Если они потребуют платы, я думаю, мы сможем жонглировать для них камешками или кусочками плода.
Женщина-воин, вдвое выше лесных братьев подошла к ним и долгое время разговаривала. Вернувшись, она улыбнулась.
— Они знают, что мы освободили их братьев в Илиривойне.
— Значит мы спасены! — вскричал Шанамир.
— Быстро же распространяются новости в этом лесу, — сказал Валентин.
— Мы их гости, — продолжала Лизамон.
— Они накормят нас и проводят.
В эту ночь путники досыта наелись двика-плодами и другими лесными деликатесами и впервые после засады искренне смеялись. Лесные братья исполнили для них род танца с обезьяньими прыжками, а Слит, карабелла и Валентин ответили им жонглированием, используя лесной материал. А потом Валентин крепко и спокойно заснул. Во сне он умел летать и видел себя парящим над вершиной Замковой Горы.
Утром отряд лесных братьев повел их в трехчасовое путешествие к реке Стейч и там распрощался с ними щебечущими криками.
Вид у реки был угрюмый. Широкая, хоть и не такая, как могучий Зимр, она бежала на север с поразительной скоростью и так энергично, что во многих местах проламывала свое собственное каменное ложе. То тут, то там над водой поднимались страшные камни, а вдали виднелись пороги.
Сооружение плотов заняло полтора дня. Они рубили молодые деревья, росшие на берегу, обтесывали их ножами и острыми камнями, связывали лианами. Плоты получились не слишком элегантные, но прочные. Их было три: один для четырех скандаров, другой для Кона, Виноркиса, Лизамон и Слита, а третий заняли Валентин, Шанамир, Делиамбер и Карабелла.
— Мы, вероятно, разойдемся, когда поплывем вниз по реке, — сказал Слит. — Давайте договоримся, где встретимся в Ни-мойе.
— Стейч и Зимр, — сказал Делиамбер, — сходятся в месте, называемом Ниссиморн. Там широкая песчаная бухта. Давайте встретимся в бухте Ниссиморн.
— Ладно, — сказал Валентин, обрезал лиану, удерживающую плот у берега, и они понеслись по реке.
Первый день прошел без приключений. Были пороги, но невысокие, и плоты благополучно миновали их. Карабелла ловко управляла плотом и умело обходила случайные каменные выступы.
Через некоторое время плоты стали отделяться друг от друга. Плот Валентина попал в быстрину и обогнал два других плота. Утром он ждал, но их не было, и он решил наконец плыть дальше.
Все дальше и дальше, по самому быстрому участку, с отдельными моментами тревоги при виде белой пены на порогах. К концу второго дня плавание стало труднее. Земля, похоже, понижалась, и река, следуя линии спуска, ныряла и неслась изо всех сил. Валентин начал беспокоиться, нет ли впереди водопада. У них не было ни карт, ни заметок об опасных местах, они неслись наугад. Оставалось лишь надеяться на удачу, в то, что эта бурная вода донесет их живыми до Ни-мойи.
А потом? На речном судне до Пилиплока, на корабле паломников на Остров Сна, каким-нибудь способом добиться встречи с Леди, а дальше что? Что дальше-то? Как человек может требовать трона Короналя, если его лицо не похоже на лицо Лорда Валентина, законного правителя? Как требовать, каким авторитетом? Невозможное дело. Наверное, лучше остаться в лесу и руководить своим маленьким отрядом. Они с достаточной готовностью приняли его за того, кем он себя считал, но в этом мире миллиарды жителей, в этой обширной империи гигантские города, лежащие далеко за горизонтом. Как, как он сможет убедить неверящих, что он, Валентин-жонглер, был.
Нет. Это глупые мысли. Никогда, с тех пор как он появился возле Пидруда, лишенный памяти и прошлого, он не чувствовал необходимости править другими. Если он стал командовать этой маленькой группой, то больше по природному дару и упущению Залзана Кавола, чем по собственному желанию.
Однако он командовал пусть и деликатно и на ощупь.
Так и будет, когда он пройдет через Маджипур. Он будет делать один шаг зараз и делать то, что покажется правильным и нужным. Возможно, Леди станет направлять его, и если Божество пожелает он в один прекрасный день снова будет на Замковой Горе. Пусть это не часть великого плана — что ж, все равно приемлемо. Бояться нечего. Будущее должно быть ясно развернуться в своем историческом курсе, как это делалось, начиная с Пидруда…
— ВАЛЕНТИН! — закричала Карабелла.
Река как бы выпустила гигантские каменные зубы. Повсюду торчали камни и крутились пенные водовороты, а впереди — явный спуск, где Стейч прыгал в долину далеко внизу, несся в пространство и с ревом низвергался по ступеням. Валентин схватился за шест, но тот теперь не мог помочь ему: он застрял между двумя каменными зубами и вырвался из рук Валентина. Тут же послышался скрежещущий звук, когда плот ударился о камни, повернулся под прямым углом к своему прежнему курсу и разломился. Валентина бросило в холодный поток и понесло, как щепку. Он схватил Карабеллу за руку, но течение тут же оторвало от него девушку, а его накрыло с головой.
Задыхаясь, Валентин старался поднять голову над водой. Когда ему это удалось он уже далеко спустился вниз по реке. Сломанного плота не было видно.
— Карабелла! — кричал он. — Шанамир Делиамбер! Эй!
Он кричал до хрипоты, но грохот воды на порогах настолько покрывал его голос, что он сам себя не слышал. Страшное ощущение боли и потери заледенило мозг. Неужели пропали все? Его друзья, его возлюбленная, хитрый маленький вруон, умный дерзкий мальчик Шанамир? Всех в один мин взяла смерть? Нет. Нет! Не может быть. Эта агония была хуже, чем все еще нереальное для него — быть Короналем, выкинутым из Замка. Тут дорогие ему существа из крови и плоти, а там лишь титул, да власть. И он не переставал выкрикивать имена, в то время, как река тащила его.
Он цеплялся за камни, пытаясь остановить свой вынужденный спуск, но он был теперь в середине порогов, о которые билось течение и камни с речного дна. Измученный, полупарализованный скорбью, Валентин перестал бороться, и его понесло вниз по гигантской речной лестнице, как игрушку. Он прижал колени к груди, а руками защищал голову. Сила реки потрясала. Итак, думал Валентин, здесь конец приключений Валентина из Маджипура, бывшего Короналя, а затем странствующего жонглера: его разнесут на куски безличные и равнодушные силы природы. Он поручил себя Леди, которую считал своей матерью, и покатился кувырком вниз, со страшной силой стукаясь обо что-то, думая, что это конец, но конца еще не было, он снова стукался, получил страшный удар в ребра, выбивший из него воздух, и, видимо, потерял на некоторое время сознание, потому что больше не испытывал боли.
Затем он обнаружил, что лежит на усыпанной галькой мели в спокойной части реки. Ему казалось, что его целыми часами трясли в гигантском стаканчике для игральных костей, а потом бросили куда попало, как ненужное и бесполезное. Тело его болело в тысяче местах. Легкие, казалось, были пропитаны водой. Он дрожал, тело покрылось гусиной кожей. И он был один под безоблачным небом, на краю каких-то необитаемых мест, вдали от цивилизации, а его друзья, возможно лежали мертвыми на камнях.
Но он жив. Это ясно. Избитый, беспомощный, скорбящий, потерянный, но живой. Значит, приключение не кончилось. Медленно, с бесконечными усилиями Валентин поднял себя с отмели и поплелся на берег. Там он с трудом поднялся на широкую плоскую скалу, онемевшими пальцами содрал с себя одежду и растянулся отдыхать и обсыхать под теплым ласковым солнцем. Он смотрел на реку в надежде увидеть плывущую Карабеллу или Шанамира с колдуном на плечах. Никого.