Тем временем парень, зачерпнув немного бурой мази, беспечно смазал ею ранку. Ничего ужасного не произошло. Мазь выглядела вполне безобидно.
"Ничего, посмотрим, что будет дальше!" – подумала Вика.
– Может, тебе стоит все же принять душ? – небрежно поинтересовался ее мучитель. – Воняет от тебя какой-то… падалью. Да и разводы грязи не слишком эстетичные.
– Не учи меня, – оскалилась Вика. – Что хочу, то и делаю. Хотя сейчас я и в самом деле хотела бы помыться.
– Семь футов под килем, дорогая.
– Как? В каком смысле? А ты что же, собираешься остаться здесь? – оторопела Вика.
– А ты хочешь попытаться меня выставить? – прищурился этот неандерталец.
Как же – выгнать. Она еще не сошла с ума. Но что же делать? Вика стиснула зубы так, что они громко скрипнули.
– Вот и умница. Поверь, я не так опасен, как… как другие.
– Какие еще другие?
– Те, кто вскрыл твою входную дверь, кто довел тебя до солнечного удара и вывалял в грязи.
– Ну, положим, в грязи я вывалялась сама, – машинально огрызнулась девушка.
– Это что, хобби у тебя такое? – не замедлил поддеть ее парень.
– Отвянь. Эй, погоди-ка! Что ты там говорил про дверь? Кто ее вскрыл, когда?
– Да только что, незадолго до моего прихода. Ты ведь ее запирала, когда отправлялась искать приключений на свою задницу?
– Естественно. Но я думала, что это твоих рук дело!
– Я, по-твоему, похож на дешевого домушника, который вламывается в запертое жилище?
"Еще как похож! И еще на кое-кого похуже," – подумала Вика, но благоразумно промолчала.
– Дверь была открыта, – пояснил парень. – Лично меня бы это насторожило. Впрочем, мы можем обсудить это, когда ты приведешь себя в порядок. Не волнуйся, я подожду твоего возвращения.
"Чтоб ты пропал!" – подумала Вика с чувством.
Она похватала из чемодана первые попавшиеся вещи, стыдливо затолкав чистые трусики в скомканные джинсы, взяла полотенце и, вздернув подбородок, направилась к выходу. Взгляд ее случайно скользнул за окно, натолкнувшись на непроглядную темень и Вика помимо воли поежилась.
– Что, боишься?
– Вот еще!
– Не трусь! Максимум, кого ты можешь встретить, это безобидный ежик. Надеюсь, ты не боишься ежиков?
"Чтоб ты провалился!" – в очередной раз пожелала девушка.
– Если что – кричи громче! Я постараюсь не слишком задерживаться! – толкнул ее в спину насмешливый голос.
Все время, пока она смывала с себя засохшую грязь, Вика мечтала, что по возвращении обнаружит вместо нахала лишь его холодный труп. Она возлагала большие надежды на чертову мазь.
Вернувшись она, однако, обнаружила его живым и даже весьма занятым. Тимуру удалось разжечь печь и теперь он с довольным видом помешивал кочергой потрескивающие поленья.
– АААААА!!! Ты что, отравить меня задумал! – заорала Вика.
– Что?!
Вика его не слушала. Метнувшись в сени, она схватила чайник и, подбежав к печи, выплеснула все содержимое в огонь. Что-то зашипело. Клубы вонючего дыма ворвались в комнату. Вика и Тимур закашлялись.
– А ты и вправду чокнутая, – покачал головой парень. – Что это на тебя нашло?
– Нашло? На меня? Да что ты понимаешь! Меня специально предупредили, что предыдущая хозяйка угорела. От этой самой печки!
– Но я же не знал. Хотел немного согреться, только и всего. У тебя же тут собачий холод.
– А тебя сюда никто не звал. Убирайся и грейся где-нибудь в другом месте.
– Та-аак, чувствую я, разговора у нас сегодня не получится.
– Правильно чувствуешь. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. У-у, глаза б мои тебя не видели. Господи, чем это так воняет?
– Хм, сама вонь развела и еще удивляется.
– Знаю, что развела. Но, по-моему, пахнет паленой бумагой. Ты что, поджигал дрова газетами? Или это, не приведи господи, угарный газ?
– Окстись. Какой угарный газ? Дрова еще толком не прогорели. И никаких газет я не трогал. У тебя их нет, ты забыла?
– Верно. Чем же тогда воняет?
Вика соображала с трудом. На этот раз душ не принес ей облегчения – кожа как-то скукожилась от воды и болела почти нестерпимо. К тому же все тело отчаянно чесалось.
– Ты права, пахнет горелой бумагой. Но откуда она взялась? Я точно помню, что в печи ничего не было, – задумчиво проговорил Тимур.
Внезапно Вику осенило. Она боялась поверить в свою догадку. Позабыв даже про своего злейшего врага, девушка метнулась к печи и сунула руку в пылающее жаром нутро. Обжигаясь и вскрикивая, она быстро пошарила внутри, едва касаясь пальцами стены топки. В одном месте она наткнулась на что-то хрупкое. Это было похоже на большую книгу или тетрадь и было прилеплено скотчем к верхней стенке. Нижняя часть успела обгореть и крошилась под пальцами. Потребовалось лишь небольшое усилие и Вика смогла извлечь это на свет.
В руках у нее действительно была тетрадь. Десятка два последних страниц и обложка обуглились, но большая часть осталась нетронутой. Вика осторожно отогнула переднюю обложку и прочла:
"12 мая, 1954 года. Теперь я точно знаю, что стану актрисой…"
Это было невероятно, но она держала в руках не что иное, как… дневник Ирины Гаевской! Кто бы мог подумать, что он спрятан не где-нибудь, а у нее под носом, в заброшенном старом доме!
– Что это у тебя?
Господи, Вика совсем забыла о его присутствии. Быстро захлопнув дневник, она прижала его к груди, перемазав свежую кофточку сажей.
– Слушай, у тебя в роду свиней не было? Уж больно ты любишь пачкаться, – с интересом спросил Тимур. – Да не трясись ты, не отниму.
– Слушай, уйди, пожалуйста! – жалобно взмолилась Вика.
– Черт с тобой, оставайся, – вздохнул парень.
Не веря своим глазам, Вика увидела, как он направился к выходу. На пороге обернулся и пригрозил:
– Ты бы поосторожнее в следующий раз, перепелка. На моем месте может оказаться другой, менее сговорчивый. Кстати, спасибо за мазь. Действительно волшебная.
– Что?
– Мазь, говорю, замечательная!
Вика глупо уставилась на его протянутую руку. На ней ничего не было! Ни следа от довольно глубокой раны, которую она нанесла собственными зубами.
Глава 15
Первым делом, едва убедившись, что ее мучитель действительно ушел, Вика… Нет, она не бросилась читать таинственный дневник, как можно было бы подумать. Аккуратно положив тетрадь на краешек стола, тщательно заперев дверь на ключ и засов, и предусмотрительно погасив свет во всем доме, Вика разделась до трусов и тщательно намазала все тело чудодейственной мазью. Одеваться снова она не стала, а читать дневник решила в сенях, примостившись на краешке кованого сундука. Тусклая лампочка под потолком давала маловато света, зато в сенях не было окон. Последний факт Вику особенно устраивал. Причем она опасалась не того, что кто-то увидит ее голой, ей не хотелось иметь свидетелей того, как она станет читать злополучную тетрадь. Она сердцем чувствовала, что в дневнике скрывается какая-то тайна, каким-то образом связанная с покушениями на нее. Только один человек видел, что она обнаружила дневник, и, если с ней что-нибудь случится, она будет знать, кто в этом виноват. Тимур!
Конечно, он вроде бы не стал особо интересоваться ее находкой, но скорее всего, только для того, чтобы усыпить ее бдительность. Если он был тем, кто подстроил все эти покушения на нее и Катю – а как иначе объяснить, что он оказывался рядом в нужное время, чтобы показательно оказать помощь? – то следующего раза ждать долго не придется.
Вика как-то не подумала, что для нее этот последний раз может оказаться действительно последним.
Единственное, что ее смущало, так это отсутствие у Тимура внятного мотива. У остальных, включая Эмму, он просматривался достаточно отчетливо, но кто такой этот Тимур? Какое отношение он имеет к Гаевской? И где вообще он скрывается, ведь деревенские бабульки клялись, что никогда раньше его не видели?
На эти вопросы у Вики не было ответов, но она надеялась отыскать их в дневнике.
Первым делом Вика сунула нос в конец тетради, чтобы оценить нанесенный огнем ущерб. Последняя запись, которую ей удалось прочесть, датировалась шестнадцатым сентября двухтысячного года. Почти три года назад. Странно, то самое время, когда у Гаевской началась неожиданная ремиссия…
Ну-ка, что она пишет?
"Поездку в Кленовую Гору стоило бы отложить. Но я не стану этого делать. Куда уж откладывать? У меня совсем не осталось времени. Решено, я поеду туда и прихвачу с собой…" Это была последняя строчка. Кого собиралась прихватить с собой Гаевская? И что это за Кленовая Гора? Фраза звучала как-то безграмотно. Обычно говорят: поехать НА Кленовую Гору, но никак не "В"! Или это какое-то название? Деревни, местечка какого-нибудь. Надо будет раздобыть карту района и поискать похожее название. Но это Вика решила отложить на потом, а сейчас вновь вернулась в начало записей.
На прочтение у нее ушел не один час. Когда она закончила, уже занялся рассвет. Спрятав дневник в сундук, она, потягиваясь, вернулась в комнату. От резкого движения с нее посыпались подсохшие корочки травяной смеси. Вика с опаской глянула на свое тело и восхищенно присвистнула: от ожогов не осталось и следа, кожа выглядела свежей, упругой и имела нормальный здоровый цвет. Вот так мазь, вот так волшебное зелье! Эмма почему-то дала ей настоящее лекарство, а вовсе не яд. Интересно, почему? Вика тут же припомнила свою прогулку по кладбищу. Ясно, почему: Эмма не думала, что Вике доведется им воспользоваться. Если она рассчитывала, что девушка загнется где-нибудь среди надгробий или сойдет с ума от ужаса, то ей было бы не с руки, если бы при жертве обнаружили баночку с ядом.
Что ж, нет худа без добра.
Высохшую мазь и смывать было не нужно, она осыпалась сама, словно невесомая серая пыльца, словно тонкая скорлупа, из которой вылупилось ее новое тело. Вика и в самом деле чувствовала себя обновленной, как будто по ее съежившимся венам заструилась свежая кровь. Странно, но она, проведя ночь без сна, совсем не чувствовала усталости. Еще бы! Вика усмехнулась: она узнала столько интересного.
Впрочем, интерес был сомнительного свойства и, если честно, не слишком-то прояснил картину. Но причин для покушения на Гаевскую явно прибавилось. Она и сама бы захотела прикончить человека, в распоряжении которого были такие грязные подробности ее жизни.
О, Гаевская много могла бы рассказать о своих бывших друзьях, если бы захотела. Вопрос, действительно ли она захотела это сделать и если да, то почему только теперь?
Вика поудобнее улеглась на кровати, уставилась на предрассветную дымку за окном и принялась переваривать полученную информацию.
Ирочка Гаевская начала вести дневник с того момента, когда приехала покорять столицу. Может быть, она проделывала это и раньше, но это, как говорится, совсем другая история. Вика подозревала, что эта толстая общая тетрадь была куплена девушкой специально, наверняка она была первой ее покупкой в большом городе. А затем… затем эта тетрадка на долгие годы стала ее верным и, пожалуй, единственным другом. Не то, чтобы Вика была слишком наивной девушкой, но, прочитав дневник, она поблагодарила судьбу за то, что та уберегла ее от общения с творческой элитой. Слава богу, Вика вращалась совсем в другой среде…