Отряды старшины и полковника встретились в ущелье, по которому пролегала единственная дорога от Загорья вглубь страны русичей. На всякий случай был оставлен секрет из десятка стрелков при одной пушке, а основное войско плюс добровольцы из числа жителей поселка двинулись в сторону Спасска. На душе у Малого было радостно — бой выигран, потери умеренные, взяты богатые трофеи — но и немного тревожно. Ведь все так хорошо получилось исключительно из-за беспечности противника! Если бы аграми командовал кто-то, по воинской квалификации примерно равный старшине, то еще неизвестно, чем бы оно все кончилось. А если бы их командир был уровня оставшегося на Земле старлея, то, пожалуй, русичам вполне мог улыбнуться толстый полярный зверь. Да и с дисциплиной у здешних не очень, ведь ясно же им было сказано — подранков не добивать, нужны языки. Так ведь нет, на поле боя остались только убитые агры.
Глава 4
ГРЕХИ НАШИ ТЯЖКИЕ
Озарение снизошло на старшину Вячеслава Малого, когда до Спасска оставалось полтора часа ходу. Всю дорогу от Загорья ему не давала покоя мысль — ну до чего же он бледно смотрится по сравнению с первым Защитником! Понятно, что тот был капитаном, причем старшина смутно подозревал, что царский капитан — это чин повыше советского. А кроме того, Башкирцев был еще и ученым. Малой напряг память — а встречался ему среди капитанов… да хрен с ними, майоров тоже сюда приплюсуем, хоть один ученый? И вынужден быть признать, что нет. Правда, капитана Зониса, зампотеха артдивизиона, часто именовали профессором, но тому причиной были отнюдь не его ученые степени. А всего лишь очки в золоченой оправе да еще широчайшая эрудиция в вопросах самогоноварения — капитан мог за десять минут сварганить из первого же попавшегося под руку хлама аппарат и из чего угодно начать гнать вполне приличный продукт, на что он и тратил большую часть своего служебного времени. Но у русичей с этим тоже был полный порядок, старшина уже успел убедиться. Так чему же он может их научить? И тут его озарило.
Он вспомнил, как терялось время на отбор среди жителей Загорья пригодных для операции, на объяснения им, что надо делать и зачем, на попытки наведения хоть какого-то порядка. А ведь отслужи они в свое время срочную, все получилось бы гораздо проще! Однако во времена первого Защитника такое в России еще не практиковалось, вот он и не ввел ничего подобного у русичей. Но ведь само же напрашивается! Содержать большую армию не получится, сейчас у полковника в подчинении всего чуть больше сотни человек. Но если каждый в свое время отслужит и потом иногда будет призываться на сборы, то эта армия сама появится в нужный момент и в нужном месте, а потом снова распадется на скотоводов, охотников, рыбаков и прочих. А вот тут старшине и карты в руки! Так что русичам скоро придется познакомиться с новыми словами — чай, не в первый раз, всякие кордегарии, конференц-залы и бомбардиры у них пошли от капитана Башкирцева. А теперь придется уяснять, что такое всеобщая воинская обязанность, военкомат, призыв, дембель и партизаны. Ничего, наука нехитрая, поймут. Министр обороны тут уже есть, так что будет кому два раза в год приказ подписывать. Правда, старшина не был уверен, что на Земле у этого министра есть еще какие-то обязанности, но тут не Земля, дармоедов разводить обстановка не позволяет, так что пусть здешний министр по совместительству будет еще и военкомом. А вот он и Спасск, пришли наконец.
Сразу по возвращении в столицу Вячеслав потребовал бумагу и письменные принадлежности, а потом, в очередной раз помянув добрым словом Патрика, от которого Малой за полтора года наслушался много умных слов, объяснил, что это ему нужно для фиксации результатов произведенного в пути анализа ситуации.
Бумага у русичей была сероватая и грубая, но вполне пригодная для письма и рисования. А вместо карандашей они использовали толстые графитовые стержни в кожаном футляре, их приходилось периодически затачивать о специальный камень.
Но прежде чем записывать свои мысли о введении у русичей срочной службы, старшина решил закончить с тем, что пришло ему в голову еще во время боя. Если бы у тех, кто сидел в засаде на скале, были гранаты, то агров бы ушло гораздо меньше! В дороге Вячеслав поинтересовался у полковника, делаются ли гранаты у русичей. Тот сказал, что да, это называется ручными бомбами — ядро из обожженной глины с камнями, внутри порох, а наружу торчит пропитанный селитрой фитиль. Поджигаешь его и бросаешь, как фитиль догорит, она взорвется. Но большого распространения такие бомбы не получили из-за неудобства пользования, да и вообще рукопашный бой с аграми сегодня был чуть ли не впервые.
Старшина сразу подумал, что глиняная граната с фитилем — это действительно не подарок. Но почему бы не отлить чугунную ребристую рубашку? И вставить в рукоятку кремневый запал наподобие механизма в пистолете Защитника. Но потом Малой прикинул, сколько придется тогда возиться с каждой гранатой, и вынужден был отказаться от своей идеи. Но уже к вечеру первого дня пути в Спасск он вспомнил, как они детьми высекали искры из кремня — напильником! Значит, зазубренную железяку засовываем в рукоятку так, чтобы к ней чем-нибудь прижимался кусок кремня, а в торце железяки делаем дырку и просовываем туда кольцо. Перед броском дергаем за кольцо, железяка скребет по кремню и высекает искры, которые воспламеняют фитиль. Его будем отмеривать точно, чтобы у всех гранат было одинаковое замедление. А кусок напильника сделать гораздо проще куркового механизма, да и после дергания за кольцо он останется в руке, так что его потом можно будет использовать еще раз.
Но на этом умственные усилия Малого были прерваны иноком-посыльным, который сообщил, что баня уже растоплена, а после нее отцом Феодосием благословлен торжественный ужин у князя (которому стало заметно лучше, хоть он и не выздоровел полностью) — в честь победы над аграми. Еще до этого мероприятия Малой обратил внимание, что, кажется, его первоначальные представления о строении власти на земле русичей не совсем соответствуют действительности, а на ужине его предположения подтвердились. Князь вовсе не был тут самым главным командиром! По размышлении старшина решил, что все правильно, тут не армия или какая-то древняя империя, где, как он помнил с уроков истории, некий царь спалил город просто так, для интереса. А вот на СССР, кстати, похоже! И тогда князь тут получается председателем совета министров, этаким местным Косыгиным. А генсек — это отец Феодосий, причем правильный генсек, вроде как Леня Брежнев до впадения в старческий маразм. Отца Абрама, подумав, старшина пока решил считать Андроповым. И неважно, что не похож — таким делом обязательно кто-то должен заниматься, а Авраамий совершенно явно правая рука Феодосия.
Дальнейшие аналогии старшина проводить не стал, потому как в лицо-то он членов политбюро знал, зря, что ли, портреты этих рож в каждой Ленкомнате висят, но вот кто из них там чем занимается, Малой сказать не мог. Разве кроме только министра обороны, но с его здешним аналогом все было уже ясно. И старшина, улучшив момент, спросил отца Авраамия, когда можно будет вдумчиво побеседовать про то, чем и как живет страна русичей, потому что аврал с нападением агров закончен и пора без суеты вникать в обстановку.
Так что следующим утром старшина отправился в Феофановский монастырь, где, собственно, и жили отцы Феодосий, Авраамий и прочие. Спасск был весьма невелик, примерно полкилометра в диаметре, и монастырь, вместе с находящимся на его территории храмом, где Малой появился в этом мире, занимал примерно четверть города, всю его северную часть. Причем когда старшине в первый раз показали монастырскую территорию, он удивился отсутствию крепостных стен, которые, по его мнению, и были отличительным признаком монастыря. А тут имелся только невысокий деревянный забор, и все. Однако потом стало понятно — крепостью является весь городок, и чужие здесь не ходят, так что забор нужен только для обозначения границ территории.
Старшина прошел мимо братского дома, где жили рядовые, то есть простые монахи и послушники, и оказался около настоятельских палат. У дверей его уже ждал молоденький паренек, который проводил Малого в келью отца Авраамия.
Ничего себе келья, удивился про себя старшина, заходя в просторное и светлое помещение, на пороге которого его встречал сам хозяин. Прихожая (или гостиная) имела метров двадцать площади, и в ее торце были еще две двери. То есть на маленькую каменную каморку совершенно не похоже, а ведь Малой считал, что словом «келья» называется именно она.
— Пройдемте в кабинет, ваше благородие Защитник, — предложил отец Авраамий и провел старшину к правой двери.
Кабинет оказался раза в два меньше прихожей, причем две стены были заняты полками с какими-то не то книгами, не то тетрадями. Впритык к окну стоял большой стол, а у него — два стула, на один из которых монах предложил сесть. После чего сел сам и выжидательно уставился на старшину.
— Значит, так, — собрался с мыслями Малой, — чем быстрее я пойму, как и по каким законам живет земля русичей, тем быстрее смогу приносить пользу не только бегая с автоматом по вашим горам. Так что ты уж, отец, постарайся мне все это объяснить.
— С этого же начал и первый Защитник, — довольно кивнул монах, — слушай.
Где-то часа через два Малой уже неплохо представлял себе картину экономической и политической жизни земли русичей. Все поселения делились на два вида — княжьи вотчины и монастырские подворья, причем первые были в основном рыболовецкими, охотничьими и земледельческими, а во вторых сосредотачивалась вся промышленность и торговля. Князь собирал со своих вотчин налоги, причем натурой, и назначал туда бояр в крупные поселки или тиунов в те, что помельче. Согласно своду законов, действующему со времен первого Защитника, князь являлся верховным самодержавным властителем. Рассказывая про это, отец Абрам улыбнулся и перешел к денежной системе.
Хитро они тут все с князем устроили, соображал Малой. Верховный-то он, конечно, верховный. Но практически все деньги получает от попов! Налоги ведь ему идут натурой, а церковь эту натуру выкупает. Кроме того, по своду законов чеканка монеты возложена исключительно на Феофановский монастырь, так что тут особо не забалуешь. Прямо как у нас в семье. Мать не устает повторять детям, что глава семьи — это отец. Но деньги-то глава сразу отдает ей, а уж потом она его ими снабжает! А тут только то отличие, что князь отдает не деньги, а товары. Так, а что это тут такое интересное рассказывает монах?
— Полугроши, гроши и копейки чеканятся из меди. Что такое грош? У нас это десятая часть копейки. Две копейки, три и пятак — серебряные. А монеты от десяти копеек до пяти рублей делаются из никельного железа, или просто никеля.
Отец Авраамий налил из кувшина брусничной воды себе и старшине, отпил и продолжил:
— До Защитника деньги у нас были только медные и серебряные. Но ведь серебра в земле русичей хоть и не так чтобы уж совсем девать некуда, но оно есть, и не в одном месте. То есть его количество в обороте постоянно увеличивалось, что приводило к подорожанию товаров. Ну, и торговля с римлянами…