- У меня, слава богу, ничего такого не было, - ответил Авдей. - Вот семой десяток живу, а, благодарю бога, интересного ничего не было.
Но заботы всю жизнь поедом ели его. Жаден, - говорили про него соседи победней. "Да ведь тебе, побирушке, хорошо говорить!" - всегда со злобой думал в ответ на это Авдей.
Солнце закатилось, дует холодный ветер. Авдей прикрывает барана соломой, надвигает шапку поглубже, запускает руки в рукава и мерно шагает по краю шоссе за скрипящей телегой.
Широкий старческий нос его сизеет, стынет, ветер косит седую бороду. Большие серые брови сурово сдвинуты, в потухших глазах - тоска.
Капри. 24. 1. 1913