— Отдайте мне Великий Ключ, — это было все, что она могла ответить. — Он не ваш.
— Но я думаю, меня подставили. Кто-то, кто определенно хочет втянуть Барраяр во внутренние цетагандийские… Разногласия. Зачем? Подо что меня пытаются подвести?
Ее молчание могло бы означать, что это были первые свежие мысли за два дня, способные преодолеть панику. Или… не способные. Так или иначе, она лишь прошептала:
— Не ваш.
Майлз вздохнул:
— Я больше не могу соглашаться с вами, миледи, и рад вернуть доверенный вам предмет. Но в свете ситуации в целом, я бы хотел иметь возможность удостовериться, — под фастпентой, если надо, — в том, кому именно я возвращаю Великий Ключ. Вы в этом пузыре можете быть кем угодно. Моей тетей Элис, откуда мне знать. Или агентом Цетагандийской СБ, или… кто его знает. Я верну его вам… лицом к лицу. — Он протянул приоткрытую руку, ключ приглашающе покоился на его ладони.
— Это… ваша последняя цена?
— Да. Я не попрошу более ничего.
Это был небольшой триумф. Он увидит хаут-женщину, а Айвен — нет. Конечно, это несомненно смутит старую каргу — открыться глазам чужеземца, но, черт возьми, с учетом всей суеты, которую Майлзу пришлось вынести, она кое-что ему должна. К тому же он не шутил, говоря о необходимости идентифицировать того, к кому уйдет Великий Ключ. Хаут Райан Дегтиар, Прислужница Звездных Яслей, наверняка не единственный участник в этой игре.
— Хорошо, — прошептала она. Белый пузырь растаял до прозрачности, его граница исчезла между ними.
— О! — издал Майлз сильно ослабевшим голосом.
Она сидела в гравикресле, от стройной шеи до лодыжек облаченная в струящиеся ослепительно белые одежды, дюжина мерцающих узоров перекрывали один другой. Волосы ее отсвечивали черным деревом, их массы стекали по ее плечам на колени, чтобы обернуться вокруг ее ног. Когда она стояла, они наверное тянулись за ней по полу как шлейф. Ее огромные снежно-голубые глаза сияли такой арктической чистотой, что по сравнению с ней глаза леди Гелл казались бы болотными лужицами. Кожа… Майлз понял, что до этого он никогда не видел кожи, всего лишь заляпанные мешки, что люди носят на себе, чтобы не протекать. Эта идеальная поверхность слоновой кости… Руки сводило от желания дотронуться до нее хоть раз, и умереть. Губы ее были теплы как розы, если бы они пульсировали кровью.
Сколько ей лет? Двадцать? Сорок? Это же хаут-женщина, кто может знать? Кого это волнует? В древних религиях люди ползали на коленях перед изображениями куда менее ослепительными, в чеканном серебре и кованом золоте. Майлз тоже стоял на коленях, и не мог вспомнить, как он к этому пришел.
Теперь он знал, почему говорят «воспаривший от любви» — он чувствовал ту же головокружительную тошноту как и в состоянии невесомости, то же ощущение всеохватывающего трепета, то же ожидание обязательной боли ломаных костей от столкновения со стремительно нарастающей реальностью. Он склонился, положил Великий Ключ перед ее белоснежно-мраморными идеальной формы ногами, откинулся назад и стал ждать.
«Судьба играет мной!»
Глава 6
Она наклонилась вперед, метнув вниз грациозную ручку, чтобы вернуть предмет своей высочайшей ответственности. Положив Великий Ключ себе на колени, она вытянула из-под слоев своих белых одежд длинное ожерелье. На цепочке было кольцо, украшенное сильно выступающим узором в виде птицы, золотые нити электронных контактов филигранно сияли на его поверхности. Она вставила кольцо в печать на верхней грани жезла. Ничего не произошло.
Ее дыхание замерло. Она бросила взгляд вниз на Майлза:
— Что вы с ним сделали?
— Миледи, я, я… ничего, клянусь словом Форкосигана! Я даже не ронял его. Что… должно было произойти?
— Он должен был открыться.
— А… Хм… — От отчаяния его бы пот прошиб, если бы ему не было так чертовски холодно. Голова шла кругом от ее аромата, от неземной музыки ее не отфильтрованного голоса. — Если с ним что-то не так, то существуют только три возможности. Кто-то сломал его — клянусь, не я! — Может, в этом и таится секрет странного вторжения ба Лура? — Возможно, его сломало ба и искало козла отпущения, на которого можно свалить вину? Вряд ли кто-то перепрограммировал его, или, что самое маловероятное, тут была устроена какая-то подмена. Дубликат или, или…
Ее глаза расширились, а губы раздвинулись, беззвучно что-то шепча.
— Значит, не самое маловероятное? — Рискнул предположить Майлз. — Конечно, это было бы самым сложным, но… Сдается мне, кто-то, возможно, и не думал, что вы смогли бы получить его от меня. Если это подделка, возможно, предполагалось, что она в настоящий момент уже в пути на Барраяр с дипломатической почтой. Или… или что-нибудь такое. — Нет, в этом совсем нет смысла, однако…
Она сидела совершенно неподвижно, черты ее лица были искажены паникой, ее руки сжимали жезл.
— Миледи, поговорите со мной. Если это дубликат, то явно очень хороший дубликат. Теперь он у вас, его можно использовать на церемонии. Ну и что такого в том, что он не работает? Кто будет проверять функциональность какого-то устаревшего куска электроники?
— Великий Ключ не устарел. Мы пользовались им ежедневно.
— Он обеспечивает какую-то взаимосвязь между данными, верно? У вас сейчас есть время. Девять дней. Если вы считаете, что этот дубликат представляет собой угрозу разоблачения, сотрите все, что в нем, и перепрограммируйте его из ваших резервных файлов. Если эта штука у вас в руках всего лишь какой-то неработающий муляж, возможно, у вас будет время сделать настоящий дубликат и перепрограммировать уже его. — «Только не сиди вот так, со смертью в твоих прекрасных глазах!» — Ответьте же мне!
— Я должна поступить так, как ба Лура, — прошептала она. — Ба было право. Это конец.
— Нет, зачем?! Это же всего лишь вещь , кого она волнует? Не меня!
Она подняла жезл, и взгляд ее полярно-голубых глаз наконец остановился на его лице. Под этим взглядом ему захотелось удрать куда-нибудь в тень подобно крабу, чтобы хоть как-то скрыть свое человеческое уродство, но он быстро овладел собою перед ней.
— У нас нет запасного, — произнесла она. — Этот Ключ — единственный.
Майлз ощутил слабость, и совсем не только от ее духов.
— Нет запасного? — Он осекся. — Да вы что, все спятили?
— Это проблема… контроля.
— Так что же эта чертова штуковина на самом деле делает, в конце концов?
Она поколебалась, потом ответила:
— Этот ключ содержит данные генного банка хаутов. Все замороженные генетические образцы для безопасности хранятся в случайном порядке. Без Ключа, никто не сможет узнать где какой. Чтобы воссоздать эти файлы, кому-то пришлось бы физически изучать и вновь классифицировать все образцы до единого. Там сотни тысяч образцов — по одному от каждого когда-либо жившего хаута. Для того чтобы воссоздать Великий Ключ, потребуется работа целой армии генетиков на протяжении целого поколения.
— Тогда, это настоящая катастрофа, да? — спросил он взволновано дрожащим голосом. Он заскрежетал зубами. — Теперь я знаю , что меня подставили. — Он поднялся на ноги и откинул голову, словно отражая атаку ее красоты. — Леди, что здесь на самом деле происходит? Я прошу вас еще раз, очень прошу. Ради Бога и всех его архангелов, скажите, что же наконец делало ба Лура с Великим Ключом на космической станции ?
— Ни один чужеземец не может…
- Кто-то сделал это моим делом! Втянули меня прямо в него. Не думаю, чтобы теперь я смог бы избежать его, если бы попытался. И я думаю… вам нужен союзник. У вас ушло полтора дня на то, чтобы организовать вторую встречу со мной. Осталось девять дней. У вас не хватит времени , чтобы справится с этим в одиночку. Вам нужен… подготовленный агент службы безопасности. И в силу странного стечения обстоятельств вам вряд ли захочется агента с вашей стороны.
Она чуть пошатнулась в застывшем страдании; ткань платья тихо прошелестела.
— И если вы считаете, что я не достоин знать ваши секреты, — продолжал Майлз разгорячено, — тогда объясните мне, каким образом, по-вашему, я смог бы сделать все еще хуже, чем оно уже?
Ее голубые глаза оглядели его в поисках чего-то, он не знал чего. Но он подумал — если она попросит его вскрыть ради нее вены, здесь и сейчас, единственное, о чем он спросит: «Как широко?»
— То было желание моей Небесной Госпожи, — осторожно начала она и смолкла.
Майлз цеплялся за свое пошатнувшееся самообладание. Все, что она выдавала до сих пор, можно было либо вывести логически, либо было общеизвестно, по крайне мере в ее кругу. Теперь же она приближалась к весомым сведениям и понимала это. Он мог судить об этом по тому, как она остановилась.
— Миледи, — Он подбирал слова с особой осторожностью. — Если ба не совершало самоубийства, оно, безусловно, было убито. — «И у нас обоих имеются весомые причины склоняться ко второму сценарию». — Ба Лура было вашим слугой, вашим коллегой… Смею ли я предположить, другом? Я видел его тело в ротонде. Эту отвратительную сцену подготовил очень опасный и дерзкий человек. В ней было… сильное оскорбление и издевка.
«Не боль ли промелькнула в этих ледяных глазах? Так трудно говорить…»
— У меня давние и глубоко личные причины сильно ненавидеть ситуации, когда я становлюсь невольной мишенью для особ с жестоким чувством юмора. Не знаю, сможете ли вы это понять.
— Возможно… — медленно произнесла она.
«Да. Загляни вглубь. Узри меня, а не эту насмешку над телом…»
— И я единственный человек на Эте Кита, о ком вы знаете , что я этого не совершал. Это единственное, что нам обоим известно, пока что. И я заявляю, что имею право знать, кто проделывает это с нами. И, черт возьми, единственный шанс для меня выяснить, кто же это — это точно знать: зачем ?
Она продолжала сидеть молча.
— Я уже знаю достаточно, чтобы погубить вас, — искренне добавил Майлз. — Расскажите же мне еще, чтобы я мог спасти вас!
Ее точеный подбородок приподнялся: она приняла нелегкое решение. И когда она наконец осчастливила его своим целенаправленным вниманием, оно было полным и пробирало до дрожи.
— Эти разногласия существуют давно. — Он напрягся, чтобы слушать, сохраняя голову ясной, чтобы сконцентрироваться на словах, а не только на завораживающей мелодии ее голоса. — Между Небесной Госпожой и Императором. Моя Госпожа уже давно полагала, что генный банк хаутов слишком централизован, располагаясь в сердце Небесного Сада. Она склонялась к рассредоточению копий в целях безопасности. Мой Господин склонялся к сохранению всего под его личной защитой в целях безопасности. Они оба искали блага для хаутов, каждый по-своему.
— Я понимаю, — пробормотал Майлз, воодушевляя ее со всей деликатностью, какую только мог собрать. — Тут все хорошие ребята, все верно.
— Император наложил запрет на ее план. Но приближаясь к концу своей жизни… она почувствовала, что ее верность хаутам должна перевесить верность своему сыну. Двадцать лет назад она тайно начала создавать копии.
— Большой проект, — заметил Майлз.
— Огромный, и долгий. Но она довела его до завершения.
— Сколько копий?
— Восемь. По одной для каждой планетарной сатрапии.