Ее черные, блестящие глаза были широко распахнуты; она смотрела куда-то… куда-то сквозь Шениора, в лесную чащу. Миртс молчала, будто тщась еще раз услышать священный голос земли дэйлор. Потом вздохнула и улыбнулась – но улыбка получилась очень грустная.
– Вот так я и оказалась на берегу Поющего озера. А дальше… Дальше ты и сам знаешь. Теперь нам одна дорога – в Гнездо куниц.
* * *
Миртс, на удивление, оказалась довольно разговорчивой особой для воина, коими были все детеныши Гнезда. Она с удовольствием рассказала Шениору о себе, ничего не утаивая.
Вся сознательная жизнь этой дэйлор была связана с Гнездом, где растили самых лучших воинов и отчаянных лазутчиков.
– Редко, очень редко, мастера спускаются из Гнезда и совершают путешествие по Дэйлорону, выискивая тех, кто сможет стать хорошим воином и защитником священной земли. И тогда состоится церемония посвящения в куницы – когда новичков принимают на обучение. Какой это праздник!
Миртс мечтательно прикрыла глаза. Было ясно, что лучшие воспоминания ее жизни – именно о пресловутом Гнезде, куда она вела Шениора.
– Да, я вполне довольна тем, что оказалась там, – она пожала плечами, – я из семьи низкорожденных, почти рабов, и была бы низкорожденной всю жизнь. Что за удовольствие с утра до вечера гнуть спину в поле? Или в саду? Или, еще того хуже, стать игрушкой для какого-нибудь высокорожденного подонка? Ой, прости, Шениор, я не имела тебя в виду… А так – я – куница. И я – свободна. Ну, почти что…
Поэтому, когда мастер заметил меня, тощую и невзрачную, окучивающую дхарти, и потребовал меня у родителей – я была только рада. Нет, конечно же, мне было немного грустно расставаться с матерью и отцом, но у них в это время была уже другая личинка, и я подумала, что они не будут очень тосковать по мне.
Да… Я хорошо помню тот день, Шениор! Утро выдалось великолепное, как нынешнее – но я, естественно, и думать не могли ни о чем другом, как об этих колючих кустах, которые к осени родят съедобные клубни, обычную пищу бедняков. Я начала работать затемно, и к тому часу, когда солнце поднялось над горизонтом, была по уши в грязи. Так я медленно переползала от куста к кусту, орудуя мотыгой, пока, наконец, не очутилась у ног странного господина…
«Ну, сейчас мне попадет», – успела подумать я. Потому что дэйлор, нависший надо мной, как темная скала, и в самом деле был похож на высокорожденного: одни его башмаки стоили, наверное, как весь урожай дхарти с нашего клочка земли! Он был высок ростом, в плечах – широк, но в меру.
Так вот, представь себе, Шениор, любопытнейшую картину: грязная оборванка в рваной рубахе и штанах, застывшая в ужасе среди буйно растущих колючек – и дэйлор в дорогих одеждах, красивый, холеный… Слишком велика разница, а? – она лукаво подмигнула и с улыбкой продолжила:
– Он несколько мгновений просто рассматривал меня, а я никак не могла решить, что делать – то ли броситься в ноги, то ли дать деру… В конце концов, кто знает, что на уме у этого престранного незнакомца? И вдруг, глядя на меня, он улыбнулся. И спросил:
«Как тебя зовут, девушка?»
Я ответила, недоумевая, к чему подобные расспросы.
«Красивое имя», – помолчав, сказал он, – «я знаю, ты недавно покинула кокон, и тебя ничего здесь не держит. Согласна ли ты последовать за мной?»
Наверное, в тот миг у меня был совершенно глупый вид, потому что дэйлор хитро улыбнулся, наклонился – и протянул мне руку. Мне ничего не оставалось, как поспешно вытереть свою о штаны… На удивление, пальцы незнакомца оказались крепкими, мозолистыми, словно у низкорожденного.
«Но кто вы?» – я все еще не совсем понимала…
«Я мастер из Гнезда куниц», – последовал ответ, – «согласна ли ты стать одной из нас?»
Так я и ушла из дому. У меня впервые в жизни была хорошая одежда. А самое главное – у меня был учитель, который рассказывал мне уйму занятных вещей. Таких, что я только рот разевала и глазами моргала… Ведь я не имела ни малейшего понятия о камнях портала, и о лесных коридорах…
А потом мы прибыли в Гнездо. Там уже собирались и другие мастера с учениками. Мастера ведь берут не кого попало, а выбирают из только что покинувших кокон дэйлор самых подходящих. Как они это делают – ведомо лишь духам Предков. Мне оставалось только радоваться, что выбор мастера пал на меня.
Затем… Нас учили. Долго, пять зим. Пять зим непрерывных занятий – чтобы в итоге выпустить на волю свободными воинами. Еще два года я была в группе лазутчиков – мы выведывали, что там творится, в людских землях. Иной раз вредили – то мост обрушим под караваном, то скотину потравим… но я не сомневалась в том, что все это правильно. Чего их, людей, жалеть? И без того они оттеснили дэйлор с исконных земель!
Ну, все и катилось так вот – до тех пор, пока я не провинилась. Не смогла человека убить, вернее, добить – он ранен был. Умолял – не надо, не убивай… Вот и дрогнула рука… Как думаешь, это большой позор для воина – не суметь добить противника?
И она вопрошающе поглядела на него.
Шениор покачал головой. Как же мало он знает о мире!
Не думал, что люди и дэйлор – враги. Худой мир – лучше войны… Дэйлор слишком малочисленны, чтобы идти на империю, где, судя по словам Миртс, людей расплодилось видимо-невидимо. А люди…
Память Предков шевельнулась неожиданно, ожила, потянулась мягкими щупальцами к сознанию.
…А люди пытались дважды войти в Дэйлорон. Было это давно… В первый раз – даже не армия, а просто объединенные племена, настоящее людское море, перехлестнулось через границу. Но тогда и народ дэйлор был куда более многочисленным, и магия… Магия была сильна. Людей встретили лучники, притаившиеся среди родных деревьев, чародеи, превращающие самую обычную траву в отравленные шипы… Армия начала таять столь стремительно, что вожди, не дожидаясь полного истребления воинов, повернули обратно, и долгое время после этого на границах Дэйлорона царил мир.
В те далекие времена дэйлор, владеющие Силой, словно предвидя исход магии, соорудили камни порталов. Никто так и не узнал, как им удалось оплести весь Дэйлорон сетью тоннелей сквозь пространство – но порталы работали. А магия постепенно исчезала…
Люди, словно почуяв беду дэйлор, снова зашевелились. Жадные князья юга, еще до эпохи Империи, попробовали подобраться к непокоренной в прошлом земле. Итогом этой попытки явилась Огневая долина.
Последовало еще несколько десятилетий покоя.
Затем еще одну попытку предпринял император, один из основателей династии владык. Вот тогда-то и пригодились камни порталов: призрачные воины-дэйлор, внезапно появляющиеся и исчезающие, отравленные стрелы, зачарованные деревья-стражи… Людская волна схлынула, умыв зелень кровью.
И снова побежали годы, складываясь в десятилетия, а они, в свою очередь, в века. Магия дэйлор уходила, словно переливаясь в руки людские. Торговля, несмотря на застарелую неприязнь, еще кое-как велась – ведь именно в Дэйлороне земля рождала больше всего золота, так ценимого людьми. А в предгорьях… Там порода словно выталкивала на поверхность искрящиеся измруды, кровавые рубины и сапфиры, похожие на кусочки неба, завязнувшие в земле.
Потом и этот последний мостик между людьми и странным лесным народом обрушился. Не сразу, но постепенно, словно подтачиваемый жуками-короедами.
Шениор заморгал, пытаясь отогнать навязчивые видения, яркие, почти как реальность. И вспомнил рыжеволосых сестер.
Да, он точно помнил, что они кормили его и поили. А одна – запах которой он не забудет никогда – даже пела ему песни, смысла которых он не понимал. Как, впрочем, не понимал ни слова из того, о чем они говорили.
Спи, мой малыш…
Почему же они не убили его, дэйлор?
– Мне кажется, что для воина не зазорно пощадить поверженного врага, – пробормотал Шениор.
Миртс только передернула плечами.
– Твоими устами глаголет мудрость Дэйлорона, принц. Жаль только, что наш капитан так не думал. Вот и разжаловали меня в стражи. Так еще два года прошло… А потом и ты появился.
Они шли и шли.
– Расскажи мне о людях, – попросил он Миртс, – какие они?
– Большей частью – премерзкие создания, – не моргнув глазом, ответствовала дэйлор, – встречаются, правда, особи, чьи помыслы чисты, и руки тоже. Но это бывает ох как редко!
– Меня подобрали женщины, а одна из них ухаживала за мной, пока я не покинул кокон, – пробормотал Шениор, – как думаешь, они были…
* * *
Шениор невольно замер, едва веря своим глазам. Прежде не видев гор, он и предположить не мог – что это за зрелище. Край неба еще полыхал костром заката. Отблески ложились на белоснежные башни облаков, окрашивая их в бледно-розовый цвет, делая похожими на раскрытые раковины, что рождают самый ценный, белый жемчуг. А выше небо полнилось синевой подступающей ночи – и там, в недостижимой вышине, сверкали белизной заснеженные пики гор.
– Идем дальше? – осторожно спросил Миртс, заглядывая ему в лицо.
Шениор вздрогнул, и, неохотно оторвавшись от созерцания волшебной красоты гор, повернулся к Миртс.
– Да, разумеется. Когда мы будем у Гнезда?
Девушка пожала плечами.
– К полуночи доберемся до первой заставы. А там уж совсем немного останется…
Они двинулись дальше, невзирая на усталость и подкравшийся незаметно голод. Зачем останавливаться, когда до намеченной цели осталось чуть-чуть?
Медленно, но неотвратимо подступали сумерки; пожар у кромки неба почти погас, только лиловая полоска напоминала о том, что солнце отправилось в свои подземные чертоги. Шли молча, и каждый думал о своем.
Шениор никак не мог отделаться от воспоминаний об единственном человеке в своей жизни, о той странной зеленоглазой женщине. Он вновь переживал сон, который привиделся ему в темнице – и в душе росла тревога. Дэйлор чувствовал, что с той человеческой женщиной, заменившей ему мать, стряслось что-то нехорошее, и причиной происшедшему был он сам. Шениор и сам толком не знал, почему в нем растет эта уверенность, ведь память предков тут была не при чем – но доверял своим чувствам.
Поэтому дэйлор принял решение, что обязательно разыщет ее, затерянную в этом огромном мире, и поможет, чего бы это ни стоило и… чтобы ни говорили об отношениях дэйлор и людей.
А о чем думала Миртс – было неведомо.
На небе зажигались первые звезды, возвращая Шениора к первому воспоминанию. Тогда… он лежал среди развороченного кокона и смотрел на небо, и не было ничего прекраснее бесконечного черного купола, застывшего над миром опрокинутой чашей. И каким же прекрасным казался тогда Шениору мир, для которого он был рожден!
…Рука Миртс легла на локоть.
– Стой. Мы уже подошли к заставе. Если не хочешь, чтобы тебя истыкали стрелами, лучше подожди.
Шениор послушно остановился, понимая, что эта девушка куда как лучше его знает что делать.
Она сама пошла вперед, по тонкой тропке, ползущей меж двух кусков скалы, давным-давно отколовшихся и упавших сюда. Подняв вверх руки, крикнула:
– Куница возвращается в гнездо! Не стреляйте!
Молчание в ответ. Затем, спустя несколько тягостных мгновений, из-за камней раздался голос:
– Мы узнали тебя, Лунный Цветок. Ты можешь пройти. Но тот, кто с тобой, должен повернуть обратно, ибо встретит на этой тропе свою гибель.
– Он идет со мной! Этот дэйлор ищет убежища, а всем известно, что нет лучше убежища, чем Гнездо.
– Мы не укрываем преступников. И тебе, Лунный Цветок, не следует забывать об этом, – теперь в голосе звучало легкое презрение.
– Это не преступник! – Миртс досадливо топнула каблучком, – я хочу просить Старшего говорить с нами и думаю, что Старший позволит этому воину оставаться у куниц столько, сколько он сочтет нужным!
– Я не получал никаких распоряжений на этот случай, – донеслось из-за камня.
Миртс обернулась и развела руками – мол, ничего не выходит.
Тут не выдержал Шениор.
Медленно пошел вперед. Сию же секунду мимо просвистела стрела, пригладив волосы на макушке – пущенная скорее для предупреждения. Ибо те, кто скрывался за камнем, вряд ли промахнулись бы.
– Миртс говорит правду, – крикнул он, – я не преступник. Я не сделал ничего дурного! Но должен скрываться, потому что моей смерти хочет правитель Дэйлорона. Мое имя – Шениор д’Амес. Если вам оно о чем-нибудь говорит, конечно. И я прошел Испытание Поющим озером, чтобы доказать правдивость своих притязаний на это имя.
Он остановился рядом с Миртс; в потемках ее лицо белело, как мрамор.
– Стойте там, где стоите, – вновь прозвучал голос, – я должен посовещаться…
Миртс повернулась к Шениору, молча подмигнула – и неожиданно пожала ему пальцы. Подбадривая, поддерживая. Шепнула:
– Сейчас Зоркий Лис будет говорить со Старшим через камень Видения… Надеюсь, что тебя пропустят.
– Я тоже надеюсь, – выдохнул он.
Медленно, мучительно медленно текло время. Шениор, до рези в глазах вглядываясь в глыбы, нависшие над самой тропой, гадал, какое же решение примет Старший. Если пропустят – будет хорошо. А если нет… Что тогда ему останется делать? Жить, как дикому зверю, в лесной чаще, годами скрываясь от соплеменников? Или попытаться слиться с низкорожденными, чтобы спасти свою шкуру? Или же… как лазутчику, отправиться в земли людские, чтобы служить своей земле?
Вдруг Шениора охватил страх. А не сделал ли он роковой ошибки, открыв свое имя?.. Не отправят ли его, связанного, обратно к королю Селлинору и лорду Каннеусу?
Теплое дуновение в лицо.
Не беспокойся… не беспокойся. Воин должен быть воином, а король – королем. Надо только выждать…
– Тебя одолевают сомнения, Шениор, и это правильно. Дэйлор, умеющий думать, должен сомневаться.
К ним по тропинке неспешно двигалась высокая, сухощавая фигура. В темноте трудно было различить что-либо – только белели лицо, волосы и кисти рук.
Миртс ойкнула и бухнулась на колени.
– Но так же ты должен знать, что куницы служат не королю, но Дэйлорону, Земле-на-которую-смотрят-звезды. Короли – прах на стопах времени. И нет ничего ценнее, чем жизни дэйлор.
Незнакомец подошел и остановился в двух шагах от замершего Шениора, так, что даже ночной мрак не мешал разглядеть его лицо. Надо сказать, лицо это было особенным.
Дэйлор стареют медленно, век их дольше, чем людской. И лица дэйлор до последнего часа не обезображивает время – только глубже становятся тонкие морщинки, словно выдавливаемые в податливом гипсе умелой рукой.