Два огромных золотых обруча опять появились в ее ушах, и целая вязка странного вида амулетов из кости, гальки, металлов и частей животных снова красовалась на ее шее. Только черная шаль на плечах напоминала о трауре по умершему зятю.
— Эх, если б я могла видеть, как в прежние времена, — пробормотала старуха себе под нос. Громадный, весь в шрамах пес, зевнув, издал звук, похожий на смешок. Старуха замерла, чопорно выпрямилась и раздраженно бросила животному: — На себя посмотри. — И со значением оглядела пса. И было на что посмотреть: у собаки отсутствовало одно ухо, шерсть свалялась и торчала клочьями, верхней губы с одной стороны вовсе не было, отчего создавалось впечатление, что пес постоянно скалит зубы. — И вообще ты должен был бы сейчас искать ее вместе с Гэром и Перси. А ты расселся тут, бездарный толстозадый глупый пес, да еще и урод, каких мало.
Пес отворотил свою огромную морду, словно и впрямь обиделся. Ничуть не раскаявшись, леди Маргарет фыркнула и подошла к следующему наблюдательному пункту. В глубоком вздохе, который вырвался у старухи, прозвучала неприкрытая тревога.
— Ничего. Девочка была в таком состоянии…
Старуха помедлила мгновение, теребя амулет в виде полумесяца, висевший у нее на шее, а затем подобрала юбку и помчалась к лестнице. Для женщины ее возраста двигалась она с замечательной энергией и легкостью. Массивный пес, кинувшийся за ней следом вниз по шатким деревянным ступеням, едва успел протиснуться вслед за старухой сквозь дверной проем внизу, как она уже захлопнула дверь и опустила тяжелый старинный засов. Быстро и уверенно пробежав по скрипучим половицам круглого помещения в верхнем этаже башни, старуха ринулась вниз по широким ступеням лестницы, встроенной в толщу каменной стены. Миновав несколько узких сводчатых переходов, она оказалась в оштукатуренном зальце-прихожей, который являл собой границу между домом как таковым и старинной круглой крепостцой, к которой был пристроен. Задержавшись на мгновение, старуха бросила быстрый взгляд вдоль коридора, куда выходила спальня Чарити, прикидывая, не заглянуть ли в комнату внучки.
Вдруг ее слуха коснулся звук голосов. Они доносились из зальца от центральной лестницы — кто-то был в передней внизу. Старуха рванулась к лестнице, в спешке наступила на лапу псу, беспардонно проигнорировав его грозное рычание. Наконец передняя открылась ее взору.
Крепыш с квадратной физиономией, Перси Холл, и маленький худенький Гэр Дэвис стояли на вытертых сланцевых плитах пола скромной стэндвеллской передней и переминались с ноги на ногу. Они тяжело дышали, и сапоги у обоих были в подсыхающей грязи. Завидев леди Маргарет, приятели поспешно стянули вязаные шапчонки и, оттеснив старого Мелвина, дворецкого, прошли вперед и стали докладывать.
— Ни слуху ни духу, — сообщил Перси Холл.
— Ничего? Ни следа, ни следочка? — Морщинистый лоб леди Маргарет собрался гармошкой над ее пронзительными карими глазами.
— Мы везде искали, спрашивали всех встречных-поперечных, — внес свою лепту Гэр. Голос его жалобно дрогнул.
— Она должна быть где-то неподалеку, — прошептала леди Маргарет, теребя амулет из лунного камня. — Печенкой чую. — Гэр и Перси не первый год были знакомы с печенкой леди Маргарет и знали, что этот орган редко ошибается.
Внезапно пес взвыл и рванул вниз по лестнице, едва не сбив с ног леди Маргарет, и кинулся на входную дверь.
«Гав!» — как раскат грома. «Гав!» — оглушительно. Картина, висевшая на стене, заплясала на гвоздике и едва не свалилась, стены завибрировали, даже каменные плиты загудели.
— Ради всего святого! — взвыла леди Маргарет, зажимая уши ладонями. — Выпустите же проклятого пса!
Перси оторвал ладони от ушей и ринулся исполнять приказ. Пес выскочил наружу с оглушительным лаем. Пустота и тишина, воцарившиеся в прихожей после этого, были просто пугающими.
Прошла целая минута, прежде чем Перси оправился настолько, чтобы прикрыть дверь за псом, который сотрясал теперь воздух снаружи.
— Паршивый зверь, — пробурчала леди Маргарет воинственно и направилась в парадный покой, махнув рукой Гэру и Перси в знак того, что им следует идти вслед за ней сквозь стрельчатый дверной проем, над которым было прибито семь перевернутых подков.
То, что называлось теперь парадным покоем, в прежние времена было главным залом. Это была огромная комната со сводчатым потолком, массивным мраморным камином, загороженным очень большой и частой решеткой, и целым рядом высоких стрельчатых окон, выходящих на юг. Окна со свинцовыми переплетами вбирали тепло солнца в течение дня — что было очень кстати зимой и весьма неприятно летом, — и от постоянного воздействия солнечного света, лившегося сквозь них, обивка мебели давным-давно выгорела до пыльного серо-розового и гнусного мутно-зеленого. Тяжелая старинная мебель эпохи короля Иакова, на толстых ножках-окорочках, стоявшая в Стэндвелле повсюду, в парадном покое перемежалась более поздними приобретениями в стиле королевы Анны, ныне представляющими определенный интерес как предметы антиквариата. Но хоть великолепие зала и поблекло, все равно для Гэра и Перси, никогда ничего лучшего в жизни не видавших, парадный покой был очень элегантным местом.
— Девочка так тяжело все это восприняла. А в церковь вы заглядывали? — Леди Маргарет обернулась, сердито нахмурилась и взмахом руки приказала им сесть в кресла. — Садитесь, в ногах правды нет. А церковь в городе? — Старуха вдруг замерла, склонила голову, прислушалась. Гэр и Перси тоже обменялись настороженными взглядами и выпрямились. Громоподобный лай пса, все время доносившийся до них сквозь окна возле парадных дверей, сейчас изменился разительным образом.
— Мисс Чарити…
Не успел Гэр выдохнуть это имя, как все трое кинулись ко входным дверям, причем леди Маргарет обогнала приятелей, растолкав их локтями. Они выскочили на заросший сорняками двор перед парадным крыльцом и стали вглядываться туда, откуда несся собачий лай.
Посреди дороги, примерно в ста метрах от них, стояла на коленях Чарити и обнимала за шею испещренного шрамами пса, который лаял, призывая помощь. Они подбежали к ней. Девушка была совершенно без сил, она не могла подняться на ноги и прерывисто дышала. Она выпустила пса, вцепилась в руку Гэра и в бабушкину юбку, попытавшись что-то сказать.
— Мертв… мертв… он, наверное, мертв… — Глаза девушки смотрели дико, она, похоже, ничего не видела перед собой.
Гэр закусил губу. Перси отвел глаза, а леди Маргарет трижды размашисто перекрестилась и нащупала у себя на груди амулет из трех заячьих лапок. Да, видно, горе совсем сломило бедняжку Чарити, подумали все трое. До каких же крайностей довела девушку печаль по покойному отцу! Ее платье было все в грязи, длинные волосы свисали спутанной гривой, лицо все в слезах.
— Ну что рты раззявили? Несите ее в дом, живо! — приказала леди Маргарет. Гэр и Перси заколебались было, но, увидев, как прищурились глаза старухи, быстренько сцепили руки, образовав подобие сиденья, и так, под резкие окрики леди Маргарет, понесли Чарити к парадным дверям, которые были увиты сухими ветками рябины под перевернутыми семью подковами.
— Но… вдруг он не совсем мертв… — залепетала Чарити совсем уж вздор. — Помогите ему, помогите…
Леди Маргарет потрепала Чарити по руке, кивнула ей с мрачным видом и знаком приказала молчать. Ссутулив плечи и подобравшись, старуха как мяч ворвалась во входные двери, вихрем промчалась через прихожую, взлетела вверх по лестнице и ринулась по коридору прямо к спальне Чарити.