Что, если по воле случая крови оказывается недостаточно, чтобы доставлять питательные вещества? Что, если потеря крови означает, что ее не хватает, чтобы избавлять сердце от избытка жара? Не может ли в этом заключаться причина жара во всем теле? И я уже много лет задумывался над тем, не стареет ли кровь вместе с телом? Подобно каналу со стоячей водой, в котором все живое начинает погибать, потому что стоки засорены?
- Несомненно, если вы теряете кровь, вы умираете.
- Но почему? Не от истощения и не от переизбытка жара. Нет, сударь. Смерть приходит с вытеканием или закупориванием духа жизни, присутствующего в крови. Сама кровь, я убежден, служит всего лишь носителем этого духа. И старость вызывается его дряхлением. Такова, во всяком случае, моя теория, и в ней гармонично объединяются общепринятые истины, которые вы презираете, и знания, приобретенные через опыт, которые вы приветствуете.
- И вот тут мы соединяем ваше теоретическое предисловие с практическими нуждами лечения, вами проводимого, не так ли? Скажите, что вы намерены предпринять?
- Если не мудрствовать лукаво, все просто. Когда мы голодны, мы едим. Когда нам холодно, мы приближаемся к источнику тепла. Когда наши жизненные соки не уравновешены, мы добавляем или убавляем нужное количество, дабы восстановить равновесие.
- Если вы верите в этот вздор.
- Да, - сказал я. - А если нет и вы верите теории четырех стихий, то восстанавливаете равновесие в теле, усиливая слабейшую. В этом суть всякой медицины, старой и новой, - восстановление равновесия. Ну, в этом случае изъять еще некоторое количество крови с помощью пиявок или кровопускания значит только ухудшить ее положение. Если ее дух жизни слабеет, ослабить его еще больше - значит только повредить ей. Такова теория Сильвия, и я верю, что он прав. Логически, следует не забрать у нее кровь, а...
- Добавить, - быстро сказал Лоуэр и наклонился вперед с внезапным оживлением, когда наконец понял, к чему я клоню. Я в восторге кивнул.
- Вот-вот, - сказал я. - Вот именно! И не просто добавить, но молодую кровь, свежую, новую и не сгустившуюся, с жизненностью юности в своей консистенции. Вдруг это поможет заживлению раны в старом теле? Кто знает, Лоуэр, - вскричал я в увлечении, - кровь ведь может быть эликсиром жизни. В конце-то концов, принято считать, что здоровье стариков укрепляется, если они просто делят постель с ребенком. Только вообразите, что может сотворить юная кровь!
Лоуэр откинулся на своем сиденье и отпил большой глоток эля, обдумывая мои слова. Его губы шевелились, пока он вел безмолвный разговор с самим собой, перебирая в уме все возможности.
- Вы подпали под влияние мосье Декарта, не правда ли? - спросил он затем.
- Почему вы так думаете?
- Вы составили теорию, и она подсказывает вам практическое ее применение. У вас нет никаких свидетельств что из этого что-либо выйдет. И если мне дозволено сказать так - ваша теория нечетка. Вы приводите доказательство по аналогии - прибегнув к ссылке на жизненные соки, в которые не верите, - для того, чтобы заключить, что решение лежит в восполнении недостающего. И добавляете дух жизни, существование которого весьма предположительно.
- Хотя не опровергается даже и вами.
- Да. Это правда.
- Но вы оспариваете мою теорию?
- Нет.
- А можно ли установить, прав ли я, кроме как проверив ее на практике? Ведь это же основа опытной философии?
- Основа мосье Декарта, - сказал он, - если я верно его понял. Составить гипотезу, затем собрать данные и посмотреть, верна ли она. Альтернатива, предложенная лордом Бэконом, состоит в том, чтобы собрать данные, а затем вывести объяснение, которое охватит все, что об этом известно.
Задним числом, вспоминая эту беседу, добросовестно занесенную в тетрадь, которая сопровождала меня во всех моих путешествиях и которую я теперь перечитал впервые за много лет, я замечаю многое, скрытое тогда от моего понимания.
Английское отвращение к иностранцам очень быстро приводит к желанию отвергать любой шаг вперед, который видится им следствием неверных, по их мнению, методов, что позволяет этому высокомернейшему из народов объявлять своими любые открытия. Дескать, открытие, основанное на хромающих предпосылках, - не открытие: все иностранцы, находящиеся под влиянием Декарта, используют хромающие предпосылки, а посему... Hypotheses non facto. Тут нет гипотезы: не таков ли рев труб мистера Ньютона, когда он обрушивается на Лейбница, как на вора, поскольку идеи того совпадали с его собственными? Однако тогда я просто полагал, что мой друг употребил этот аргумент как средство для пополнения нашего знания.
- Мне кажется, что ваша оценка мосье Декарта не воздает ему должного, сказал я. - Но не важно. Скажите, какой метод избрали бы вы?
- Я бы начал с переливания крови между животными - молодыми и старыми. Сперва одной породы, а затем разных пород. Я бы вливал воду в сосуды животных, чтобы посмотреть, не будет ли результат тем же самым. Затем я сравнил бы все результаты, чтобы увидеть, каковы результаты именно переливания крови. И наконец, когда убедился бы, что могу продолжать с полной уверенностью, я бы испробовал этот метод на миссис Бланди.
- Которая к этому времени покоилась бы в могиле уже год, если не больше.
Лоуэр ухмыльнулся.
- Ваш безошибочный глаз заметил слабость этого метода.
- Позвольте, я выражусь иначе. Вы мне поможете?
- Естественно, я был бы в восторге. Я просто обсуждал сопутствующие вопросы. А какой метод изберете вы?
- Не знаю, - сказал я - Мне было пришло в голову, что подошел бы бык. Могучий вол, знаете ли. Но логика заставляет отказаться от этого. Как вам известно, кровь имеет склонность сворачиваться. И потому необходимо переливать ее от одного существа другому без проволочек. А вола в комнату не приведешь. Кроме того, такая кровь несет животный дух, а мне претит мысль о том, чтобы ввести человеку животность вола. Это было бы оскорблением Бога, который поставил нас выше животных.
- Так вашу собственную?
- Нет. Я ведь должен буду вести опыт.
- Ну, тут никаких затруднении нет. Мы легко найдем кого-нибудь. Лучше всего, - продолжал он, - подошла бы дочь. Она согласится ради матери. И я уверен, мы сумеем внушить ей необходимость хранить молчание.
Я совершенно забыл про дочь. Лоуэр заметил, как вытянулось мое лицо, и осведомился о причине.
- Когда я в последний раз приходил в их дом, она вела себя с такой нестерпимой дерзостью, что я поклялся больше не переступать их порога.
- Гордость, сударь, гордость!
- Быть может. Но вы должны понять, что я не могу уступить. Она должна молить меня на коленях, прежде чем я возьму свои слова назад.
- Оставим это на время. Предположим, вы могли бы провести этот опыт только предположим, - сколько крови вам потребовалось бы?
Я покачал головой.
- Пятнадцать унций? Или двадцать? Столько крови человек может потерять без дурных последствий. Возможно, что и побольше на более поздней стадии. Мне пришло в голову, что кровь должна покидать одно тело и вливаться в другое в одних и тех же местах - вена в вену, артерия в артерию. Я бы рекомендовал взрезать яремную вену, но только слишком трудно потом остановить ток из нее Я не хочу спасти мать, а дочери дать истечь кровью. Так что, пожалуй, какой-нибудь крупный сосуд в руке. Сделать перевязку, чтобы он вздулся. Это-то просто. Меня смущает само переливание.
Лоуэр встал и прошелся по комнате, роясь в карманах.
- Вы слышали про впрыскивания? - спросил он затем.
Я покачал головой.
- А! - сказал он. - Замечательная идея, над которой мы как раз работали.
- Мы?
- Я, доктор Уоллис и мой друг Рен. В некоторых отношениях она схожа с вашей идеей. Видите ли, мы берем острый инструмент и втыкаем его в сосуд, а потом впрыскиваем жидкости прямо в кровь, минуя желудок.