– Ну, малышка, уймись, – устало проворчал он. – Этак я ещё споткнусь.
Оказавшись под прикрытием кустов, Марк положил девочку на траву, опустился рядом с ней на колени и в нерешительности устремил взгляд на её бледное неподвижное лицо, обрамлённое длинными каштановыми волосами.
– Чего ты медлишь! – нетерпеливо произнесла Беатриса. – Ведь она может умереть.
Марк почесал затылок.
– Тут вот какое дело. Если предположить, что тело девочки предназначалось для вселения чьего-то бесплотного духа, тогда возможны три варианта. Первый: мы помешали ведьме в самом начале, когда она только усыпила её. Второй: ведьма уже изгнала душу из тела, но в него ещё никто не вселился. И третий: мы вмешались на самом последнем этапе, когда воплощение уже произошло, и ведьме оставалось только вывести тело из глубокого сна. В первом случае всё ясно – мы должны попытаться спасти девочку. Во втором – мы ничем ей не поможем. А в третьем... Вот тут-то и проблема, сестричка. Если нам удастся оживить девочку, как мы сможем определить, что это она, а не кто-то другой, захвативший её тело?
– Ого... – Беатриса растерялась. – Такое мне даже в голову не приходило!
– А мне приходило. И теперь я не знаю, что делать. Мы не можем бросить её умирать, это было бы равносильно убийству. Но, с другой стороны, и оживлять её страшно.
Сестра глубоко задумалась. Марк держал девочку за запястье, внимательно прислушиваясь к её слабому пульсу, и одновременно изучая её магическую ауру. По своей силе она уступала ему или Беатрисе, но не намного. Если в тело девочки вселилась бесплотная душа какой-нибудь злой ведьмы или чёрного мага, обладающая связью с Нижним миром, то её природная магия будет многократно усилена неисчерпаемыми энергетическими ресурсами Преисподней, и тогда она станет опасной противницей... Впрочем, они с сестрой тоже не беззащитны, ведь у них есть львиная шкура.
– Нет, Марк, – наконец произнесла Беатриса. – Я уверена, что мы помешали ведьме в самом начале. Сам посуди: она выбежала из избушки совсем не готовая к нападению – а из этого следует, что она просто хотела узнать, из-за чего взбесилась коза, и успокоить её. Но если бы дело дошло до воплощения, стала бы она, спрашиваю, отвлекаться от своего занятия на крики козы? Ясно, что нет.
Марк согласно кивнул:
– Да, ты права. И тем не менее мы должны быть готовы ко всему. В том числе и к тому, что в неё вселился нечистый дух.
– Тогда давай устроим ей проверку.
– Какую?
– Попробуем взять на испуг. Разбудим её – если, конечно, у нас получится, – и сразу скажем, что воплощение прошло успешно.
– Думаешь, это сработает?
– Должно сработать. Её (или его) первая реакция не может быть наигранной. Если после пробуждения в её глазах не будет страха – дикого, панического страха, – немедленно парализуй её.
– А потом?
– Потом будем разбираться. Сначала нужно разбудить её.
– Ну что ж, – решился Марк. – За дело.
Он постарался вспомнить всё то немногое, что знал о летаргии. Согласно одной из теорий, которой придерживался их школьный преподаватель магической медицины, это был глубокий сон разума, вызванный нарушением его триединой связи с душой и телом. Чтобы вывести больного из летаргического состояния, недостаточно простой стимуляции жизненных функций организма; тут необходимо комплексное воздействие на все три составляющие человеческого естества – духовную, телесную и умственную, – для восстановления их утраченного единства.
Марк положил одну ладонь на холодный лоб девочки, другую – на её солнечное сплетение, и начал медленно произносить слова стандартного диагностического заклинания, внимательно прислушиваясь к характерному эху, обертоны которого несли в себе информацию о состоянии тех или иных органов. Насколько он мог судить с позиций своего небогатого опыта, в физическом плане девочка была совершенно здорова, разве что все процессы в её организме были до предела замедленны. Это больше напоминало не летаргию, а скорее глубокую гибернацию – состояние сродни зимней спячке у некоторых животных.
– Ну-ка, попробуем просто разбудить её, – пробормотал Марк и очень осторожно, самую малость, стимулировал выделение адреналина.
Ещё находясь под воздействием диагностических чар, он почти физически ощутил, как у девочки поднялось давление, ускорилось сердцебиение, участилось дыхание. В крови возросло содержание кислорода, это подтолкнуло процессы обмена веществ в организме, мозг получил дополнительное питание и начал пробуждаться...
Внезапно у Марка закружилась голова. Перед его глазами поплыли разноцветные пятна, он пошатнулся, стоя на коленях, и едва не упал на девочку сверху. Лишь усилием воли ему удалось сохранить равновесие, он упёрся руками в землю и медленно сел.
– Кажется, я переусердствовал, Беа. Мне нужно отдохнуть. Чуть-чуть, немножко.
Сестра не ответила. Мало того, Марк вдруг обнаружил, что не чувствует её присутствия, к которому за последние месяцы так привык, что стал воспринимать личность Беатрисы как продолжение собственного «я». А теперь в том месте его внутреннего пространства, которое он уступил сестре, зияла пугающая пустота...
– Беа, где ты? – в панике воскликнул Марк. – Отзовись, милая, вернись! Не покидай меня сестричка!
– Я здесь, Марк, – услышал он тихий ответ и едва не грохнулся в обморок от облегчения. – Что случилось? Ты потерял сознание?
– Да вроде бы нет. Не похоже.
– А я, кажется, потеряла. Только что очнулась. Меня долго не было?
– Всего лишь несколько секунд. Но я и сейчас не...
Договорить Марк не успел. В этот момент девочка пошевелилась, её ресницы слабо затрепетали, а на щеках проступил бледный румянец.
– Она просыпается, Беа! – настороженно произнёс он и на всякий случай приготовился привести в действие парализующие чары.
Веки девочки медленно поднялись. Взгляд её серо-голубых глаз с трудом сфокусировался на Марке. В следующее мгновение в них отразились испуг, растерянность и недоумение. Пересохшие губы еле слышно прошептали:
– Ма... Марк... – И одновременно к нему пришла изумлённая мысль сестры: – Я вижу твоё лицо!..
– О, господи!.. – потрясённо пробормотал он и схватил руку девочки. – Это ты, Беа?
Наконец в её взгляде мелькнуло понимание. Вернее, слабая тень понимания.
– Марк, это... – начала она вслух, а уже мысленно докончила: – Это не сон? Ты вернул моё тело?.. Но как? Где ты нашёл его?
Справившись с первым шоком, Марк отрицательно покачал головой:
– Нет, Беа, это не твоё тело.
– А... а чьё же тог... – Она осеклась. Лицо её исказила гримаса ужаса. – Боже мой! Только не говори, что я... что ты вселил меня в тело той девочки...
– Я ничего такого не делал, это случилось само собой. Похоже, мы с тобой вмешались слишком поздно, когда ведьма уже убила девочку, а её тело подготовила для перевоплощения – может быть, для своего собственного. И как только я дал толчок к его пробуждению, оно тут же соединилось с ближайшей свободной душой – а ею оказалась ты. Думаю, так всё и произошло.
Беатриса попыталась встать. Марк помог ей принять сидячее положение и обнял её за плечи.
– Как ты себя чувствуешь?
– Да так, плохонько. Голова кружится, слабость во всём теле... в чужом теле... Ах, Марк! Теперь я тоже похитительница! Такая же, как та, что украла моё тело...
– Не говори так, сестричка. Ты ничего не украла. Ты заняла тело, которое оказалось свободным и должно было умереть... А может, если бы не ты, его захватил бы нечистый дух, которому оно с самого начала предназначалось.