Мадонна использовала фестиваль как возможность явить публике новую сногсшибательную прическу – блестящие черные волосы, собранные на макушке, спадали локонами, похожими на кольца кинопленки. Но и от прежнего облика сохранилось вполне достаточно, чтобы привести толпу в транс. Отказавшись поначалу распахнуть свою алую атласную накидку до пят перед неотступными фоторепортерами, Мадонна в точно выбранный момент уступила просьбам, продемонстрировав, что под накидкой у нее одно белье: белые атласный конусообразный бюстгальтер и просвечивающий пояс. Под вспышки блицев и щелканье затворов она повернулась кругом, вихляя проступающими сквозь тонкую ткань ягодицами. Полицейские сумели оттеснить толпу, но заодно они не дали пройти в кинотеатр и двум сотням обладателей билетов, одетых в черные костюмы. По иронии судьбы, когда началась демонстрация фильма, звезда и ее спутники оказались в окружении пустых кресел. Однако самыми вожделенными были билеты не на просмотр, а на пышный прием, устроенный в ее честь. Между признанными звездами развернулось отчаянное соперничество – приглашение на прием было равнозначно включению в число первых фигур Каннского фестиваля.
Вупи Голдберг, член жюри фестиваля, не была от приема в особом восторге. Когда произошла заминка с угощением – ждали Мадонну, – Голдберг не сдержалась. «Мадонна, Мадонна, Мадонна! – заявил он официанту. – Я уже слышать не могу о Мадонне. Я голодна и хочу есть сейчас!» Тем не менее Винсент Кенби из «Нью-Йорк Таймс» отметил, что именно Мадонна придала всему мероприятию «подкупающее безумие», и назвал ее и японского режиссера Акиро Куросаву подлинными звездами Каннского фестиваля. «Нынешнему не редко серому фестивалю, – писал Кенсби, – определенно требовался шик поп-звезды и престиж Акиро Куросавы». Шик стоил недешево. По окончании фестиваля Мадонна оплатила счетов на миллион долларов: за два этажа в «Отель дю Кап», стаю лимузинов, вертолет, яхту и несколько экстравагантных вечеринок.
Актера-ветерана Энтони Куина развлекала вся эта суматоха вокруг Мадонны, но ему не терпелось улететь сразу после закрытия фестиваля. Билеты первого класса на ближайший рейс, как ему сказали, все проданы, однако ему всеми правдами и неправдами удалось разжиться двумя, для себя и для жены. Когда, однако, чета Куинов вошла в самолет, салон первого класса был пуст, лишь две женщины сидели впери по другую сторону прохода. Одна из них не снимала темных очков и скрывала лицо под капюшоном. Куины узнали Мадонну. За все время полета она не проронила ни слова, а когда поднялась, чтобы пройти в туалет, опустила голову и отвернулась, хотя в салоне никого, кроме Куинов, не было. Жена попросила Куина представиться Мадонне, но он возразил: «Зачем? Она просто скажет: Так вы Энтони Куин? И что с того?» Когда самолет уже подруливал к причалу, Мадонне сообщили, что из-за неразберихи ей не подали автомобиль. «Что? – воскликнула она в панике. – Не подали? Что значит не подали?» Спустя несколько минут Мадонна, по – прежнему закрывая лицо, втиснулась вместе с Куинами и половиной пассажиров, летевших туристским и деловым классами, в аэродромный автобус. Кто-то совершил ошибку, вежливо попросив у Мадонны автограф. «Да пошел ты в…» – последовал автоматический ответ. По триумфальном возвращении с Каннского фестиваля Мадонну ждало известие, что «Правда или вызов» дает ничтожные кассовые сборы и что глава Диснеевской киностудии Джеффри Катценберг перечеркнул ее планы сыграть главную роль в «Эвите». Ссылаясь на собственный призыв к жестокой экономии, с которым он собрался в знаменитом, просочившимся в печать, меморандуме, Катцйенберг отказывался выделить на съемки «Эвиты» больше 25,7 миллиона долларов. Это было почти на четыре миллиона меньше того, что продюсер Роберт Стгвуд просил на фильм с Мадонной в главной роли.
«Ужасно, – вздохнула Мадонна. – Джеффри Катценберг трясется над каждым центом. Мы все расплачиваемся за его дурацкий меморандум. Если они не хотят тратиться на „Эвиту“, не надо. Но я не желаю сниматься в фильме с нищенским бюджетом».
Режиссер Пенни Маршал (автор «Предубеждений») и "Коламбия пикчерз не поскупились пригласив Мадонну на роль младшей сестры героини, которую играла Деьра Уингер, в фильме с бюджетом в 30 миллионов «Их собственная лига»; фильм был посвящен женской бейсбольной команде 1940-х годов. Решающее слово в определении состава было за Томом Хэнксом, для которого Маршал ставила «Большого». Мадонна с головой окунулась в подготовительную работу, начав с того, что в частном порядке встретилась с некоторыми знаменитыми игроками у них дома и при закрытых дверях. Фоторепортеры, которых навел кто-то из аппарата Мадонны, появились возле ее нью-йоркской квартиры и застали Хосе Кансеко, оклендского игрока высшей лиги, выходящим из ее дверей в пять утра, после чего, естественно, поползли слухи. Когда какой-то болельщик на стадионе стал выкрикивать нечто обидное насчет Мадонны, Кансеко, в это время живший с женой врозь, рванулся на трибуну и затеял драку. На другой день Мадонна позвонила Кансеко обсудить, как им договориться с прессой, и сказала, что он заслуживает «порки» за свое поведение той ночью, что они провели вместе. Убедившись, что Мадонна начала оттеснять ее своими выходками на второй план еще до начала съемок, Дебра Уингер отказалась от участия в фильме. Дебра могла бы остаться, не раскритикуй Мадонна во всеуслышание ее игру в киноверсии «Под кровом небес». «Это совсем не то, что нужно, – сказала Мадонна о Дебре в роли Кит Морсби. – Совсем, не то. Ни капли сексуальности. Какой-то ужас». За месяц до начала съемок, которые должны были происходить в Чикаго и частично в Индиане, место Уингер заняла обладательница «Оскара» Джина Дэвис. Мадонна подписала еще и контракт на исполнение главной роли в фильме о женской дружбе под названием «Леда и лебедь», но там работа откладывалась в долгий ящик из-за того, что ее партнерша по фильму Деми Мур ждала второго ребенка от актера Брюса Уилиса. Тем не менее Мадонну ничуть не удивляло, что Уингер не считает ее одаренной актрисой. Говоря о совей «неудавшейся» карьере в кино, Мадонна винила в этом себя. «Я никогда не относилась к работе в кино с должным уважением. Я не подходила к ней столь же серьезно, как к музыкальной карьере».
В июне 1991 года другая поп-дива, которая осуществила успешный переход в кино, не стала церемониться когда речь зашла о Мадонне. «Никто не умеет поставить дело так, как умеет она, – признала Шер в телевизионном интервью, – но кое-что в ней мне не нравится… Она бывала у меня пару раз и со всеми перессорилась. Она могла бы позволить себе чуть больше великодушия и чуть меньше стервозности». Полная решимости оставаться притчей во языцах, Мадонна позвонила в редакцию телепрограмм «Джеральдо» (беседы со знаменитыми людьми), которая транслируется по всей стране, и предложила себя в качестве гостьи программы, если ведущий Джеральдо Ривера «уговорит» придти другого гостя – журналиста Курта Лодера, пишущего о роке. И тот и другой вежливо отказались. Мадонна, без сомнения, была единственной самой влиятельной женщиной в музыкальной индустрии, оперирующей миллиардами. Теперь, когда Майкл Джексон заключил контракт с «Сони» на миллиард долларов, Мадонну заинтересовало, во сколько ее работодатели оценивают ее. Этот-то вопрос она и ее высший консультативный совет прямо поставили перед представителем «Тайм Уорнер» Стивеном Россом и главой «Уорнер бразерз рекордз» Мо Остином.