10:30. Офис. Даниел все ещё сидит на своей презентации. А может, это действительно была настоящая причина?
13:00. Только что видела, как Даниел шел на ланч. Он не посылал мне сообщений и вообще ничего не предпринимал. Оч. подавлена. Иду в магазин.
23:50. Только что ужинала с Томом на шестом этаже в «Харви Николе». Том весть поглощен мыслями о «свободном кинодеятеле» (звучит претенциозно) по имени Джером. Выплакала ему всю душу по поводу Даниела, который весь день бегал по деловым встречам и в 16:30 лишь удосужился бросить на ходу: «Привет, Джонс, как себя чувствует юбка?» Том посоветовал не сходить с ума, выждать время, но, должна сказать, он слушал невнимательно и хотел говорить только о Джероме, снедаемый пылкой страстью.
И тут он нежно убрал волосы у меня со лба, приложил руку к моей щеке и поцеловал меня, настойчиво, страстно. Потом он крепко меня обнял и глухо прошептал:
– Не думаю, чтобы вам понадобилось такси, Джонс.
Как только мы очутились в его квартире, мы бросились друг к другу, как звери: туфли, одежда быстро разлетелись по всей комнате.
– Мне кажется, эта юбка неважно выглядит, – бормотал он. – Думаю, ей будет лучше полежать на полу. Он начал расстегивать молнию, шепча:
– Мы просто хотим хорошо провести время, о'кей? Не думаю, что стоит усложнять наши отношения.
И, сделав таким образом необходимое предостережение, он продолжил борьбу с молнией. Если бы не Шерон с её теорией запудривания мозгов и не тот факт, что я только что вылакала большую часть бутылки вина, я бы, наверное, бессильно упала в его объятия. Но при данных обстоятельствах я резко вскочила, натягивая юбку обратно.
– Вот это и есть та самая ерунда! – невнятно объявила я. – Да как ты смеешь быть таким двуличным мошенником, трусливым и безответственным! Меня не интересует запудривание мозгов! До свидания!
Это было великолепно. Надо было видеть его лицо. Но сейчас я уже дома, в состоянии полного уныния. Может, я и правильно поступила, но знаю, что будет мне наградой: я закончу свои дни в полном одиночестве, и половину моего хладного тела съест овчарка.
ФЕВРАЛЬ
День святого Валентина, или Варфоломеевская ночь
1 февраля, среда
126 фунтов, порций алкоголя – 9, сигарет – 28 (но скоро, на время поста, бросаю, а то так можно докуриться и до отвратительного никотинового бешенства), калорий – 3826.
Все выходные боролась с собой, пытаясь оставаться презрительно-жизнерадостной, невзирая на сокрушительное падение Даниела. Я до головокружения все повторяла и повторяла слова «внутреннее достоинство» и «ух», стараясь выбить из головы «но я же люб-л-л-лю его». Ужасно много курила. Очевидно, я становлюсь похожа на Мартина Эймиса – он такой страстный курильщик, что начинает мечтать о сигарете, даже когда ещё не докурил предыдущую. Это я. Испытала некоторое облегчение, позвонив Шерон, чтобы похвастаться, что я – Миссис Железные штаны. Но потом я позвонила Тому, он сразу верно оценил ситуацию и отреагировал: «Ох, бедняжка», после чего я замолчала, стараясь не разрыдаться от жалости к себе.
Но потом я позвонила Тому, он сразу верно оценил ситуацию и отреагировал: «Ох, бедняжка», после чего я замолчала, стараясь не разрыдаться от жалости к себе.
– Смотри, – предупредил Том, – он же теперь будет бегать за тобой. Бегать!
– Нет, не будет, – печально отозвалась я. – Я все испортила.
В воскресенье ходила на обильный, очень засаленный ужин к родителям. Мама в ярко-оранжевом, стала ещё упрямее, чем раньше. Она только что вернулась из недельной поездки в Альбуфейру с Юной Олконбери и женой Найджела Коула, Одри.
Мама была в церкви, и было ей видение свыше (подобно видению св. Павла по дороге в Дамаск): она поняла, что викарий – гей.
– Это обычная лень, дорогая, – таково было мамино мнение по вопросу о гомосексуализме. – Они просто не хотят утруждаться, чтобы заводить отношения с противоположным полом. Посмотри на своего Тома. Я убеждена, что если бы у этого мальчика хоть что-то было за душой, он бы встречался с тобой, как и следует, а не со всей этой нелепой ерундой, именуемой «друзьями».
– Мама, – возразила я. – Том знал, что он гомосексуалист, с десятилетнего возраста.
– О, дорогая! Поверь! Ты же знаешь, как люди заражаются этими глупыми идеями. Их всегда можно отговорить.
– Означает ли это, что, если бы я особенно убедительно побеседовала с тобой, ты бы оставила папу и завязала интрижку с тетушкой Одри?
– Ты просто говоришь глупости, дорогая, – ответила она.
– Точно, – вмешался папа. – Тетушка Одри похожа на чайник.
– Ради бога, Колин, – раздраженно прикрикнула мама, и это удивило меня, потому что обычно она не кричит на папу.
С каким-то странным упорством папа настоял на том, чтобы перед моим отъездом произвести техосмотр моей машины, хотя я и уверяла его, что с ней все в порядке. Наконец я прикинулась, будто не понимаю, как открывается капот.
– Ты не заметила в маме ничего необычного? – спросил папа каким-то натянутым, смущенным тоном. Он слонялся вокруг машины с масляным щупом и то вытирал его тряпкой, то снова засовывал в двигатель таким сомнительным манером, что если бы я была фрейдисткой, я бы забеспокоилась. Но я не фрейдистка.
– Ты хочешь сказать, не считая того, что она вся ярко-оранжевая? – уточнила я.
– Ну да и… понимаешь, обычные, э-э-э… качества.
– Действительно, мне показалось, она как-то необычно возбуждена по поводу гомосексуализма.
– Да нет, это просто сегодня утром её отвлекло новое облачение викария. По правде говоря, оно действительно было несколько фривольно. Он только что вернулся из Рима с аббатом из Дамфриса. С головы до ног одет в розовое. Нет-нет, я имею в виду, не заметила ли ты в маме что-то отличное от обычного?
Я старательно соображала.
– Честно говоря, не могу сказать, что да, разве что она показалась мне какой-то очень уж цветущей и уверенной в себе.
– Х-м-м-м, – промычал папа. – Ладно. Езжай, пока не стемнело. Передавай привет Джуд. Как у неё дела?
И он захлопнул капот, как будто закрывая тему, – но сделал это так яростно, что я испугалась, как бы он не сломал руку.
Думала, что с Даниелом все решится в понедельник, но его не было. Вчера тоже. Моя работа стала походить на вечеринку, куда идешь, чтобы познакомиться с кем-то, а он не приходит. Беспокоюсь насчет собственных амбиций, планов о работе и моральной устойчивости, поскольку скатилась, кажется, до уровня подростка. В конце концов мне удалось вытянуть из Перпетуи, что Даниел улетел в Нью-Йорк. Ну ясно, сейчас он уже, наверное, познакомился с худой и крутой американкой по имени Вайнона, которая играет в бейсбол, носит с собой оружие и вообще представляет собой все, чем я не являюсь.