Мария Стюарт невольно поворачивается к Дарнлею; Но в решительную минуту этоничтожество, которое уже неделями только и делает, что призывает к убийству,сразу съеживается. Он не решается открыто и прямо присоединиться к своимсотоварищам.
– Ничего я не знаю, – мямлит он смущенно и прячет глаза.
Но из-за занавеса снова доносятся гулкие шаги и бряцание оружия.Заговорщики гуськом поднялись по тесной лестнице, и теперь их латы железнойстеной преграждают Риччо выход. Бежать невозможно. И Мария Стюарт пускается впереговоры, чтобы выручить верного слугу. Если Давид в чем виноват, она самапривлечет его к суду, и он ответит перед дворянами в парламенте, а сейчас,приказывает она, пусть Рутвен и прочие очистят ее покои. Но бунтовщики невнемлют. Рутвен двинулся к помертвевшему Риччо, чтобы схватить его, но туткто-то накинул на итальянца петлю и потащил его к выходу. В поднявшейсясуматохе перевернулся стол и погасли свечи.Слабосильный безоружный Риччо,никакой не герой и не воин, вцепился в платье королевы, пронзительно звучит вобщей свалке его истошный, дикий вопль:
– Madonna, io sono morto, giustizia, giustizia! [48]
Кто-то из заговорщиков поднимает пистолет и наводит на королеву, и он,конечно, спустил бы курок, как предусмотрено заговором, если бы его не толкнулпод руку сосед, а Дарнлей, обхватив руками отяжелевшее тело беременной женщины,держит ее, пока остальные тащат из комнаты дико визжащую и отчаянносопротивляющуюся жертву. Последний раз, когда его волокут через спальнюкоролевы, делает Риччо попытку ухватиться за ножку кровати, и бессильная МарияСтюарт слышит его крики о помощи, но тут ему безжалостно обрубают пальцы итащат в соседнюю парадную палату. Там они, озверев, наваливаются на него.Предполагалось будто бы только взять секретаря под стражу и на следующий деньвсенародно повесить на рыночной площади. Но заговорщики обезумели отвозбуждения. Взапуски набрасываются они на беззащитного итальянца, снова иснова колют его кинжалами; пролитая кровь ударила им в голову; не помня себя отярости, они и друг другу наносят раны. Весь пол в крови, а они все неунимаются. И только когда судорожно бьющееся тело, истекающее кровью изпятидесяти с лишним ран, совсем затихает и последнее дыхание жизни уходит изнего, они отваливаются от своей жертвы. Истерзанной жуткой грудой мясавыбрасывают они из окна во двор труп того, кто был верным другом МарииСтюарт.
В неистовстве ловит Мария Стюарт каждый предсмертный вопль преданного слуги.Она не в состоянии оторваться неповоротливым телом от ненавистного мужа,держащего ее в железных тисках, но всеми силами неукротимой души восстает онапротив неслыханного унижения, которое собственные подданные нанесли ей в еедоме. Дарнлей может стиснуть ей руки, но не зажать рот.Задыхаясь, вбезрассудной ярости, она выплевывает ему в лицо всю смертельную ненависть.Изменником называет она его и сыном изменника и казните, себя за то, что такоеничтожество возвела на трон: если до сих пор в этой женской душе жила толькосмутная антипатия к мужу, то теперь это чувство крепнет и кристаллизуется внепреходящее, неугасимое презрение. Тщетно старается Дарнлей перед нейоправдаться. Он осыпает ее упреками: сколько раз за эти месяцы она неподпускала его к себе, да она этому чужаку Риччо уделяла куда больше времени,чем ему, своему супругу.Но и Рутвена, который входит в комнату и,обессиленный кровавой работой, в изнеможении падает на стул, не щадит МарияСтюарт, она угрожает ему великими опалами. Будь Дарнлей способен читать в еевзоре, он ужаснулся бы убийственной ненависти, которая неприкрыто в нем пылает.Да, будь он хоть немного прозорливее и умнее, он должен был бы почуять всюопасность ее клятвы, что она больше не считает его своим мужем и не даст себени сна, ни покоя, пока он не узнает таких же страданий, какие рвут ее сердце начасти. Но нет, Дарнлей способен лишь на мизерные, плоские чувства и побуждения,он не в силах понять, как смертельно ранена ее гордость, он и не подозревает,что она в этот миг произнесла ему приговор.
Дряблая душонка, мелкий изменник,позволяющий каждому водить себя за нос, он воображает, что теперь, когда этаобессилевшая женщина умолкла и как будто безвольно дает увести себя вопочивальню, ее гордый дух окончательно сломлен и она снова ему покорится. Носкоро он узнает, что ненависть, умеющая молчать, во сто крат опаснее, чем самыенеистовые речи, и что тот, кто смертельно оскорбит эту неукротимую женщину, самсебя обречет смерти.
Крики итальянца о помощи, звон оружия в королевских покоях всполошили весьзамок: с обнаженными мечами выскакивают из своих спален верные слуги королевы –Босуэл и Хантлей. Но заговорщики и это предусмотрели: Холируд со всех сторонокружили их вооруженные слуги, они сторожат подступы к замку, чтобы никто изгорода не подоспел на выручку королеве. Босуэлу и Хантлею ничего не остается –столько же для спасения своей жизни, сколько и для того, чтобы вызвать подмогу,– как выскочить в окно. Когда они прискакали с тревожной вестью, что жизнькоролевы в опасности, городской профос [49] приказал бить в набат, и встревоженные обыватели поспешили за городские ворота,стремясь увидеть свою королеву и говорить с ней. Но, вместо королевы к нимвыходит Дарнлей и облыжно заверяет, будто ничего не случилось: просто в замкепойман иностранный шпион, намеревавшийся ввести в страну испанские войска, но сним удалось расправиться. Профос, конечно, не смеет усомниться в королевскомслове: притихнув, расходятся честные горожане по домам, а между тем МарияСтюарт, которая тщетно рвалась передать весточку своим верным, надежно запертау себя в опочивальне. Ни придворным дамам, ни горничным и камеристкам нетдоступа к королеве, у всех дверей и ворот замка выставлен тройной караул:впервые в жизни в эту ночь Мария Стюарт превращается из королевы в пленницу.Заговор удался на славу. Во дворе замка валяется в луже крови истерзанный трупее лучшего слуги, шайку ее врагов возглавляет король Шотландии в чаяниизавладеть обещанной короной, тогда как сама она не вправе переступить порогсвоей опочивальни. В мгновение сброшена она с головокружительной высоты,бессильная, всеми покинутая, без помощников и друзей, окруженная ненавистью инасмешкой. Казалось, все рухнуло для нее в эту страшную ночь.Но под молотомсудьбы только крепнет и закаляется пламенное сердце. Всегда и неизменно, когдана карту поставлена ее свобода, ее честь и корона, Мария Стюарт обретает в себебольше сил, чем найдется у всех ее помощников и слуг, вместе взятых.
9. Преданные предатели
(март – июнь 1566)
Опасность всегда благотворна для Марии Стюарт как личности. Лишь в самыетрудные минуты, требующие величайшей внутренней собранности, становится ясно,какие незаурядные дарования кроются в этой женщине: нерассуждающая железнаярешимость, быстрый, живой ум, схватывающий все на лету, неукротимая, можносказать, геройская, отвага. Но для того чтобы эти силы взыграли, должны бытьпотревожены глубинные залежи, таящиеся в этой богатой натуре. Только тогда ееспособности, рассыпанные с детской беспечностью, сгустятся в несокрушимуюэнергию. Кто хочет согнуть эту женщину, лишь помогает ей выпрямиться во весьрост. Любой удар судьбы; если смотреть вглубь, ей на пользу, как нечаянноебогатство, как бесценный подарок.
Эта ночь ее первого унижения меняет в корне характер Марии Стюарт, меняетнавсегда. В горниле жестоких испытаний, когда ее слишком беспечная доверчивостьбыла обманута одновременно мужем, братом, друзьями и подданными, этаженственная, мягкая натура приобретает твердость стали и вместе с тем упругуюподатливость хорошо откованного на огне металла. Но как добрый меч двуостр, такдуша ее двулика с той страшной ночи, положившей начало всем ее невзгодам.Великая кровавая трагедия началась.
Только мысль о возмездии владеет королевой, когда, запертая в своей спальне,узница вероломных подданных, она мечется из угла в угол, перебирая и взвешиваяв уме все одно и то же: как ей прорвать кольцо своих врагов, как отметить закровь верного слуги, которая еще теплыми каплями стекает в щели пола, какобуздать, поставить на колени или перед плахой тех, кто святотатственно поднялруку на нее, помазанницу божию?Рыцарственная воительница, жестоко потерпев отлюдской неправды, она считает, что против врагов все средства дозволены ихороши.