Они прошли на кухню, где их ждали кофе и пирог.
— А сейчас, — потребовала Томми, — ты расскажешь нам все об Алексе и о том, что между вами происходит.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Алекс припарковал автомобиль рядом с одноэтажным домом, защищенным от летней техасской жары сенью деревьев. Он вылез из машины и подошел к парадной двери. Его сердце бешено билось.
Нажав на кнопку звонка, Алекс стал думать, как убедить Терезу дать ему номер Табисы.
Вдруг открылась дверь, и на пороге появился мужчина с детской пеленкой на плече.
— Вам кого? — спросил мужчина. — Если вы что-нибудь продаете, спешу вас разочаровать…
— Нет. Я доктор Алекс Майерсон, психолог, с которым Табиса ездила в турне.
— Извините. Здравствуйте. — Джим хотел пожать гостю руку, но вдруг раздался детский плач. — Черт!
Заходите. Я только схожу проверю… — Мужчина быстро зашагал по коридору.
Алекс вошел в прихожую, чувствуя себя не в своей тарелке. Но не ждать же на пороге! Он закрыл за собой дверь.
— Не могли бы вы пройти сюда? — позвал Джим.
Алекс пошел туда, откуда раздался голос, и очутился в детской.
— Я готовил мальчиков к купанию, перед тем как накормить и уложить спать, — пояснил Джим. — Не возражаете, если мы поговорим, пока я буду их купать?
— Конечно, нет. Во-первых, я хочу извиниться за свое вторжение. Очень мило с вашей стороны, что вы позволили мне прийти.
Джим пристально смотрел на гостя. Вдруг один из малышей снова заплакал. Подняв ребенка, он опустил его в пластмассовую ванну, стоявшую на столе.
Второй малыш продолжал плакать, и Джим попросил Алекса:
— Не могли бы вы взять Томми на руки? Он перестанет плакать, и мы сможем спокойно поговорить.
Взять на руки младенца? Алекс никогда прежде не делал этого. Он медленно подошел к кроватке и посмотрел на малыша. Тот неистово сучил ручками и ножками.
Очень осторожно Алекс просунул одну ладонь ему под спинку. Он где-то слышал, что нужно поддерживать головку. Когда Алекс взял малыша на руки, тот успокоился.
Джим купал второго близнеца, одновременно наблюдая за Алексом и Томми.
— Не привыкли к младенцам?
— Нет. Я правильно делаю?
Джим усмехнулся.
— Он ведь перестал плакать, не так ли? Значит, правильно… Итак, почему Табиса не дала вам свой номер?
— Я не успел попросить ее об этом. В последнюю минуту все изменилось, и мы отправились домой разными рейсами. Надеюсь, я смогу уговорить Терезу дать мне ее номер.
Джим с подозрением посмотрел на него.
— Вы знаете Терезу?
— Нет, мы никогда не встречались, но я видел вас обоих на фотографиях в тот вечер, когда родилась Мариса. Я просил ее номер у Моны, но та сказала, что должна сначала спросить разрешения Табисы.
Она предложила мне перезвонить ей в понедельник, когда Табиса будет в офисе.
— Но вы не захотели так долго ждать?
Алекс вздохнул. По крайней мере, хоть кто-то понял его.
— Нет. Видите ли, моя жена…
— Вы женаты? — резко спросил Джим. В его глазах загорелись искры гнева.
— Нет, я не женат.
— Но вы сказали, ваша жена…
— Моя жена умерла год назад.
— О… — Джим ополоснул своего младшего сына и завернул его в банное полотенце с капюшоном. Давайте меняться.
Возня с младенцами перепугала Алекса до смерти.
— Наденьте на него подгузник, прежде чем будете вытирать его. Дети такие непредсказуемые, — объяснил Джим, снова ухмыляясь. — Кстати, это Джонни.
Алекс все сделал в точности так, как сказал ему Джим.
— Хорошо, теперь можете вытирать его. Только делайте это тщательнее, а то он может простудиться.
Вытерев извивающегося ребенка, Алекс спросил:
— Застегнуть ему подгузник?
— Да. Знаете, вот эта часть с прокладкой должна быть спереди.
— Хорошо.
— А у девочек она сзади. Сейчас изготавливают специальные подгузники для мальчиков и для девочек.
— Я не знал.
Джим захихикал, но ничего не сказал.
Когда Алекс закрепил подгузник Джонни, Джим велел ему надеть на малыша махровый костюмчик.
Это оказалось еще труднее, чем надеть подгузник, но Алекс уже попривык.
Алекс закончил, и Джим передал ему второго сына:
— Не могли бы вы проделать то же самое с Томми, пока я приготовлю им бутылочки? Тогда мы сможем нормально поговорить. — Джим направился к двери.
— А как быть с Джонни? — запаниковал Алекс.
— Пусть лежит в кроватке. Они еще не могут вставать, им всего по четыре месяца.
Алекс подошел к кроватке Томми. Один раз у него получилось. Должно получиться и во второй. Вытерев Томми и надев на него подгузник, Алекс обрел наконец присутствие духа.
Застегивая подгузник, он почувствовал, что Томми уже помочился в него. Не зная, куда положить грязный подгузник, Алекс достал чистый и сравнительно быстро надел на Томми.
— Хорошо, малыш. Теперь мне осталось одеть тебя, как твоего братика.
Алекс заметил, что костюмчик у Томми был зеленого цвета, а у Джонни — голубого. Хорошо придумано. Так их не перепутают.
Вернулся Джим:
— Вы уже закончили?
— Да, — гордо улыбнулся Алекс.
— Хорошо. Теперь возьмите одного и идите за мной в маленькую комнату. Там есть два кресла-качалки.
Это вам понадобится, — Джим повесил Алексу на плечо чистую пеленку.
Алекс взял на руки Томми и последовал за Джимом, который нес Джонни.
— Вы так умело обращаетесь с младенцами, заметил Алекс, сидя в одном из кресел.
— Этому быстро научишься, если некуда деваться. Когда Терезу выписали из роддома, ей нужно было отдохнуть, и я подумал, что мог бы помочь с детьми.
Тогда я не знал, на что иду… А сейчас вставьте соску ему в рот и приподнимите бутылочку так, чтобы молоко постоянно попадало в соску.
Алекс сделал все в точности так, как учил Джим.
— Теперь можете рассказать мне о вас с Табисой.
Алекс начал свой рассказ, который, благодаря многочисленным вопросам Джима, длился добрых полчаса.
Наконец Джим сказал:
— Да, парень, ты сам все испортил.
— Знаю. Но я не могу ничего исправить, не поговорив с ней.
— Ты прав. Теперь детям пора отрыгнуть. Прислони его к плечу и похлопай по спине, пока он не рыгнет… Молодцы, мальчики! — нежно сказал Джим. Сейчас мы уложим их и позвоним Питу.
Проведя два часа у Томми, Табиса вернулась домой. После разговора с сестрами ей, как обычно, стало немного легче. Они всегда понимали друг друга с полуслова, и Табиса даже не пыталась от них что-либо утаить. Она объяснила им, почему между ней и Алексом ничего не было и не могло быть. Алекс все еще горевал о своей умершей жене. Она не собиралась бороться за вето с призраком, наперед зная, что, проиграет эту битву. К чему лишние страдания?
Наконец разговор сестер перешел на ее карьеру.
Табиса сообщила, что продолжит работать в школе, а во время летних каникул будет помогать Моне.
Вчера по дороге из аэропорта она уже обсудила это решение с матерью. Значит, вечером можно будет спокойно отдохнуть в кругу семьи.
Алексу непременно понравился бы предстоящий вечер. У него никогда не было такой большой дружной семьи. Даже Дженни не смогла дать ему этого.
Нахмурившись, Табиса открыла кран с водой.
Сейчас она примет теплую ванну и постарается не: думать об Алексе.
Раздевшись, она легла в ванну, но расслабиться так и не смогла. Она представляла себе, как он сидит за столом, работая над новой книгой. И совсем не думает о ней.
Табиса начала напевать про себя песни, под которые собиралась записать новые упражнения. Ей хотелось как можно скорее приступить к работе.
Алекс сказал бы…
— Стоп! — велела она себе.
О чем бы она ни думала, ее мысли все равно возвращались к нему.
Табиса вылезла из ванны и вытерлась.