— Импрессионизм, — говорит Флер, поднаторевшая в интеллектуальных беседах на чердаках и знавшая много разных иностранных слов.
— Не знаю, как вы теперь это называете, — замечает Цено Колбаков, — но я как выходец из здоровой среды могу вам, дети, сказать: не пренебрегайте ни одним знакомством, потому что неизвестно…
Джамбо, скучая, устремляет взгляд на люстру и предается мечтам о Чернушке Лили, да, занятная девчушка, эта Лили… но все же вступает в разговор:
— Неизвестно из-под какого куста какой заяц выскочит. Валяй дальше!
— Стоединов, — произносит отец. — Непременно.
Флер кивает в знак согласия. Стоединов — жох, какого еще поискать! Известное время он подвизался даже в синоде, к тому же обладает значительными познаниями в области юриспруденции. Будучи юристом по образованию, он прошелся по искусствам, чтобы причалить к тихой гавани административной деятельности. В эту гавань часто заходили в поисках удобных причалов и корабельных дел мастеров всякие фрегаты и каравеллы, и тогда Стоединов… Стоединов скромно стоял на берегу и поджидал их.
Он чинил им днища и латал паруса — вне очереди и по выгодной цене — разумный человек на подходящем месте в административной системе может вершить чудеса! А не только «сделать» дачу с приусадебным участком!
— Петковский, — говорит Флер. — В настоящее время он самый известный дизайнер.
— Какое некрасивое слово, — брезгливо морщится Цено. (Не будем забывать, что Цено у нас эстет). — Но раз он фигура — пиши и его.
— У меня есть дружок с «альфа-ромео», — встревает Джамбо. — Возит на своей тачке разных фифочек, может очень пригодиться.
— Сейчас я тебя выставлю вон, — сердится Цено на сына. — Только и знаешь, что молоть всякий вздор! Опять притащишь целую ораву алкоголиков, позавчера вылакали три бутылки! Это тебе не ресторан «Видинская встреча», чтобы приглашать разных любителей дармовщинки. Здесь речь идет о приеме людей, которых мы постепенно подключим к реализации идеи — идеи игрового кино, а ты все сводишь к попойке.
— Ну зачем ты так, па, — вмешивается Флер. — Наверное, Джамбо прав. Тедди на своем «альфа-ромео» возит разных людей и, может статься, будет очень полезным. Он бы мог…
Записали и Тедди. Цено Колбаков как опытный руководитель уже давно убедился, что наилучший способ прекратить излишние споры — согласиться с оппонентом. А затем делать что тебе вздумается — раз уж и нож, и брынза — твоих руках.
Далее в список были внесены два деятеля искусств — живописец к скульптор-керамик, два режиссера, один из них документалист, трое завсегдатаев Клуба журналистов, не бывших журналистами, несколько начальников отделов различных министерств, две бывших супруги и одна могущественная любовница, несколько лиц свободных профессий и один генеральный директор промышленного предприятия. Были зафиксированы и вкусы гостей — виски, сливовая ракия или кампари, назначен день и уточнен график, кто кого и когда будет приглашать.
— Боже мой, как мы оплошали! — вдруг всплескивает руками Дуня Колбакова, молчавшая все время после неудачного вмешательства в разговор. — Чуть было не забыли Пройчо. А ведь дядя Пройчо…
— Верно, Дуня! — радостно подхватывает Цено. — Молодец, что напомнила! Лишь словечко скажешь — зато к месту!
— Маман — ты молоток! — хвалит родительницу и Джамбо, Флер также присоединилась к одобрительным возгласам, ибо и она знает, кем является Пройчо и кто у него дядя.
А вы не знаете, кто такие Пройчо и его дядя? Не знаете? И я не знаю. Но в одном совершенно уверен: Цено Колбаков не станет приглашать зряшного человека. Цено Колбаков разбирается в людях почище футбольного тренера. Цено Колбаков знает наверняка…
А личность сего Пройчо прояснится для меня на самом приеме.
Потому что и мне отведено место среди высоких гостей, правда, в уголке, где я пристроюсь с блокнотом и карандашом, чтобы не упустить ни единого мгновенья из грандиозных дней жизни Цено Колбакова и его семейства. И буду пить только газировку и кока-колу, дабы сохранить трезвую мысль и соблюдать точность записей.
Потому что шуточное ли дело — быть хроникером такого рода?
20 мая 198… г.
Цено Колбаков лежал на спине, и ему снился сон.
Не буду говорить, что точно ему снилось. Гораздо важнее в данном случае то, что объект его сердечных волнений представлялся ему в синем купальном костюме. Небесно-синего цвета, очень откровенном, можно сказать, что нижняя часть купальника выполняла чисто декоративную функцию, на руке объекта красовался золотой браслет.
Спокойно! Цено Колбакову снилась персона, не входившая в круг его знакомых. То был сон из области фантастики. Несомый на крыльях Морфея, Цено устремился к образу, созданному кинематографом-далекому, недостижимому, как фата моргана, но…
Стоп! Цено Колбаков проснулся. «Разумеется, все это блажь! — сказал он себе. — Хотя, в общем и целом, весьма приятная блажь. Но дело не в этом. Лето на носу, Цено, повеяло морским ветерком, а ты посапываешь на диване и видишь во сне всяких там киноартисток…»
Цено Колбаков не без основания критиковал себя. Потому что приближалось лето, а это означало, что на Цено сваливались насущные проблемы:
— регулировка переднего моста «мерчо», как он любовно величал свой «мерседес»;
— бронирование мест на курорте Солнечный берег;
— туалеты для Дуни;
— подбор соответствующей компании (Манчевы и Дрянговы должны быть приглашены непременно, чтобы изошли от зависти и полюбовались на то, как следует ездить на курорт);
— и еще много других важных и сложных вопросов, причем не на последнее место следует поставить тему веса, поскольку Цено Колбаков — мужчина, притом еще интересный, а это вызывает необходимость избавиться от лишних килограммов.
И тут началось. Сначала вроде бы в шутку — сон, переполох, а потом, глядишь, и всерьез. Цено Колбакова действительно занялся своей внешностью.
— Научно-популярные журналы только тем и занимаются, что морочат людям головы, — сказал Цено, прочитав, что употреблять высококалорийную телячью печень в его возрасте не рекомендуется, лучше заменить ее нежирной телятиной, сочетая приятное с полезным: ешь, сколько влезет, и худей себе на здоровье. — А я все равно возьму и умну порцию печенки, а потом залью ее пивком… подумаешь, калории…
И все же на ужин он заказал себе не печенку, а мясное ассорти без гарнира. Потому что…
— Боже, — пожаловалась как-то Дуня Колбакова Мане Дрянговой, хотя заведомо знала, что та была злостной сплетницей и мгновенно разносила по городу все услышанное. — Наверняка у Цено завелась новая любовница! Он перестал есть хлеб, а по утрам делает зарядку.
— А может, это под воздействием движения «Бегайте на здоровье»? — предположила Маня Дрянгова. Она была женщиной очень культурной, выписывала массу периодических изданий, в том числе и два физкультурных. — Может, он стал приверженцем девиза: «В здоровом теле — здоровый дух»…
— Знаю я его девизы! — продолжала причитать Дуня. — Раз не ест хлеба и по утрам корячится на ковре, значит, подыскал себе новый девиз. Прошлой весной связался с какой-то вертихвосткой из Павликен, отиравшейся возле начальства якобы по каким-то там вопросам, а на самом деле, чтобы разбивать семьи. А сейчас бог знает откуда…
Разумеется, это был чистой воды поклеп. Цено думал единственно о лете, у него просто не было времени на новые авантюры, так как вполне хватало забот с прошлогодним открытием. А то было воистину открытие — вроде золотой жилы или нового континента.