– Она говорит, что у нее есть для тебя и что-то другое, если это тебе не нравится. Она хочет знать, есть ли у тебя какие-либо планы работать снова.
– Скажи Нине, что нужно подумать.
– Ей не нравится, что ты находишься за три тысячи миль от нее. Вне ее контроля, понимаешь?
Иден усмехнулась в трубку:
– Ну, а мне нравится. Майкл молчал.
– Тебе нравится быть вдали и от меня тоже?
– Я именно сейчас нуждаюсь в отдыхе. От кино. От Лос-Анджелеса. Я сейчас даже не понимаю этого точно. Давай рассмотрим это персонально.
– Ты говоришь, как будто приобрела акцент горного козла и что-то в этом роде.
– В самом деле? Я полагаю, я рано вошла в роль. Она выглянула в окно в темные леса. Хотелось попасть к Бену до темноты.
– Мне нужно бежать, Майкл.
– Куда ты идешь? – Его голос звучал враждебно.
– Мне нужно повидать друга Кайла.
– Позвонишь мне, когда вернешься?
– Не знаю, сколько будет времени.
– Неважно, я никуда не ухожу. Вечеринка совсем не то, если я ее не ставлю высоко, и если тебя там нет. Ты гордишься мной? Три недели воздержания.
Она сказала ему, что единственная причина, по которой она не может рассматривать серьезные отношения с ним, это его употребление кокаина.
– Это серьезно, Майкл.
– Ты нашла что-нибудь о Мэтью Райли?
– Моя мать написала в своем дневнике, что он был чувствительным и женственным.
– Во! Если ты хочешь видеть меня в этой роли, тебе лучше немного изменить правде.
– Посмотрим. Как получится.
– Иден? Не забывай, я – здесь, о'кей? Я люблю тебя.
Она была мягкой.
– Пока, Майкл. Спасибо за звонок.
Она мучилась с одеждой, и, наконец, решила остановиться на брюках цвета хаки и широкой белой блузе. Она распустила волосы и украдкой вышла из дома. Кайл и Лу знали, куда она ушла, но ей не хотелось, чтобы они видели, как она выглядит. Внешность сегодня ее выдает, они смогут увидеть по лицу, что этот вечер что-то значит для нее.
Она сначала поехала в Колбрук, чтобы взять жареного цыпленка и бисквитов и затем поехала обратно мимо Линч Холлоу к холмам. Каморка Бена была на семь миль выше Линч Холлоу. У нее не было адреса, к ней вели только отметки. Автомобиль заполнился запахом жареного цыпленка, пока она проезжала мимо большого дуба, фермы у ручья. Она сильнее нажала педаль газа.
Что она делает? Она была холодна, практически груба с человеком, которого знала многие месяцы, потому что волновалась, предвкушая встречу с человеком, которого узнала только что. С человеком, который выручил омара из морского ресторана. Да, ей нужно рассказать ему о скелете. Ха! Если бы она не прочла о скелете в дневнике, она должна была бы выдумать причину, чтобы увидеть его сегодня вечером.
Они не виделись два дня. Весь вчерашний день она провела в архивах в Винчестере, большую часть утра в Ричмонде, ведя ободряющие разговоры с волонтерами Детского фонда. Затем был ланч с Фредом Дженкинсом энергичным слепым директором Детского фонда Вирджинии. К сегодняшнему полудню она уже не помнила, какие руки у Бена, а также были его глаза голубыми или серыми, а это для нее означало, что ничто не может быть значительным в течение долгого времени.
Она почти проехала хижину: крошечную, расположенную среди деревьев так, что с дороги все могли видеть янтарный свет двух крошечных окон.
– Мне нравится это, – сказал он из открытой входной двери, прежде чем она вышла из автомобиля. – Ваши распущенные волосы.
– Спасибо. – Она протянула пакет с цыпленком. – Вы подстриглись? Выглядите хорошо.
– Что это? – Он указал на тетрадь в ее руках.
– Часть дневника. Есть кое-что, что я хотела бы показать вам.
Он раскрыл перед ней дверь.
На нем были джинсы и тенниска, которая некогда была красной, но выцвела и стала лиловато-розовой, что хорошо смотрелось в сочетании с его загорелыми руками.
– Извините, что здесь так жарко.
Было жарко. Хижина была размером с ее спальню в Санта-Монике и была чисто функциональной. Пол был из неокрашенного дерева. На крошечной кухне в углу стоял маленький холодильник, двухкомфорочная плита и раковина. Софа и кресло, обитые шотландкой промышленного изготовления, стояли в другом углу рядом с плитой, отапливаемой дровами. Газеты и книги заполняли тяжелый кофейный столик, а вентилятор в окне над плитой гонял по комнате горячий воздух. Третий угол образовывал маленький туалет, или, скорее, ванную комнату. Кровать Бена была в четвертом углу, перед одним из двух передних окон. Кровать была чем-то средним между двухспальной и одиночкой, без разделения изголовья и подножья. Она была покрыта сине-белым одеялом, которое выделялось в комнате красотой ручной работы. В центре стоял круглый стол с витыми ножками и четыре деревянных кресла с прямыми спинками.
– Извините, что так мало места. – Бен посмотрел вокруг, как будто впервые обратил внимание на размеры своей хижины. – Так примитивно.
– Это по-сельски, – сказала она тоном комплимента. Она посмотрела на Бена. Несмотря на резкое поведение, он явно не соответствовал этой маленькой голой горной хижине.
– Снаружи немного прохладнее, – сказал он. – Почему бы нам не вынести стол на улицу, чтобы поесть?
Он поставил стол и два деревянных стула на маленькую площадку перед хижиной.
– Вы здесь действительно изолированы, – сказала она. – Ночью, должно быть, страшно.
– Не страшно. Скорее одиноко. – Он принес бутылку вина из хижины и разлил его в пластмассовые стаканчики. – Извините за такую посуду.
– Если вы еще за что-нибудь извинитесь, я уйду. – Она взяла вино, которое он предложил, надеясь, что оно немного развяжет ему язык. Она представила себе пьяного Кайла, просящего у Кэйт помощи в своих затруднениях с Сарой Джейн, и засмеялась.
– Что такого смешного?
– Я больше узнала о Кайле, чем когда-нибудь хотела знать. Вам известна булочная на Мэйн Стрит?
– Миллера?
– Да. Вы знаете Сару Джейн Миллер?
– Это женщина-тяжеловес?
То, что он так добр в своем описании Сары Джейн, хорошо говорит о нем, подумала она.
– Да, она была первая у Кайла.
– Первая?.. – На минуту он показался смущенным. Затем его лицо осветилось теплой улыбкой. – О, вы имеете в виду, его первой?
Она кивнула.
Бен поставил свой стакан и рассмеялся.
– Возможно вам не следовало бы это говорить. А Лу знает?
Иден поведала ему, как Лу сама организовала ее встречу с Сарой Джейн.
– Ничего удивительного, – сказал Бен. – У Лу и Кайла не было больших секретов от друг от друга.
«Вот именно», – подумала Иден.
– Лу единственная в своем роде, – продолжал Бен. – Она вдохновляет меня. Когда я барахтаюсь в самоунижении, то думаю о том, чего она добивалась своей позитивной позицией. Она ведь никогда не позволяла своему несчастью отбросить ее назад.
– Нет, никогда. – Иден подумала о смене темы, но ей было интересно, насколько много Бен знает.
– Она говорила вам, как это случилось?
– Автомобильная катастрофа. Вы были с ней, верно?
Она изумилась сама себе, зная правду, но остановившись на лжи.
– Да.
– Она говорила, что ехала слишком быстро, и в нее врезался фургон.
– Это звучит так, как будто это была ее вина.
– Она водит как безумная, – сказал Бен. – Вам повезло, что остались целой.
Иден отхлебнула своего вина.
– Она очень любит вас, – сказала она.
– Лу и Кайл интересуются мной. В основном, из чувства долга.
Она отложила корку от своего цыпленка.
– Что ошеломило меня, так это то, что Кайл ни в коей мере не подправлял дневник. Если бы я была на его месте, мне бы хотелось вырвать кое-где несколько страниц.