Он, Джон Хеллард, пришел к пациенту госпиталя совсем за другим. Эксперт-аналитик присел на стул возле Хортона.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он и вдруг понял, что снова обращается к боссу на «вы».
Тот миг, когда Джон, увидев пострадавшего Хортона, назвал его «Энди» – ушел безвозвратно. Теперь эксперт-аналитик знал гораздо больше, чем
утром – и про ВКС Европы, и о проекте «Новая Эра», и о безумном роботе, бродившем среди людей. Ни о каких добрых отношениях с президентом
корпорации речи быть не могло.
– Все нормально, – Хортон глянул на капельницу, стоявшую рядом с койкой. – Вот, говорят: мозг пострадал от гипоксии, но не очень сильно.
Быстро позвонки вправили, освободили зажатые сосуды. Врачи клянутся: за несколько дней все придет в норму. А пока травят какой-то химией,
улучшают утилизацию кислорода в клетках головного мозга.
– Я рад, – сухо отозвался Джон, внутренне удивляясь: до какой степени ему безразлично, что будет дальше с Энди Хортоном.
Может, это он сам – мыслящая машина? Разве годы сотрудничества, почти дружбы, могут быть перечеркнуты за несколько дней? Разве все может
бесследно исчезнуть, словно ничего и не было? Куда пропадает душа, когда человек умирает? Возносится на небеса? Куда исчезла душа
«Безупречного», когда Хеллард расправился с крейсером-убийцей? Если она была… Может, не вознеслась на небо? За что ей такое благо? Может,
растворилась в окружающем мире, и часть иной сущности – чужой, жестокой – впитал он сам, Джон Хеллард?
– Джонни… – позвал Энди Хортон. – Ты, кажется, меня не слышишь? Лайонс Торелли сказал, что возникли какие-то вопросы, которые ты хотел
задать при личной встрече. Я готов выслушать, ответить.
Хеллард потер лоб ладонью, прогоняя странные мысли. Глянул вокруг себя, очнулся.
– Кому выгодна ваша смерть, мистер Хортон? – спросил он.
– Не знаю, с кого начинать, – Энди долго внимательно рассматривал своего сотрудника. Изучающе, будто видел впервые. – Ты же знаешь, Джон, у
меня всегда было много врагов.
– Военно-Космические Силы Объединенной Европы в их числе? – уточнил Хеллард.
– Возможно, – президент «Сигмы» пожал плечами. – Мне трудно судить, слишком многое изменилось за короткий период времени. Возникла новая
система, в которой другие внутренние течения. Да, не исключено, кто-то из командования ВКС. Я противился приходу военных, как мог. До
последнего. Но, к сожалению, это был единственный выход из кризиса, других я не нашел. Если б не Военно-Космические Силы, «Сигму»
обанкротили бы. Все имущество пошло бы с молотка, а рабочие и служащие – за ворота, на улицу.
Хеллард слушал молча. На Хортона он не смотрел, эксперта-аналитика страшно интересовал диагностический аппарат, мигавший лампочками.
– Да и, честно говоря, мое мнение никого не волновало. Это по секрету, Джон! Навязали такой путь выхода из кризиса, на уровне правительства
Объединенной Европы. Вызвали туда, сказали: будем делать вот так! И все. Думаю, европейские банкиры отказались от пролонгации кредитов с
чьей-то подсказки…
Энди Хортон замолчал, почувствовав: все выглядит очень глупо. Он словно оправдывался перед собственным служащим за то, что сделал.
– Еще? – Хеллард посмотрел на президента «Сигмы» и снова отвел взгляд в сторону.
– Еще? – Хеллард посмотрел на президента «Сигмы» и снова отвел взгляд в сторону. – ВКС Европы. Кто еще заинтересован в вашей смерти?
– Да кто угодно! – вдруг разозлился Хортон. – Конкуренты! У нашей корпорации множество конкурентов! Возможно, почувствовав: мы ослабли –
уже не те, что раньше, кто-то решил добить… Я также не исключаю вариант, что покушение готовил кто-то из членов совета директоров.
Энди Хортон замолчал, вспомнив Самуэля Лючидо – его долги и попытку выкрасть секретную информацию по проекту «Безупречный». Президент
«Сигмы» тяжело вздохнул, поправил одеяло. К сожалению, нельзя было отметать возможность того, что счеты с Хортоном решил свести кто-то из
своих. Не все довольны переходом контрольного пакета в другие руки. Грег Маккинес открыто перешел в оппозицию, заявив, что по вине
президента корпорация «отдалась» военным…
– Джон, – после длинной паузы тихо произнес Энди. – С этой стороны очень трудно, слишком много вариантов. Ты не полицейский. Я надеялся,
что пойдешь другим путем – техническим. Будешь разбираться с мертвым роботом. Его мозг может дать какую-то информацию. И еще, пистолет. Не
лучше ли начать с этой ниточки? Откуда робот взял оружие? Есть на нем чьи-то отпечатки? Хотя, конечно, только дурак не стер бы следы со
ствола…
– Отпечатки есть, – криво усмехнулся Хеллард. – Есть пальчики. Разве Торелли не доложил?
– Чьи?! – показалось, что Хортон собрался подняться с койки, узнать имя и тут же броситься на врага.
– Отпечатки Энди Хортона, – медленно и четко проговорил эксперт-аналитик.
Президент «Сигмы» шумно выдохнул. Показалось, «сдулся». Ополз в больничной койке, из деятельного мужчины, готового к бою, превратился в
пациента госпиталя. В глазах можно было легко увидеть недоумение. Хеллард не стал изводить президента корпорации.
– Это ваш пистолет, – сказал аналитик. – У вас в кабинете хранился пистолет? Лайонс Торелли говорит: был. Лежал в нижнем ящике письменного
стола.
– Был, лежал, – подтвердил Хортон. – Только я всегда закрывал ящик на ключ. Неужели вчера…
Он странно посмотрел на эксперта, на лице появилось какое-то другое выражение.
– Робот вчера приходил к вам, да? – собственно, ради этого вопроса Хеллард и навестил президента «Сигмы».
Джон очень хотел услышать положительный ответ. Это позволило бы свернуть расследование. Осталось бы только найти убедительную причину,
чтобы объяснить, почему робот навел ствол на Хортона.
– Да, приходил, – медленно, словно думая о чем-то своем, подтвердил Энди. – Приходил ко мне, поговорить. Но это не первый раз…
«Ну, вот и все, – сказал себе Хеллард, мысленно ставя крест на расследовании неприятного инцидента. – Уж простите, мистер Хортон. Я работал
на „Сигму“ – на компанию, создававшую новые корабли. Но не стану корячиться ради военных. И ради вас лично – такого, каким вы стали ныне…»
– Экспериментальный DB-1 приходил и раньше. Только в этот раз был какой-то странный, словно не в себе. Обычно он молчаливый, задумчивый.
Да! – Хортон чуть ли не выкрикнул это слово. – Вчера мы говорили по-другому, точно! Он завел разговор про новую эру, эру мыслящих машин.