Могу я налить вам вина?
– Пожалуйста, давайте уже покончим с этим.
– Тсс, Титания. К чему спешить? Давайте наслаждаться друг другом. – Он протянул ей бокал кларета, и она взяла его.
Рочдейл обогнул стол и посмотрел, как она сделала глоток. А потом еще один. Для храбрости, решил он. Несмотря на свой соблазнительный наряд, она была напряжена, как чистокровка перед скачкой. Рочдейл чертовски надеялся, что она не собирается осушить весь графин. Черт возьми, она же нужна ему в сознании.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил он.
– Какой вопрос?
– Вы надели это платье для меня?
Грейс осушила бокал и поставила его на стол, но не ответила.
Рочдейл ослепительно улыбнулся:
– Значит, вы надели его для меня. Я польщен. И рад, что вы вытолкнули себя из вашей туго зашнурованной претенциозности. Знаете, вы выглядите потрясающе. Вы прекрасны. И невероятно желанны.
Почти прозрачная шаль, легкая как пух, висела на локтях, и Грейс подтянула ее, чтобы прикрыть декольте.
– Нет, не прячьте себя, Титания. Не надо сомневаться в своем костюме. Это был правильный выбор. Идеальный выбор.
– Это не только для вас. Я просто хотела для разнообразия надеть что-то другое.
– Или, может быть, вы хотели побыть самой собой, настоящей собой – для разнообразия. Может быть, настоящая Грейс Марлоу – это неземное, дерзкое создание, а вдова епископа – это просто маска?
Она возмущенно замотала головой, а потом с царственным видом подняла подбородок в явной попытке доказать, что она – вдова епископа Марлоу, и никто иная.
– Какова бы ни была причина, мне нравится эта перемена. – Рочдейл снял маску и, обогнув стол, подошел к Грейс. – Очень нравится. – Он протянул руки и осторожно снял с нее маску. Потом взял обе ее руки в свои, скользнул ладонями по обнаженной коже над ее локтями и притянул ближе. – Действительно очень нравится. Вы выглядите просто восхитительно. Ну же, позвольте мне ощутить ваш вкус.
Он приблизился к ней и поцеловал.
Она стояла, неподвижная и окаменелая, совершенно не участвуя в поцелуе. Может быть, наказывает его за дерзость? Или наказывает себя за то, что ответила ему в карете?
«Ну же, Грейс, старушка. Ты же знаешь, что хочешь этого».
Он трудился над ее губами, используя весь свой опыт и умение соблазнять, чтобы расслабить ее, увлечь, открыть. Одной рукой он нежно обнял ее за талию, а другая поднялась по ее руке и плечу прямо в золотую массу волос. Он прижал Грейс крепче, потом стал прикусывать ее губу зубами, пока ее рот слегка не приоткрылся. Рочдейл сразу же воспользовался возможностью и проник внутрь.
Он сразу же понял, что ее сдержанность превратилась в нечто совершенно другое, что-то жаркое и в то же время сладостное. Боже, он почти ощутил, как возбуждение сочится сквозь поры ее восхитительной кожи, когда язык Грейс ответил ему. Он углубил поцелуй. Ее руки теперь обнимали его за шею, прижимая, притягивая к себе. Господь милосердный, она была такая удивительная, забирала столько же, сколько отдавала, воспламеняя его.
И вдруг она ушла. Грейс отстранилась так быстро, что он не успел среагировать, и теперь она оказалась по другую сторону стола, далеко от его рук.
– Достаточно, – произнесла она. – Вы получили то, что я была вам должна. Ничего больше, пожалуйста.
Он улыбнулся ее замешательству. Бог свидетель, он здорово смутил ее. Нет, она сама смутила себя, что даже лучше. Прогресс!
– Хорошо, – ответил он. – Больше ничего. Пока. Но вы не можете отрицать, что вам это понравилось.
– Вы опытный соблазнитель, лорд Рочдейл, и прекрасно знаете, как заставить добропорядочную женщину забыть об осторожности. Но вы достаточно позабавились и получили свой выигрыш. Мы в расчете. – Она взяла свою маску и стала завязывать ее.
– Позвольте мне надеяться, что мы еще не в расчете. Вы прекрасная и обворожительная женщина, Грейс.
– Я не давала вам позволения называть меня по имени, сэр.
– Да, не давали. Простите. Я просто подумал, что после такого страстного общения мы могли бы быть менее официальными. Но все будет, как вы пожелаете, миссис Марлоу.
– Благодарю вас. А теперь я должна вернуться к нашим гостям. И… должна просмотреть пожертвования, чтобы понять, сколько удалось заработать.
– Может быть, достаточно для нового крыла в Марлоу-Хаусе?
– Это было бы чудесно. Мы смогли бы помочь еще стольким семьям, но маловероятно, что сегодня удастся собрать такую большую сумму. – Ее голос был напряженным, резким. – Я должна идти.
Она пошла к двери, но Рочдейл оказался там раньше нее.
– Позвольте мне сначала убедиться, что поблизости никого нет. Нехорошо, если вас увидят выходящей из закрытой комнаты вместе со мной.
Она резко вдохнула.
– Да-да, это ни к чему. Благодарю вас.
Рочдейл приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Мимо проходили, склонив друг к другу головы, погруженные в разговор монах и цыганка, не замечая ни Рочдейла, ни всего остального вокруг. Когда они скрылись за углом, он открыл дверь.
– Все в порядке. Теперь вы можете спокойно выйти.
Грейс поспешила мимо него, но Рочдейл положил руку на ее локоть. Она повернулась, чтобы посмотреть на него, ее серые глаза были испуганные и смущенные.
– Могу я снова зайти к вам?
Она нахмурилась и покачала головой:
– Нет. Я очень занята. Пожалуйста, извините меня.
И ушла.
Рочдейл вернулся и налил себе бокал вина. Он выпил его залпом и поздравил себя с прогрессом, которого достиг сегодня. Этот поцелуй лишил ее присутствия духа – черт, он едва не лишил присутствия духа самого Рочдейла, – она смутилась. Ему нужно было сделать следующий шаг прежде, чем ее голова прояснилась. И он придумал новый план. Он знал ее слабое место, и этот план основывался именно на нем.
Глава 6
Грейс вернулась в бальный зал внешне спокойная – вынужденная маска, которая была для нее естественна, как дыхание, – но в сердце совершенно потрясенная. Ошеломленная. Смущенная. Ужасно стыдящаяся своей реакции на поцелуй Рочдейла. Уже во второй раз она позволила ему вызвать неестественно развратный ответ.
Едва она увидела его, сногсшибательного и опасного в своем костюме разбойника и смотрящего на нее, как будто она была спелой ягодой, в которую он хочет вонзиться зубами, все тайные мысли о предвкушении поцелуя исчезли, и Грейс вдруг испугалась. Она надеялась, что он заметит ее костюм. Она хотела показать ему, что она не только чопорная матрона. Она хотела, чтобы он смотрел на нее с восхищением.
Теперь этот взгляд более чем явного восхищения пугал ее. Грейс чувствовала себя глупо, вздумала позволить Рочдейлу – именно ему! – увидеть ту девушку, которой она когда-то была, до того, как узнала потенциальное зло своей женской натуры. Его открытое желание заставило ее бояться того, что он может сделать с ней. Конечно, Грейс никогда не позволила бы ему узнать о своих страхах, поэтому решила оставаться хладнокровной, неподвижной и бесчувственной, дать ему то, что обещала, – свои губы, и ничего больше.
Когда он наклонился поцеловать ее, по спине побежали мурашки. Ее первым порывом было отвернуться и не позволить ему, но она дала слово и поэтому не отпрянула. Вместо этого она оказалась лицом к лицу с тем, чего, как теперь оказалось, боялась больше всего, – со своей собственной необузданной реакцией на его губы, язык и руки.
Она позволила ему завладеть ее ртом и лишить ее разума. Однако раньше, чем Грейс окончательно пропала, было мгновение чистосердечного признания, что она хочет почувствовать все эти безумные ощущения снова.