Внутри еще одного помещения, в котором стояли штабеля деревянных ящиков, пахло пылью и ладаном; Харпириас приподнял крышку одного из ящиков и увидел высушенные человеческие черепа, старые, пожелтевшие и уже рассыпающиеся.
Он спросил об этом Ивлу Йевикеник.
– Очень священное место, – сказала она. – Ты больше не должен туда ходить.
Чьи это были черепа? Прежних королей?
Умерших жрецов? Побежденных врагов? Харпириас понял, что, вероятно, никогда этого не узнает. Но какое это имело значение? Он приехал сюда не для того, чтобы проводить антропологическое исследование народа, а только вырвать из их рук кучку злосчастных охотников за окаменелостями.
Возможно, это ему так и не удастся, поскольку на третий день отсутствия Коринаама начался еще один небольшой снегопад. Теперь Харпириас был убежден, что метаморф погиб где‑то высоко в горах. Его тело лежит под снежным покровом и, по всей вероятности, никогда не будет найдено.
И очень может статься, размышлял Харпириас, что он проведет остаток своих дней в этой жалкой, скованной льдом деревушке на самом краю света, будет питаться обугленными кореньями и полусырым мясом. Возможно, черепа в тех ящиках принадлежали предыдущим полномочным послам из внешнего мира, и его собственному черепу суждено очень скоро покоиться среди них.
Ему казалось, что эти часы безделья будут тянуться вечно. Он чувствовал себя пленником, одним из тех несчастных усохших людей в ледяной пещере, высоко в стене ущелья. Ночью, лежа в объятиях Ивлы Йевикеник, он молился, чтобы ему приснился какой‑нибудь обнадеживающий сон. Если бы только благословенная Хозяйка Острова Сна, чей дух по ночам парит над миром, принося долгожданный покой и облегчая участь обремененных заботами, милостиво послала ему сон, который успокоил бы его душу!
Но Харпириас не получил знака ее нежной милости. Весьма вероятно, что ледяное царство отиноров находится за пределами досягаемости даже для
Повелительницы Снов.
14
Вечером четвертого дня со времени исчезновения Коринаама Харпириас дремал в одиночестве в своей комнате, когда ему сообщили, что метаморф наконец‑то вернулся.
– Приведи его ко мне, – велел он Эскенацо Марабауду.
После своей вылазки Коринаам выглядел бледным и измученным. Его одежда испачкалась и порвалась, тонкие губы щелеобразного рта были крепко сжаты, веки распухли и почти полностью скрывали глаза. Он держался напряженно, испуганно, словно подумывал о том, не произвести ли трансформацию и в каком‑либо другом облике удрать отсюда. Харпириас представил себе, как Коринаам внезапно превращается в длинную змееподобную ленту и быстро выскальзывает из комнаты, а он безуспешно пытается его схватить.
– Хотите, чтобы я остался? – спросил скандар. Вероятно, ему тоже пришло в голову нечто подобное.
Харпириас кивнул и холодно обратился к Коринааму:
– Где ты был?
Коринаам помедлил с ответом.
– Предпринял небольшую разведку, – в конце концов сказал он.
– Не помню, чтобы я давал тебе такое задание. И где же ты проводил эту разведку?
– Всюду. В окрестностях поселения.
– Поточнее, пожалуйста.
– Это было личное дело. – В голосе метаморфа послышались вызывающие нотки.
– Понимаю, – кивнул головой Харпириас. – И все же хочу знать подробности.
Он подал знак Эскенацо Марабауду.
– Держи его, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он вдруг исчез.
Скандар, стоящий за спиной Коринаама, обхватил метаморфа обеими руками поперек груди. Коринаам задохнулся от изумления. Его глаза стали огромными и уставились на Харпириаса с неприкрытой ненавистью.
– Ну, – спокойно обратился к метаморфу Харпириас.
– Ну, – спокойно обратился к метаморфу Харпириас. – Расскажи мне, куда ты ходил.
Некоторое время метаморф молчал. Потом нехотя ответил:
– В горы.
– Так я и думал. И зачем же ты туда ходил?
Коринаам, казалось, готов был взорваться негодованием.
– Принц, я требую, чтобы вы приказали своему скандару отпустить меня!
Вы не имеете права…
– Я имею полное право, – оборвал его Харпириас. – Ты находишься здесь на службе у короналя, и ты без разрешения отлучился по своим делам в то время, когда в твоих услугах нуждались. Я хочу услышать объяснение.
Спрашиваю еще раз: что ты там, наверху, искал, Коринаам?
– Я отказываюсь обсуждать с вами свои личные дела.
– Здесь у тебя нет и не может быть личных дел. Выверни‑ка ему слегка руку, Эскенацо Марабауд.
– Это возмутительный произвол! – воскликнул Коринаам. – Я свободный гражданин…
– Конечно. Никто этого не отрицает. Выворачивай, выворачивай посильнее, пожалуйста, Эскенацо Марабауд. Пока он не закричит. Или пока не ответит на мои вопросы. Не беспокойся, она не сломается. Ты же знаешь, что невозможно сломать руку метаморфу. Кости у них словно резиновые. Но тем не менее можно причинить ему боль. И такая мера вполне оправданна, если он отказывается сотрудничать. Да, вот так… Что ты искал наверху, Коринаам?
Молчание. Харпириас взглянул на скандара и сделал руками скручивающий жест.
– Я искал тех людей, которых мы видели на гребне скалы в день охоты, – угрюмо произнес Коринаам.
– Вот как. Ты меня не удивил. А зачем ты хотел их разыскать?
Молчание.
– Выкручивай, – приказал Харпириас скандару.
– Вы понимаете, что это допрос под пыткой? – спросил Коринаам. – Это варварство! Это немыслимо!
– Приношу свои искренние извинения, – ответил Харпириас. – Интересно, сломается ли в конце концов твоя рука, если выкручивать ее дальше? Ведь мы не станем выяснять это, правда, Коринаам? Скажи мне, кто те люди, которых мы видели на скалах?
– Именно это я и пытался выяснить.
– Нет. Ты уже знаешь, кто они, не так ли?
Скажи мне. Говори, Коринаам. Кто они?
– Пиуривары, – пробормотал Коринаам, уставившись себе под ноги.
– Правда? Твои родственники?
– Если можно так выразиться. Дальние родственники. Очень дальние.
Харпириас кивнул.
– Спасибо. Можешь отпустить его, Эскенацо Марабауд. Теперь он кажется мне более готовым к сотрудничеству. Подожди за дверью, ладно? – Когда скандар вышел, он вновь обратился к метаморфу:
– Хорошо. Расскажи мне, что тебе известно об этих дальних родственниках, Коринаам.
Но Коринаам заявил, что знает о них очень мало, и Харпириас почувствовал, что на этот раз метаморф говорит правду.
У его народа существуют старые легенды, рассказал Коринаам, о том, что во времена лорда Стиамота, много тысяч лет назад, одна из ветвей расы метаморфов осела на дальнем севере – те пиуривары, кому удалось уцелеть, как уже догадался Харпириас, после войны, которую лорд Стиамот вел против коренных обитателей этой планеты.
В то время как остатки уцелевших метаморфов были окружены и загнаны в резервацию, устроенную для них в джунглях Зимроэля – так гласило предание, – эти свободные пиуривары продолжали жить изолированно и независимо, следуя древним кочевым обычаям своего народа, в заснеженной горной стране за стеной из девяти великих вершин Граничья Кинтора.
Между ними и другими метаморфами отсутствовала какая‑либо связь, даже во время правления лорда Валентина, когда произошло крупное восстание пиуриваров против власти людей.