Мне вдруг стало ужасно любопытно, действительно ли русалки танцуют по ночам, а если танцуют, то куда девают свои хвосты? Может, снимают, как мы штаны, или используют магию и превращаются в обычных девушек? Вроде бы была какая-то легенда о русалках, которую в детстве нам с братом рассказывала кормилица, но я никак не мог ее вспомнить. А потом я вдруг сообразил, что раз старая русалка так разнервничалась из-за цветочков, то, скорее всего, скоро наступит тот единственный в году день, когда русалки выйдут танцевать на поляну, и у меня будет шанс посмотреть на их чудесные танцы.
— Перестань верещать, — остановил я русалочье словоизвержение. — Я сейчас уеду, только сначала ответь мне на один вопрос. Люди рассказывают, будто русалки умеют танцевать. Это правда?
Лицо старой русалки вдруг расплылось в слащавой улыбке, и она ласково промурлыкала:
— Ах, милый принц хочет посмотреть, как девочки танцуют? Ну конечно, ты же ведь уже мужчина! А я-то, старая, и не заметила, как ты вырос. Приходи на поляну этой ночью! Только приходи один, без своего бешеного коня, без мальчишки-колдуна, без собак и без оружия, если, конечно, не боишься. Придешь?
— Постараюсь, если важных дел не будет. — Я был почти уверен, что приду, но жизнь научила меня ничего никому не обещать. — До встречи! — крикнул я на прощанье, вскочил на Счастливчика и поскакал на звуки Королевской охоты, доносившиеся издали.
Искра бежала следом, я даже не стал привязывать ее к седлу, все равно от Счастливчика она никуда не денется. Уздечку с нее снимать я тоже не стал, Счастливчику она была ни к чему. Все фаргордские кони, кроме уздечки, слушались еще голоса или, если нельзя шуметь, шенкелей, а Счастливчик был вообще выдающейся личностью. Он понимал почти все, что я ему говорил. Поэтому мне даже не пришлось задумываться, какой дорогой лучше проехать, как это было, когда я скакал на Искре. Достаточно было сказать коню:
— Слышишь, Счастливчик, у Оленьих гор собаки лают? Скачи туда, и побыстрее, пожалуйста, а то без меня всю дичь перестреляют. — И Счастливчик вихрем помчался догонять охотников, сам выбирая путь через лес.
Через четверть часа бешеной скачки Счастливчик остановился как вкопанный на еле заметной лесной тропинке, нервно вздрагивая чуткими ноздрями и поводя ушами. Лай собак слышался уже совсем близко. Еще через мгновение из-за деревьев показалась лань. Она бежала прямо на меня. Я с удовольствием подумал о том, как взбесится Имверт, и натянул лук, целясь прямо в темный, полный ужаса глаз. Лань заметила меня и остановилась, не зная куда бежать: впереди — я, сзади — собаки. Лучшей мишени невозможно было представить, но что-то остановило меня, быть может, эти испуганно глядящие на меня эльфийские глаза лани. Так мы стояли и смотрели друг на друга, пока на тропинку не выскочили собаки. Внезапно я понял, что не только не хочу убивать эту маленькую лань, но и абсолютно не желаю смотреть, как ее прикончит Имверт или кто-нибудь еще. Моя стрела просвистела в воздухе и пригвоздила к дереву бабочку, порхавшую перед самым ее носом.
— Быстро улепетывай отсюда, пока я добрый! — крикнул я лани.
Лань скакнула в сторону и исчезла за деревьями. Собаки бросились было следом, но я подозвал их, и они, недоуменно оглядываясь на убегающую лань, но все равно радостно виляя хвостами, собрались вокруг меня.
Собаки меня любили. В замке они вечно ходили за мной по пятам, но к Закатной башне близко не подходили — боялись призрака. Как-то раз я привел в свою комнату мою любимую собаку Ведьму, но она начала так выть, что пришлось ее срочно выставить за дверь. Она куда-то удрала, поджав хвост, и не показывалась мне на глаза несколько дней. С тех пор у нее не возникало желания даже подходить к моей двери, как, впрочем, и у остальных обитателей замка.
Я хотел увести собак вперед по тропе, подальше от лани, но не успел. Меня заметил Имверт, который мчался впереди всех, держа наготове лук. У него была отличная лошадь по имени Лунная Ночь, почти такая же быстрая, как мой Счастливчик, поэтому он оставил далеко позади остальных охотников. Ласточка, которую я всучил Рэди, ничем не уступала Лунной Ночи, но, в отличие от Рэди, Имверт был неплохим наездником, так что, где находятся Рэди с Ласточкой, оставалось лишь предполагать. Наверно, Имверт решил, что собаки окружили лань, но вместо лани увидел нас со Счастливчиком и Искрой. Глаза Имверта сделались пустыми и холодными, а на прыщавом лице застыла зловещая улыбка. Он спустил тетиву, и стрела полетела прямо в меня. Похоже, он решил изобразить несчастный случай на охоте. Имверт, как всегда, зря старался. Пора бы ему запомнить, что в меня очень трудно попасть из лука. Если постараться, я могу поймать стрелу рукой, могу отбить мечом, а уж увернуться от стрелы, пущенной с такого расстояния, для меня не составляет вообще никакого труда. Но сейчас мне не пришлось даже уворачиваться, стрела Имверта просвистела у меня около уха и воткнулась в мох далеко за спиной.
— Ты, как всегда, не учел ветер, Имверт, — сказал я таким усталым голосом, как будто всю жизнь учил Имверта стрелять, а он, бестолочь, все никак не научится.
— Извини, Рикланд, — как ни в чем не бывало произнес кузен. — У меня рука сорвалась, слишком долго держал лук натянутым.
— Пожалуйста, пожалуйста, Имверт, можешь стрелять сколько угодно, меня это ничуть не задевает, — съязвил я.
— А где лань? — Имверт внимательно оглядел меня, потом Счастливчика, а потом начал разглядывать землю вокруг нас. Казалось, он сейчас слезет с лошади, встанет на четвереньки и начнет обнюхивать каждую кочку. — Где лань, я тебя спрашиваю? — Имверт начал злиться. — Ты так и будешь молчать и нагло ухмыляться? Куда ты ее дел?
— Она убежала, Имверт.
— Как убежала?
— Ножками, естественно, как еще можно убежать.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я промазал? Не надо мне зубы заговаривать! Небось хочешь, чтобы вся слава досталась тебе одному. Мы что, для тебя эту лань загоняли? Где ты ее спрятал? Ну, говори!
— Тоже мне, слава! — фыркнул я. — Если хочешь знать, я ее просто отпустил.
Тут Имверт наконец обнаружил мою стрелу, торчащую из ствола сосны. Он засиял, как начищенный сапог.
— Ха! И вправду промазал! — завопил он. — Вот смеху-то будет, когда я об этом всем расскажу. А то про тебя слухи ходят, будто ты никогда не мажешь. Орки, так те вообще говорят, что Бешеный Рикланд за сто шагов с закрытыми глазами в муху попадает. А Бешеный Рикланд с открытыми с тридцати шагов в лань не смог попасть! — Имверт злорадно захохотал.
— Орки, кроме глупостей, ничего сказать не могут! За сто шагов с закрытыми глазами в муху попасть невозможно. А в лань я вообще не стрелял, поэтому промахнуться не мог.
— А куда же ты стрелял, интересно? Вот твоя стрела, а вот следы лани рядом.
— Я стрелял в бабочку и, по-моему, попал.
Имверт подъехал к сосне, выдернул стрелу и некоторое время хмуро рассматривал то, что осталось от бабочки.
— Замечательно! — хохотал он. — Принц Рикланд открыл сезон охоты на бабочек! Сегодня на пиру мы будем кушать жаренных на вертеле бабочек, подстреленных нашим неустрашимым Рикландом!
Я почувствовал себя довольно глупо. Всю жизнь я охочусь, и никогда мне не приходило в голову вот так взять и отпустить добычу. Этих оленей я поубивал не один десяток, а на Королевской охоте я почти всегда первым подстреливаю добычу, потому что никто, кроме меня, не может попасть точно в цель, сидя на скачущей неистовым галопом лошади.