Просто не могло быть. Но Голос звучал так близко, так явственно, что Дмитрий едва не протянул руку, чтобы дотронуться до знакомого, любимо-| го, большого и рыхлого плеча. Гнусная дрожь мгновенно исчезла, словно и не было ее вовсе, сгинула прочь вместе с комом в горле и кислым привкусом на небе. В присутствии Деда попросту невозможно было оставаться слабым.
«Придите в себя, лейтенант-стажер Коршанский! Не позорьте мундир!»
О, в этом Дед оставался самим собой! Именно этими словами встретил он девятилетнего Димку, когда внука сняли наконец с верхушки высоченного тополя. Малец вспорхнул туда в финале так забавно начавшейся игры в корриду, а спуститься самостоятельно уже не сумел. Да-а, было и такое. Правда, тогда дед сказал не «лейтенант-стажер», а «кадет Коршанский»…
Четырнадцать лет уже прошло, а помнится, как сейчас.
«Исполняйте!» — долетело уже словно бы издалека.
— Есть, господин Верховный Главнокомандующий!
Это припахивало шизой, но лейтенант-стажер Коршанский откликнулся вслух и даже смел заставить голос прозвенеть предписанной уставом медью.
Ну что же, теперь все было понятно.
Кем бы ни считала Деда вся остальная Федерация, для Димки он всегда был чем-то гораздо большим. Он был Дедом, и этим сказано все. Образцом и недостижимым идеалом. Безгранично любимым и до обидного далеким.
Впрочем, уже в тринадцать Дмитрий перестал обижаться на то, что встречи так редки. Начав взрослеть, внук понял правоту Деда и безоговорочно признал ее. Как позже осознал и подчеркнутую требовательность наставников в кадетском корпусе, и хмурую, едва ли не назойливую пристрастность начальства в Академии.
«Пойми, внук, твоя фамилия — Коршанский, и потому изволь нести ее достойно. Единственная твоя привилегия, Дмитрий, быть первым во всем и везде», — так сказал Дед, когда они вдвоем, с глазу на глаз, отмечали в Резиденции его, Димкино, шестнадцатилетие…
К исполнению приказа Главнокомандующего следовало приступать незамедлительно.
Стоило успокоиться, и положение перестало казаться безвыходным. Собственно говоря, что такого уж страшного? Да ничего. Раненое плечо? На такой случай и прикреплена к поясу аварийная аптечка. Ресурс, правда, невелик, так ведь и раны несмертельны. Нога? Тоже нет смысла раскисать раньше времени. Посмотрим, подумаем… Извернувшись, Дмитрий присел, прислонился к отвесной стене. Подтянул ногу. Осторожно ощупал. Облегченно вздохнул. Кость, похоже, цела. Очевидно, вывих. Уже проще. Ухватился за нелепо вывернутую ступню, резко дернул — вверх и вперед, как учили. Вскрикнул и замер в полузабытьи.
Почти сразу очнулся. Расстегнув футляр, достал аптечку. Приложил к простреленному плечу. Зеленый индикатор расцвел, погас, замигал красный. Вот так. Рана обработана и начала затягиваться. Жаль, конечно, но аптечку можно выбрасывать; ресурс выработан. Зато боли в теле как не бывало.
А теперь — оценка ситуации.
Не меняя позы, Дмитрий осмотрелся. Ого! Да ведь это не просто яма, совсем даже наоборот: охотничья западня. Судя по всему, давненько заброшенная: ишь, как сгнили и рассыпались в труху заостренные колья. Твое счастье, Димыч, не то торчал бы уже тут, как жучок на булавке. Никакая аптечка не помогла бы, разве что щечки б подкрасила.
Так. Задача номер раз: выйти к людям.
Желательно к своим. К землянам.
Хотя, если Валькирия — планета с закрытым статусом, а именно так говорил Кэп, здешние туземцы обязаны быть хоть сколько-то цивилизованы. Во всяком случае, у них имеется государство. Входящее в Федерацию. Следовательно, имеется и Представительство Земли, и поселки строителей, и, очень может быть, кто-то из старых колонистов. Так что варианты имеют место быть, как говаривал Кэп, и даже в изобилии. На самый худой конец — лесные охотники.
Раз есть яма, значит, где-то тут и поселок. Диковаты скорее всего, но людей, наверное, не едят. Трудно совмещать каннибализм с членством в Федерации…
Стоп!
Но они же стреляли!
Во всем был виною слабый, но все же наркотический эффект действия аптечки. Иначе Дмитрий не забыл бы, даже и на несколько мгновений, о главном.
Туземцы стреляли!
Значит, далеко не всякий на Валькирии — друг. Значит, нужно искать землян. Обязательно — землян! Что бы ни творилось на планете, кто бы с кем ни выяснял отношения, представительство Федерации, безусловно, нейтрально. И поселки контрактников тоже в безопасности.
Как их отыскать?
Дмитрий ухмыльнулся — почти весело.
Да очень просто, братан. Иди — и дойдешь. Или нет. Но, скорее всего все-таки — да. Потому что паника позади, сухпай в целости, все семь таблеток, хватит минимум на неделю. А ежели что, так вот они, на широком поясе: нож в шершавых ножнах и старый добрый «дуплет» с крохотным подствольным лучеметом. Двенадцать патронов, да запасная обойма, да еще полдюжины лучей-разрядов в батарейке. Целый арсенал!
Грош цена тебе, если с таким-то богатством не проберешься через местных инсургентов, Дмитро!
Чу! Что там?!
Сперва — ничего, только нарастающее, словно бы из пустоты сгустившееся ощущение опасности.
Затем шорох. Свистящее шипение из полумглы.
А спустя две-три секунды он увидел.
Две живые толстые трости с раздвоенными, похожими на широкие вилы набалдашниками маятниками раскачиваются в трех шагах, плохо различимые в сумраке глубокой ямы.
Змеи! Незнакомые, но, несомненно, змеи, большие, вроде двуглавых кобр. Наверняка ядовитые. Венчая раздувшиеся, словно паруса, шеи, неподвижно замерли отвратительные тупые морды. В глазах-бусинках — бесстрастный холод и ни малейшего намека на разум… — Спина мгновенно взмокла, но страха не было. Мыслилось легко и отстранение, словно бы и не о себе: Шевелиться нельзя. Ни в коем случае. Змеи — повсюду змеи. Первыми могут и не напасть. А вот малейший шорох вызовет молниеносную атаку, от которой нет спасения.
Ни нож, ни «дуплет» не помогут. Просто не хватит времени; гады среагируют быстрее. А аптечка пуста…
Похоже, инициатива за двуглавыми.
«Ну-ну, лейтенант-стажер, — иронически хехекнул над самым ухом невесть откуда объявившийся Дед. — Интересно, вы так и собираетесь ждать? — Он помолчал и снова хехекнул, уже с явной издевкой: — Смотрите не обсикайтесь от натуги…»
Лейтенант-стажер Дмитрий А. Коршанский вздрогнул, чувствуя волну жара, неторопливо накатывающую на лицо. Запылали щеки, огнем занялись уши.
«Что, твари ползучие? — подумалось с приятно холодящей душу бесшабашной яростью. — Считаете, все козыри у вас? Так не будет же вам барабана!»
— Не беспокойся, Дед, — прошептал он, — я в форме…
Поиграть на чужом поле? Почему бы и нет? Это, между прочим, даже забавно…
«О! — не собираясь скрывать удовлетворения, отметила мгла. — То-то же!»
Вытянув губы трубочкой, Дмитрий издал короткий нежный свист. С-с-с-ссссс… Сделал паузу. Тихонько, очень осторожно поцокал языком. Ц-ц-ц-ццццц… Опять пауза. Затем снова посвистел, только чуть пониже тоном, почти пожужжал. Ж-ж-жж. Еще одна пауза. И напоследок — легчайшее, не угрожающее, а наоборот, ласковое шипение. Ш-ш-ш-шшшшш…
Зловещие капюшоны на мгновение напряглись.
Двуглавые, уловив намек на движение, угрожающе подались вперед, но тотчас замерли.
А миг спустя зеленые огоньки потускнели.
Двуглавые или нет, но это были всего лишь змеи, гады ползучие с Валькирии, планеты земного типа, и они пускай и не сразу, поняли, о чем шипит теплокровный, разумеющий речь струящихся в траве.
Сссссовсссссем… безззззопасен… ссссвой… сссс… .
Капюшоны опали.