Спустя лишь несколько секунд к нему вернулись зрение, слух и обоняние, он вновь почувствовал своё тело – но теперь воспринимал его через сестру. Ощущения были весьма непривычные, но не неприятные: он был так близок с Беатрисой, что воспринимал её не как другого человека, а как неотъемлемую часть себя, поэтому не испытывал ни малейшего дискомфорта от того, что сейчас она находится в его теле.
Беатриса поднялась на ноги и немного прошлась, показывая Марку, что полностью владеет телом. Затем вернулась на прежнее место, села и уступила контроль брату.
К этому времени Марк успел немного собраться с мыслями. И мысли эти были очень тревожными. Множество вопросов, которые ненадолго отступили под натиском горя, вновь навалились на него всем скопом и наперебой требовали ответов. Теперь этих вопросов стало ещё больше, а перспектива услышать ответы на них повергала Марка в панику. Ему опять захотелось расплакаться – и от тоски за умершей Ребеккой, и от страха узнать нечто ужасное о Беатрисе. А в том, что и со старшей из его сестёр случилось что-то плохое, он уже не сомневался...
– Успокойся, братик, – ласково произнесла Беатриса, мигом почувствовав его страх. – Ведь я здесь, я с тобой. Я жива. Вспомни, чему нас учили на уроках философии: «Я мыслю, следовательно, существую». А я мыслю, это бесспорно.
– Что с тобой случилось, Беа? – набравшись наконец смелости, спросил Марк.
– Я... у меня... – Сестра явно растерялась. – Ах, Марк, я даже не знаю с чего начать! Ты что-нибудь помнишь после того, как нас схватили на тракте?
– Нет, – ответил Марк. Он решил пока не рассказывать о том, что не был сразу парализован, а ещё какое-то время сопротивлялся и в конце концов предпринял неудачную попытку самоубийства. – А ты когда очнулась?
– Довольно давно. Может, неделю назад, а может, больше. Я точно не знаю. До позавчерашнего дня меня держали в подземелье, в маленькой камере с крохотным окошком под самым потолком, и тогда я совсем потеряла чувство времени. Я постоянно была какая-то сонная – наверное, в еду мне подмешивали специальное зелье, чтобы держать меня в таком состоянии. Теперь я думаю, что если бы не эта сонливость, я бы точно покончила с собой.
Марк вспомнил, что и сам пытался убить Беатрису руками МакГрегора, но потерпел неудачу. А потом...
– Беа! – взволнованно произнёс он. – Они с тобой ничего не делали?.. Ну, ты понимаешь, о чём я.
– Да, понимаю. Я тоже боялась этого. Когда я очнулась, то первым делом подумала об этом. Я осмотрела себя, но вроде всё было в порядке. А потом я каждый раз просто сходила с ума от страха, когда слышала за дверью шаги. Но они не трогали меня – теперь я знаю, почему... – Под давлением эмоций сестры из груди Марка вырвался всхлип. – Это случилось позавчера. Меня отвели ещё глубже в подземелье, в огромный мрачный зал с жертвенником, положили в центре начерченной на полу пентаграммы и навели какие-то чары, от которых я полностью потеряла способность двигаться и говорить. Потом старший из них, который представился нам на тракте МакГрегором, долго творил надо мной всякие заклинания, он читал их вслух, подвывая, и я медленно погружалась в сон. А тем временем его помощник – тот чернокожий «мастер» – приносил в жертву маленького ребёночка... Это было так ужасно, Марк! Я думала, что сойду с ума. Я бы точно сошла с ума, если бы вскоре не заснула.
Марк зябко поёжился.
– Беа, милая! Тебя они тоже принесли в жертву?
– Нет, не совсем. Меня... В общем, пока я спала, мне виделся странный сон. Я словно плыла среди золотого сияния, меня переполняли покой и умиротворение. Тогда я подумала, что умерла, но ни капельки не испугалась, а скорее обрадовалась – ведь я слышала, что души принесённых в жертву попадают в Нижний мир, а это сияющее пространство совсем не походило на Преисподнюю.
Затем передо мной возникли три человека... три призрачные фигуры – мужчины лет под пятьдесят и двух мальчиков, один из которых был нашего возраста, а другой года на два или три старше. Все трое улыбались мне, их улыбки были грустными и добрыми. Мужчина сказал, что я пришла слишком рано, и велел мне возвращаться обратно. Я хотела спросить, куда я пришла слишком рано и куда мне возвращаться обратно, но не смогла вымолвить ни слова. Сияние вокруг меня начало тускнеть, я вновь стала засыпать... или просыпаться, и последнее, что я услышала, были слова старшего из мальчиков: он просил меня довериться силе льва.
– Какого льва?
– Понятия не имею. Он сказал: «Доверься силе льва, Беатриса». Может, он говорил не о животном, а о человеке по имени Лев... Не знаю, что и думать, Марк.
– Гм... Ну, ладно. Что было дальше?
– А потом я очнулась в твоём теле. Правда, я не сразу поняла, что это твоё тело. Я лежала в постели в тёмной комнате, шторы на обоих окнах были задвинуты, сквозь них слабо пробивался дневной свет. Вдруг за дверью послышался шум, а затем – голоса. Говорили двое – мужчина и девочка. Голос девочки был властным, а мужчины – угодливым, заискивающим. Они беседовали на каком-то незнакомом языке, и я ничего из их разговора не поняла – однако мне показалось, что пару раз они произносили моё и Бекки имена. Затем голоса смолкли, а спустя некоторое время послышался плеск воды. Осмелев, я тихо выбралась из постели, подкралась к двери и заглянула в щель. Я увидела... Ах, Марк, представь: там я увидела себя! Та вторая «я» сидела в большой лохани с водой, а рядом на полу валялась моя грязная одежда. Я не закричала только потому, что меня парализовало от ужаса. Всё то время, пока она мылась, а потом наряжалась в чистую одежду из моего сундука, я неподвижно стояла на коленях, словно приклеенная к двери. Лишь когда она вышла из комнаты, я немного очухалась и вот тут-то обнаружила, что нахожусь не в своём теле...
Марк в полной растерянности тряхнул головой.
– Что ж это значит, Беа? Кто-то захватил твоё тело? Но как?
– Не знаю, Марк. Ничего не знаю. Я и сейчас мало что понимаю, а тогда и вовсе перестала соображать. Может, это и спасло мне... нам обоим жизнь. Если бы я начала что-то мудрить, попыталась бы бежать, меня наверняка поймали бы. А так я просто залезла под кровать и лежала там, дрожа от страха. Где-то через полчаса похитительница моего тела вернулась и на этот раз вошла в спальню – я видела лишь её ноги ниже колен, в тех красных сапожках, которые подарил мне перед отъездом папа. Она прошлась по комнате, но под кровать не заглянула и меня не заметила. Потом она вернулась в соседнюю комнату, долго там что-то делала – как я понимаю, собирала вещи, – и наконец ушла. Тогда я...
– Погоди, Беа, – перебил сестру Марк, уловив в её рассказе очевидную несуразность. – Ты говоришь, она вошла, увидела пустую постель и спокойно себе вышла? Почему она не подняла тревогу, не бросилась искать меня?
– Наверное, она не знала, что ты должен был находиться в спальне. Думаю, ей ничего о тебе не сказали. Только так можно объяснить, почему она не стала тебя искать.
– Неужели она не заметила, что недавно в комнате кто-то был?
– Полагаю, заметила. Но, видимо, решила, что в постели спал МакГрегор или один из его помощников. К счастью, сундук с твоими вещами стоял в дальнем углу, и она его не заметила. Или просто не придала ему значения. В общем, под кровать она не заглянула и ушла, не закрыв дверь на замок. Я ещё немного подождала, затем выбралась из-под кровати и решила бежать. Выбираясь из замка, я никого по пути не встретила... Из живых, имею в виду, – в обеденном зале я увидела МакГрегора, который лежал на полу в луже крови.
– Его убили? Но кто?
– Вне всяких сомнений, похитительница.