— Я понимаю, что Корональ такой же человек, как и все, прочие, только ответственности у него больше, но ничего магического вокруг него нет, и бояться можно только его власти, а у меня власти нет. Даже если и была.
— Нет, — возразила она. Короналя коснулась высшая благодать, и она никогда не уйдет от него.
— Короналем может быть любой, если получит надлежащее воспитание и правильное направление ума. Короналем не рождаются. Коронали бывали из всех районов Маджипура, из всех слоев населения.
— Лорд, ты не понимаешь. Быть Короналем значит коснуться благодати. Ты правил, ты был в Горном Замке, ты был в одном ряду с Лордом Стиамотом, Лордом Деккертом и Лордом Престимионом, ты брат Лорда Вориакса, ты сын Леди Острова. Как я могу считать тебя обыкновенным человеком? Как я могу не бояться тебя?
Он растерянно уставился на нее. Он вспомнил, что прошло через его мозг, когда он стоял на улице и смотрел на Лорда Валентина Короналя и чувствовал себя в присутствии благодати и мощи, и понял, что быть Короналем, значит быть вдали от всех, быть личностью ауры и отстраненности, личностью, властвующей над двадцатью миллиардами, несущей в себе энергию тысячелетий знаменитых властителей, личностью, предназначенной в свое время уйти в Лабиринт и нести власть Понтификса. Все это было ему непонятно, это затягивало его, ошеломляло и переполняло. Но ведь абсурдно бояться его, Валентина! Впадать в благоговейный страх перед его воображаемым величием! Он Валентин-жонглер, и только.
Карабелла рыдала. Еще немного и она впадет в истерику. У вруона наверняка есть что-нибудь от этого.
— Подожди, — сказал ласково Валентин, — я сейчас вернусь. Я попрошу у Делиамбера успокаивающего лекарства для тебя.
Он вышел в коридор, гадая, где комната колдуна. Все двери были заперты. Он уже хотел было постучаться наугад, надеясь, что не напорется на Залзана Кавола, но сухой голос сказал из темноты откуда-то снизу:
— Ты плохо спал?
— Делиамбер?
— Я. Рядом с тобой.
Валентин, щурясь, вгляделся. Вруон сидел в коридоре, скрестив щупальца, в позе медитации. Сейчас он встал.
— Я подумал, что ты скоро станешь искать меня, — сказал он.
— У Карабеллы было послание. Ей нужно лекарство, чтобы успокоить ее дух. У тебя есть?
— Лекарств нет. Это можно сделать прикосновением. Идем.
Сгорбленный маленький вруон быстро прошел по коридору в комнату. Карабелла не двигалась, по-прежнему скорчившись у постели, кое-как обернув вокруг себя одежду. Делиамбер подошел к ней, осторожно обвил щупальцами ее плечи, и ее напряженные мышцы ослабли. В комнате слышалось ее тяжелое дыхание. Через минуту она подняла глаза, уже более спокойные, но все еще растерянные, и жестом показала на Валентина.
— Я видела во сне, что он… что он был…
— Я знаю, — сказал Делиамбер.
— Это неправда, — быстро сказал Валентин. — Я только жонглер.
— Сейчас ты только жонглер, — мягко сказал Делиамбер.
— Ты что, тоже веришь в этот вздор?
— Это было ясно с самого начала. Когда ты встал между скандаром и мной. Это действие короля, сказал я себе, и я читал в твоей душе…
— Что-о-о?
— Профессиональный трюк. Я читал в твоей душе и видел, что с тобой сделали.
— Но это невозможное дело! — завопил Валентин. — Взять из человеческого тела разум, пересадить его в другое тело, а разум из другого
— в это тело…
— Почему невозможно? — спросил Делиамбер. — Я думаю, можно. Из Суврейла дошли слухи, что при дворе Короля Снов изучают это искусство. Поговаривают, что уже несколько лет производятся странные эксперименты.
Валентин угрюмо смотрел на свои пальцы.
— Все равно не может этого быть.
— Я тоже так думал, когда впервые услышал. Но потом поразмыслил. Я и сам знаю множество секретов почти такого же высокого волшебства, а ведь я всего лишь младший колдун. Семена такого искусства существовали очень давно.
Может, какой-нибудь волшебник Суврейла и сумел, наконец, прорастить эти семена. На твоем месте, Валентин, я бы не стал отбрасывать эту возможность.
— Обмен телами? — растерянно сказал Валентин. — Значит, это не мое тело? Чье же оно?
— Кто знает? Какой-нибудь неудачник погиб от несчастного случая — может, утонул или подавился куском мяса, или по глупости съел ядовитый гриб. В любом случае он умер, оставив тело целым и сразу же был унесен в какое-то тайное место, где в его пустой каркас трансплантировали душу Короналя, вероятно, удержав там многое из личной памяти Короналя и объединив со своей, и теперь править, словно он истинный монарх.
— Не могу принять это за реальность — упрямо твердил Валентин.
— Однако же, когда я заглянул в твою душу, я увидел, что все было именно так, как я тебе только что описал. И почувствовал немалый страх — в моей работе не часто встречаешь Короналей или наткнешься на такое явное великое предательство — и я некоторое время размышлял, не разумнее ли забыть о том что я видел, но понял, что не смогу, что до конца дней моих меня будут преследовать чудовищные сны, если я игнорирую, то, что узнал. Я сказал себе, что очень многое в мире нуждается в исправлении, и я должен, по Божественной воле, участвовать в налаживании. И теперь оно началось.
— Ничего подобного не было.
— Предположим, для примера, что было, — настаивал Делиамбер. — Допустим, на тебя напали в Тил-омоне, выкинули тебя из твоего тела и посадили на трон узурпатора. Предположим, что это так. Что ты должен делать?
— Ничего.
— Как это — ничего?
— Абсолютно ничего, — убежденно сказал Валентин. — Допустим тот, кто хочет быть Короналем, и будет им. Я думаю, что власть — это болезнь, а желание править — безумие. Пусть я когда-то жил в Горном Замке, но теперь меня там нет, и ничто не понуждает меня вернуться туда. Я жонглер, от добра добра не ищут, и я счастлив. А Корональ счастлив? А Понтификс? Если меня отшвырнули от власти, то, я считаю, мне повезло. Я бы не хотел снова взваливать на себя груз.
— Но тебе было предназначено его нести.
— Предназначено? — Валентин засмеялся. — С тем же успехом можно сказать, что мне было предназначено быть Короналем лишь недолгое время, а затем уступить место более достойному. К власти рвется только чокнутый, а я в здравом уме. Правление — это груз и тяжелая работа. Я не принимаю его.
— Примешь, — сказал Делиамбер. — Тебя изменили, ты не был самим собой. Но тот, кто однажды был Короналем, остается им навсегда. Ты поправишься и вновь станешь самим собой, Лорд Валентин!
— Не употребляй этот титул!
— Он снова станет твоим, — сказал Делиамбер.
Валентин сердито оттолкнул это предположение. Он взглянул на Карабеллу; она спала на полу. Он осторожно поднял ее, положил на постель и прикрыл одеялом, а затем сказал Делиамберу:
— Уже поздно, и за этот вечер было сказано много всяких глупостей. У меня от этих разговоров трещит голова. Сделай мне то, что ты сделал для Карабеллы, колдун, дай мне уснуть, и не говори мне больше об ответственности, которая никогда не лежала на мне и не ляжет. Завтра у нас выступление, и я хочу отдохнуть перед ним.
— Прекрасно. Ложись в постель.
Валентин лег рядом с Карабеллой. Вруон коснулся его, сначала слегка, потом с большей силой, и мозг Валентина заволокло туманом. Сон спустился на него легко, как плотное белое облако.
Хорошо. Хорошо. Он охотно отпустил свое сознание.
Ночью ему снился сон, и сон этот был облачен в яркий блеск, что безошибочно указывало на послание, и был невообразимо живым.