Она ведь не собиралась откровенно говорить об этом, что было вполне в ее духе. Она всегда прямо встречала вопрос и так же открыто отвечала на него.
– Я знаю. Он все время пытался найти для меня мужа. Он мечтал увидеть меня устроенной прежде, чем умрет. Но я его разочаровала. Никто из тех джентльменов, кто проявлял ко мне интерес, мне не нравился. Мне следовало бы отнестись к попыткам дедушки серьезнее, ты согласен?
– Я-я нн-е… – Малькольм остановился, сглотнул и разжал руки. – Я не знаю, могла ли ты и должна ли была заставить себя принять предложение, которое тебя не устраивало.
– Значит, ты не знаешь? – Она заинтересованно взглянула на него. – Тогда как же сделать выбор? Как можно определить, кто подойдет тебе на всю жизнь?
Он открыл рот и тут же закрыл его, тупо глядя на нее. Как выбрать? Как можно посоветовать что-то? Легко выбрать сердцем, если ты влюблен. Или головой, если хочешь быть благоразумным. Но как можно использовать здравый смысл, когда думаешь о будущем? Возможно, о многих годах в будущем. Люди меняются. Меняются абсолютно все. Оба партнера в браке с течением лет могут измениться. Можно ли быть уверенным, что муж и жена не изменятся по-разному? Как можно быть уверенным в том, что, если они подходят друг другу сейчас, они будут устраивать друг друга через десять или двадцать лет?
Джулия слегка покраснела и стояла, переминаясь с ноги на ногу.
– Ты один из пяти кузенов, упомянутых в дедушкином завещании в связи с моим будущий. Это что-то значит для тебя, Малькольм?
Как ответить на такой прямой вопрос? Просто – да? Попытаться объяснить? Она хочет, чтобы все они проявили к ней интерес? Или, может, она чувствует себя так, словно попала в ловушку, а скорее, что на нее нападают стервятники? Бедная Джулия, подумал он. Дядя должен был завещать ей Примроуз-Парк. Это дало бы ей богатство и свободу выбрать мужа по собственному желанию и тогда, когда придет ее время.
Да, Джулия выглядела попавшей в западню. Она смотрела куда-то в сторону.
– Я-я… – начал Малькольм. – Джулия… То есть…
Но, слава Богу, кто-то приближался к ним. Камилла. Она, должно быть, наблюдала за ними издалека и поняла, что нужно выручать обоих. Господи, благослови Камиллу!
– Ну разве не прелестный вид? – спросила Камилла спокойным, естественным тоном. – И такой ясный солнечный день. Ты помнишь, Малькольм, как мы играли здесь в пиратские корабли? И ты, как старший, всегда был капитаном.
– А ты – убитой горем пленницей, – засмеялся он.
– Похищенную знаменитым головорезом-пиратом Фредди, – добавила Камилла. – Всегда Фредди. Он умел создать образ.
Они засмеялись, и Джулия, глядя на них, радостно заулыбалась.
– Мне ужасно хочется сбежать вниз с крутой стороны холма, – призналась она. – Мы делали это раньше, я помню, и пытались резко остановиться перед ручьем, чтобы не упасть в него и не замочить туфли, чулки и подол платья. Я так рада, что тетя Сара не пошла сегодня с нами. И Дэниела нет поблизости.
– Я видела его прогуливающимся внизу вместе с дядей Полом и дядей Генри, – сказала Камилла.
– Отлично. – Джулия улыбнулась той светящейся, озорной улыбкой, которую Малькольм считал неотразимой. – Тогда я сбегу вниз. Думаю, Фредди и Лес уже там. Кто-нибудь хочет со мной?
Не дожидаясь ответа, она подобрала юбки, как делала это в Калверкасле, чтобы сбежать с холма, и помчалась вниз по крутому склону. Она вскрикнула, так как бежала все быстрее и быстрее.
Малькольм и Камилла переглянулись.
– Некоторые, похоже, сопротивляются необходимости взрослеть, – заметила Камилла.
– Но она восхитительна, – улыбнулся Малькольм.
– Дэниел не согласился бы с тобой, – нахмурилась Камилла. – Но у бедняги не было возможности наслаждаться жизнью с четырнадцати лет, когда умер наш отец.
Я хотела бы, чтобы это случилось попозже.
– Смерть – единственное, что мы не способны контролировать, – вздохнул Малькольм. – Все, что мы можем делать, это жить полной жизнью день за днем.
– Именно это я внушала себе в последнее время. Ты помнишь те игры, в которые мы играли, Малькольм? Ты всегда был моим главным героем, потому что ты на шесть лет старше меня и казался таким сильным и надежным. Но не успела я оглянуться, как ты стал слишком взрослым, чтобы играть с нами.
– Но я продолжал мечтать о том, как спасу тебя от дракона, или разбойника с большой дороги, или из зыбучих песков и от других опасностей, которые рождались в моем воображении еще долгое время после того, как я перестал играть с вами.
– Правда? – Камилла рассмеялась и с интересом взглянула на него. – Ты всегда выглядел таким серьезным. Я думаю, что в твоей голове крутится много всяких мыслей, недоступных другим людям. С Джулией ничего не вышло?
– Я не мог придумать, что сказать ей, – удрученно признался он. – Я чувствовал себя тупым и косноязычным. Я такой унылый в сравнении с Джулией.
– Ты любишь ее?
На минуту он задумался.
– Нет. Между двумя людьми должна существовать эмоциональная привязанность, правда? Я искренне восхищаюсь ею. Так было всегда. Я совершенно безнадежен?
Камилла рассмеялась:
– Только потому, что ты можешь восхищаться леди, но не можешь ее любить? В один прекрасный день ты влюбишься, Малькольм, и забудешь о том, что ты неловкий, и скучный, и несовершенный. Где-то обитает женщина, созданная только для тебя.
– Тогда ей лучше поскорее меня найти, потому что я не уверен, что у меня хватит смелости ее отыскать. – Малькольм засмеялся, что случалось с ним весьма редко.
Они брели вдоль вершины холма, затем начали спускаться вниз по отлогому склону, дружески болтая ни о чем.
* * *
Трое мужчин не торопясь прогуливались возле ручья, наслаждаясь тенью от растущих тут деревьев и спасаясь в ней от горячих лучей солнца. Хотя они меньше всего думали о физическом комфорте. Они углубились в дискуссию о необходимости парламентских реформ и невозможности их проведения, пока правительство состоит из людей, в чьих интересах сохранять все как было.
– Естественно, всегда существует опасность революции, как во Франции, если правительство остается неумолимым, – говорил дядя Пол.
– Не думаю, – ответил дядя Генри. – Посмотри, что случилось во Франции, когда она подверглась испытанию. Англичане гораздо благоразумнее французов.
– Будем надеяться, что то же можно сказать и об английских джентльменах, – включился в разговор граф, – и они сделают что-то во имя справедливости, пока еще не поздно. Я верю, что настало время реформ.
Но их дискуссия была неожиданно прервана пронзительным криком, и они повернули головы в сторону холма.
– Дети забавляются, – со смешком заметил дядя Генри.
– Это забавляется Джулия, – отозвался дядя Пол, смеясь от души. – Поблизости нет другого ребенка.
Она неслась с холма, совершенно одна, с такой скоростью, что вполне могла потерять равновесие и упасть вниз с самой крутой части склона или оказаться в ручье. Граф бросился бегом к месту, которое они только что миновали, чтобы спасти Джулию хотя бы от этой участи.
Она чуть не сбила Дэниела с ног. Если бы он не поймал ее за талию и по инерции не закружился с ней, то распластался бы на спине, а она оказалась бы лежащей на нем. Она засмеялась, едва ее ноги коснулись земли. Пока не подняла глаза и не увидела, кто был ее спасителем.
– Я могла бы и догадаться, – проворчала она, переводя дыхание. – Это не мог быть никто другой, кроме тебя, Дэниел.
Тонкая, мягкая, теплая талия. Соблазнительные груди, вновь вздымающиеся возле его груди.