетесь.
— Нам с мадемуазель де Ламбер пришлось поменять планы, — кивнул Жюльен. — Прошу вас, — обратился он к Жаклин, приглашая ее в лодку.
Сидни протянул ей руку и помог перелезть через борт, в то время как гражданин Жюльен вошел по пояс в ледяную воду, чтобы оттолкнуть лодку от берега. Затем он забрался в лодку, и мужчины принялись грести, окатывая Жаклин дождем брызг. К тому моменту, когда они подплыли к кораблю, Жаклин совершенно промокла и дрожала от холода, поэтому была рада наконец оказаться на твердой и надежной палубе.
— Сидни, отведи мадемуазель де Ламбер в мою каюту, — сказал гражданин Жюльен. — Да проследи, чтобы у нее было все необходимое, включая горячую ванну.
— Подождите! — закричала Жаклин.
Гражданин Жюльен озабоченно взглянул не нее. Не хватало только, чтобы она начала спорить с ним на его собственном корабле, да еще в присутствии команды!
— Что вам угодно? — спросил он, едва сдерживая раздражение.
— Я хочу остаться на палубе и посмотреть, как мы будем отплывать.
— Вы устали и замерзли, — возразил он. — Я не хочу, чтобы вы подхватили простуду.
— Пожалуйста, — взмолилась Жаклин, подходя ближе, чтобы матросы, с любопытством наблюдавшие все происходящее, не могли услышать их разговор. — Вы увозите меня из моей страны. Я покидаю родной дом и все, что составляло мою жизнь. Прошу вас, дайте мне попрощаться.
Боль и искренность, прозвучавшие в голосе Жаклин, удивили хозяина корабля. Он посмотрел ей в глаза. Похоже, что она говорила правду. Но эти ее попытки сбежать… Если она решит прыгнуть в воду, то ему придется прыгать вслед за ней.
— Кто-нибудь, принесите одеяло, — наконец приказал он, не спуская с Жаклин тяжелого взгляда. — Сидни, останься с мадемуазель де Ламбер и не давай ей подходить к борту. Отведи ее в мою каюту не позже чем через четыре минуты после отплытия.
— Будет исполнено, капитан, — ответил Сидни, которого явно развеселил подобный приказ.
— Благодарю вас, — прошептала Жаклин.
— Смотрите, не доставляйте Сидни хлопот, иначе, обещаю вам, вы потом не сможете сидеть целый месяц!
— Обещаю, что буду вести себя подобающим образом. Дело в том, что я не умею плавать.
Гражданин Жюльен громко рассмеялся:
— Мадемуазель, вы меня почти успокоили. Но зная, на что вы способны, я не удивлюсь, если вы не сдержитесь и все-таки попытаетесь удрать. Где же это чертово одеяло?
— Вот оно, сэр, — сказал молодой матрос, подавая капитану шерстяное одеяло.
— Не больше четырех минут, — напомнил гражданин Жюльен, накидывая одеяло на плечи Жаклин. — Если вы простудитесь, я буду очень недоволен, — добавил он, покидая палубу.
Завернувшись в одеяло, Жаклин принялась вглядываться в темную полоску берега. Лишь один огонек мерцал вдалеке — наверное, это светилось окно рыбацкого дома или кто-то вывесил фонарь для путника, заблудившегося в темноте. Якорь уже подняли, и теперь с каждой секундой берег отдалялся от нее.
— Прощай, Франция, прощай, мой дом, моя жизнь, — тихо прошептала Жаклин. — Я уезжаю не насовсем и вернусь, что бы ни случилось. Никола будет наказан, клянусь!
— Мадемуазель, пора спускаться, — раздался за ее спиной голос Сидни.
Она вздохнула и направилась в каюту капитана.
Каюта оказалась маленькой, но очень уютной и теплой; в ней находились только кровать, небольшая печь в углу, стол с двумя стульями, шкаф и секретер. Вся мебель была сделана из ценных пород дерева, но не украшена ни позолотой, ни инкрустациями. Она сильно отличалась от той изящной мебели, которая наполняла замок ее отца.
Указав на шкаф, Сидни пояснил, что ей разрешено пользоваться любыми вещами. Едва он вышел за дверь, как появилось несколько матросов, которые принесли большую медную ванну, а через минуту другие матросы наполнили ее горячей водой.
Как только дверь за ними закрылась, Жаклин бросилась к шкафу, достала оттуда кусок дорогого мыла и большое полотенце. Затем она быстро разделась и с радостью погрузилась в горячую воду.