Отлично выспался, и я рад, что твой папа приходит в норму.
- Я тоже очень рада! Ты будешь сегодня занят?
Улыбаюсь. Оля уже готова снова куда-нибудь со мной отправиться.
- У меня намечены кое-какие дела на вечер... - поясняю туманно, - но завтра я обязательно к тебе приеду. Хорошо?
- Конечно! Я буду тебя ждать, Гера! Мне приятно, что у девушки чудесное настроение.
- Тогда пока...
- Целую! - неожиданно говорит она и отключается. Я медленно опускаю трубку. Вот это да! Олька меня целует! Здорово. Тут снова звонит телефон, прерывая приятное течение моих мыслей, не дает мне додумать.
- Герасим? - хрипловатый басок полковника в трубке.
- Да, Владимир Андреевич.
- Спасибо... - говорит он и замолкает в напряженном ожидании.
- Собственно, не за что, - пытаюсь я отшутиться. Не люблю вести серьезные разговоры по телефону.
- Вас понял, - говорит полковник, сразу повеселев. - Но как будем жить дальше?
- А дальше - больше и лучше... - смеюсь я, убедившись, что он меня понимает.
- Будь осторожен, Герасим, я тебя очень прошу. - Он делает паузу, потом, кашлянув, говорит: - Ради Оли, будь осторожен.
- Спасибо, Владимир Андреевич, - благодарю его. - Я постараюсь.
- Надеюсь, скоро увидимся, - говорит полковник твердым голосом.
- Обязательно увидимся. Выздоравливайте!
Кладу трубку. Рывком поднимаюсь и топаю в душ. Через пять минут завариваю кофе и готовлю себе яичницу с колбасой. Я заканчивал ужин, когда от калитки позвонили. В сенях, справа от входных дверей, - небольшое окошечко, смотрю в него и вижу у калитки капитана милиции, с которым познакомился утром. Принесла нелегкая... Чертыхаясь, иду открывать. Кэп, хмурый и сосредоточенный, терпеливо ждет. Он без служебной машины и один.
- В чем дело, капитан? - спрашиваю его, улыбаясь. - Что-нибудь случилось?
Я, конечно, догадываюсь, почему капитан такой грустный. Работы я ему сегодня подбросил достаточно. Полицейский смотрит на меня испытующе. Улыбкой на улыбку отвечать не желает. Ничего, мы не гордые.
- Можно пройти? - спрашивает он.
- Разумеется. Никаких проблем, - говорю, открывая калитку, и пропускаю полицейского во двор.
Проходим в дом. Пригласив его в кухню, ставлю на плиту кофейник. Опер занимает свое утреннее место. Видок у него чахлый.
- Хотите перекусить? - предлагаю ему.
- Нет, что вы, не стоит... - возражает он и, пошарив по карманам, вытаскивает сигареты.
- Опера всегда ходят голодные, - смеюсь я и приготавливаю ему такую же яичницу с колбасой, как и себе недавно.
- Хмурый... - вдруг роняет опер у меня за спиной.
Я не оборачиваюсь, услышав свою кличку, и не напрягаюсь.
- Что вы сказали? - спрашиваю его как ни в чем не бывало, перекладывая яичницу со сковородки в тарелку и одновременно приглядывая за кофейником.
- Нет... Я так... Ничего... - говорит опер. Похоже, пронесло.
Снимаю с плиты кофейник и наливаю капитану кофе.
- Сейчас подзаправитесь, - подмигиваю ему.
Опер кисло улыбается, отложив сигарету в пепельницу и беря чашку двумя руками.
- У вас здесь все в порядке? - спрашивает он, наклонившись к чашке и косясь на меня исподлобья.
- Пока все нормально, - отвечаю. - Навестили Владимира Андреевича, потом я по вашему совету отвез Олю в безопасное место - к сестре жены полковника. Теперь вот сторожу дом...
Капитан рассеянно кивает.
- Я рад, что пока все хорошо, - бубнит он, думая о чем-то своем. Взгляд у него какой-то отсутствующий.
- Сейчас я вам сделаю салат из огурчиков и помидорчиков, - обещаю ему, открывая холодильник.
- Спасибо большое. И так достаточно... - вяло возражает опер.
- Ничего - стерпите. Витамины никому еще не вредили... - говорю, доставая овощи из холодильника. - Жаль, нет укропа...
- Спасибо. - Капитан, вооружившись ножом и вилкой, принимается за еду.
Быстро приготовив салат, заливаю его сметаной.
Пододвигаю открытую хлебницу.
- Очень вкусно. Спасибо, - благодарит полицейский, уплетая за обе щеки. - У вас странные шрамы на груди и спине. Это откуда? - спрашивает он как бы между прочим.
Черт! Я не успел накинуть рубашку и разгуливал перед ним в одних брюках и тапочках.
- А, ерунда, - бросаю небрежно и выхожу в другую комнату - одеться. Шрамов у меня действительно хватает: два - от пуль и четыре резаных - от тесаков. У каждой отметины - своя история, но обо всем этом пока необходимо забыть. Одевшись, возвращаюсь в кухню.
- Вы где-то служили? - интересуется капитан, не желая менять тему. Он почти уже расправился с едой.
- Спецназ ВДВ, - лаконично отвечаю ему, закуривая сигарету.
- А... Вот оно что... - Капитан смотрит на меня с нескрываемым уважением. - Извините...
- За что же извиняться? - Меня немного смешит его подчеркнутая вежливость. Удивительно такое слышать от матерого мента.
Кэп, покончив с едой, сам моет тарелку и чашку в раковине. Поставив чистую посуду на буфет, возвращается на свое место.
- Благодарю вас, - говорит он и закуривает.
Я спокойно жду, что будет дальше.
- Представляете, - начинает он, глубоко затянувшись и выпустив дым, кто-то вплотную занялся людьми Бенгала...
Я делаю удивленное лицо, стряхивая пепел.
- Кто же это может быть? .
Кэп пожимает плечами и вдруг усмехается:
- Кто бы он ни был, ему можно только пожелать удачи.
"Что же у тебя все-таки на уме?" - думаю я, с возрастающим интересом глядя на опера.
- И чего же удалось добиться этим ребятам? - интересуюсь я.
- Трупов уже выше крыши. Всего за один неполный рабочий день, - хмыкает капитан, хитро поглядывая на меня. - Кто-то валит кавказцев штабелями, и черт его знает, что будет дальше. А может, вы, Герасим, в курсе, чего ожидать нам, операм?..
- Вряд ли я сумею вам чем-нибудь помочь, но судя по вашим же рассказам о банде этого... как его... Бенгала... желающие его прикончить не остановятся, пока не доведут дело до конца, - размышляю вслух.
- Послушайте, Герасим, - кэп наклоняется ко мне через стол, - вы очень похожи по описанию на одного человека, который совершил в городе всего за два дня целый фейерверк преступлений.
- Вот уж никогда бы не подумал, что у меня криминальная внешность, говорю, усмехаясь. - И что же это за преступления?
Капитан откидывается на спинку стула и пристально смотрит мне в глаза. Глубоко затягивается сигаретой и вдруг заливается веселым мальчишеским смехом. Я тоже улыбаюсь. Этот капитан еще тот типчик... Умный, зараза, чертовски умный опер.
- Хорошо, очень хорошо, - говорит он, отсмеявшись. - Я теперь более чем уверен в своих догадках. Но пусть так и будет... - Он встает, надевает фуражку. - Я тоже когда-то служил в ДШБ... Четыре месяца жарился в Афгане...
Капитан протягивает мне руку. Крепко пожимаем друг другу лапы. Хватка у опера железная. Молча идем к выходу. Кэп вдруг останавливается.
- Можно дать вам один совет, Герасим? - как-то странно спрашивает он.
- Конечно.
- Запоминайте... - И опер зачем-то перечисляет названия медицинских препаратов, которые, дескать, можно купить теперь в аптеке.
Я удивленно смотрю на него:
- Я совершенно здоров.
- Не то... - отмахивается опер. - Вы запомнили?
Я повторяю названия. Кэп удовлетворенно кивает.
- Когда купите все это, то соотношение жидкостей следующее... - И он объясняет, что нужно делать с этими лекарствами и как их правильно смешать. Не понимаю, к чему он клонит, но слушаю его очень внимательно.
- Я все запомнил, - заверяю капитана. - Но зачем мне это?
- Тест на микрочастицы пороха у вас на руке вы не пройдете. Поэтому примите к сведению, - опер усмехается. - У вас, Хмурый, прекрасные нервы. И вообще вы делаете то, что я хотел бы делать сам, но не могу. Я по другую сторону. Впрочем, в этой войне я с вами...
Не прощаясь, он выходит во двор.