Она шепотом поблагодарила старика и пошла на свое обычное место, не забыв предварительно поставить свечу у ног статуи Богоматери. Однако, прежде чем погрузиться в молитву, она с жалостью улыбнулась - бедный дон Хасинто... как бы он был потрясен, узнав, что прихожанка явилась благодарить Святую Деаву за позволение совершить убийство и молить о помощи в осуществлении еще нескольких...
Виллар уже собирался ехать в город, как вдруг возле виллы затормозило такси. В окно дон Игнасио видел, как Нина расплачивается с шофером и идет через парк к дому. Не желая, чтобы молодая девушка вообразила, будто он поджидает ее возвращения, каид отступил в глубь комнаты. Не стоит доставлять ей такое удовольствие! Однако он нарочно встал напротив двери, и, войдя, Нина на мгновение замерла от неожиданности.
- Здравствуй, Игнасио! Хорошо спал?
Он лишь молча сверлил ее взглядом. Только сжатые кулаки свидетельствовали о жестокой внутренней борьбе.
- Иди за мной! - наконец хрипло бросил Виллар.
Потом, не ожидая ответа, дон Игнасио повел Нину в кабинет и запер дверь на ключ.
- Откуда ты? - сухо спросил он, прежде чем молодая женщина успела сесть.
- Из "Колона". Я там ночевала.
Виллар немедленно позвонил в отель. Там ему подтвердили, что Нина приехала одна в два или три часа ночи и примерно полчаса назад покинула гостиницу. Дон Игнасио немного смягчился.
- Почему ты не приехала сюда?
- Не хотелось тебя видеть!
- Послушай, Нина, ты должна раз и навсегда запомнить: я не привык, чтобы со мной обращались, как с каким-нибудь жиголо с набережной!
- Тогда для начала сам прекрати вести себя со мной, как с девкой из баррио!
- Этой ночью ты разговаривала со мной совершенно недопустимым тоном, да еще при моих служащих!
- Тебе тоже не следовало унижать меня при своих бандитах!
Виллар с нескрываемым восхищением посмотрел на молодую женщину: что есть - то есть, храбрая крошка и умеет за себя постоять!
- Нина... ты знала Пако Вольса?
- Не особенно хорошо...
- Ты уверена?
Виллар впился взглядом в ее лицо, ища малейших признаков страха или неуверенности.
- Разумеется... А почему ты спрашиваешь?
- Мне кажется странноватым, что, узнав о смерти Пако, ты упала в обморок.
- Я актриса, Игнасио... Не знаю, понимаешь ли ты, что это такое... Во всяком случае, я никак не могу привыкнуть к вашим дикарским нравам. Дома меня воспитывали в уважении к жизни ближнего... И, когда я слышу, как эти мерзавцы кичатся совершенными преступлениями, меня тошнит!
- Так ты, значит, и меня считаешь, как ты говоришь, мерзавцем?
- Да.
Виллар едва не поддался искушению избить Нину, дабы внушить ей должное почтение, но он хотел сначала узнать всю правду.
- Очевидно, ты забыла, что я для тебя сделал? И что ты всем обязана мне?
- У меня настолько хорошая память, что лишь воспоминание обо всех моих долгах тебе помешало уехать.
- Ты никуда не уедешь, Нина!
Молодая женщина немедленно встала на дыбы.
- Я сделаю это, когда сочту нужным!
- Нет, когда этого захочу я!
И Нине вдруг снова стало страшно...
Результаты лабораторных исследований не выявили на одежде и на ноже Гомеса никаких следов крови, а потому комиссару Мартину волей-неволей пришлось по требованию мэтра Ларуби отпустить андалусийца на свободу.
Как только Гомес покинул кабинет, дон Альфонсо подвел итог:
- Теперь уже не осталось никаких сомнений, Мигель: кто-то решил уничтожить банду дона Игнасио. Однако, как бы я сам ни относился к такой перспективе, мы не можем этого допустить. Согласен, Мигель?
- Естественно... Но с чего начать поиски?
- Надо покопаться в прошлом Пако Вольса, Мигель. Эта серия убийств, последовавших за его собственным, на мой взгляд, ясно указывает, что именно оно и стало первопричиной.
- Парень ни разу не упоминал о своих друзьях...
- Подождем, не получит ли Виллар еще одного письма с напоминанием о Пако Вольсе.
Если да, то из этого нам и следует исходить, ибо другой путеводной ниточки все равно нет.
Только с вечерней почтой дон Игнасио снова обнаружил записку, сколотую со статьей о преступлении на калле Буль. Как и в прошлый раз, отправитель ограничился одной-единственной фразой, напечатанной на машинке: "Se recuerda de Paco?"
ГЛАВА VIII
Дон Альфонсо Мартин подождал, пока Мигель Люхи уйдет подальше, и, выскользнув из подъезда, где до сих пор прятался, перешел улицу, а потом на глазах у возмущенной Розы Ламос, старой девы, целыми днями наблюдавшей, что происходит у соседей, на калле Росельон, - других развлечений у беспомощной калеки просто не было. Но донья Конча выказала гораздо меньшее удивление, когда, открыв дверь, узнала в столь раннем госте комиссара. Сеньора Люхи порадовалась, что привела себя в порядок раньше обычного, а накануне хорошенько убрала в доме.
- Дон Альфонсо!.. А Мигель только что ушел...
- Знаю, донья Конча, знаю, - я видел, как он уходил.
Это заявление так поразило сеньору Люхи, что, забыв о правилах вежливости, она не пригласила Мартина войти, но тот, улыбаясь, сам напомнил ей о правилах хорошего тона:
- Надеюсь, помятуя о моем возрасте и положении, вы все же позволите мне переступить порог?
- О, дон Альфонсо... тысяча извинений... Прошу вас...
Она посторонилась и, впустив гостя, проводила его в гостиную, куда входили лишь по особо торжественным случаям или принимали очень близких друзей.
- Вы знаете, как я уважаю Мигеля, донья Конча, и о моей привязанности к вам обоим... Именно эти уважение и дружба и заставили меня прийти сюда так рано и... неожиданно. Во избежание лишних осложнений, я попрошу вас, донья Конча, ничего не говорить мужу - я пришел поговорить только с вами.
- Со мной?
- Я очень волнуюсь за Мигеля, донья Конча, и как раз об этой тревоге хотел бы с вами побеседовать.
- Вы волнуетесь за Мигеля? Но почему?
- Мы достаточно давно знакомы, донья Конча, а потому притворяться бесполезно, верно? Пожалуй, я знаю Мигеля не хуже вашего. У парня очень трудный характер. Его терзают навязчивые мысли, особенно желание отомстить за отца. Теперь к этому прибавилось имя Пако Вольса - поскольку Мигель считает себя виновным в его смерти. Мне нужна ваша помощь, донья Конча.
- Моя?
- Уговорите его взять отпуск.
Сеньора Люхи грустно покачала головой.
- Он не станет меня слушать, дон Альфонсо.
- Притворитесь, будто плохо себя чувствуете.
- Мигель отправит меня отдыхать... одну.
- Но ведь он вас любит, не так ли?
- Думаю, да, но еще больше он дорожит возможностью отомстить. Дон Альфонсо... а чего именно вы опасаетесь?
- Всего и в то же время - ничего определенного. Вы знаете, над чем мы сейчас работаем. С тех пор как мы узнали о смерти Пако Вольса, погибли два члена банды Виллара. И оба они погибли от такой же раны, как и отец Мигеля... А кто мог знать, каким образом убили старика Люхи?
- Вы имеете в виду, что...
- Я ничего не сказал, донья Конча, не имею права... да и доказательств - тоже... Но меня не было рядом с Мигелем в то время, когда прикончили Риберу и Миралеса...
- Зато я была!
- Вы его жена, донья Конча, а потому ваши показания в расчет не примут... Я-то вам верю... во всяком случае, пытаюсь... И тем не менее, Люхи ведет себя очень странно. Мигель блестящий детектив, но, как только речь заходит о розыске убийцы Риберы и Миралеса, ведет себя, как новичок... И при этом ссылается на несуществующие предлоги... Честно говоря, донья Конча, он как будто не желает работать! А тут могут быть только два объяснения: либо он сам совершил оба преступления...
- Дон Альфонсо!
- ...либо не хочет отправить за решетку того, кто, быть может, сам того не подозревая, помогает Мигелю отомстить.
- Дон Альфонсо... неужели вы...