— Господи, помоги!
— Вам нужна помощь Господа? — Голос Челси звучал глухо, хрипло и одновременно обольстительно. — Но зачем, ведь это не вам тепло, не вас охватывает дрожь, не вас бросает в жар, не вы…
Челси никак не могла подобрать нужное слово, но этого и не требовалось, так как движения говорили лучше всяких слов: ее рука бесстыдно и в то же время чувственно нырнула за вырез корсажа и освободила грудь из шелкового плена. Сосок — ярко-розовый, как отделка платья, и твердый, как орешек, — был огромным. Эндрю восторженно уставился на него и застонал, когда Челси принялась теребить сосок пальцами. Затем она приподняла грудь на ладони, как бы предлагая ее Эндрю.
— Взгляни на него, — страстно прошептала она. Эндрю взглянул. Он не мог не смотреть. Но если бы он еще смог подавить желание прикоснуться! — Эндрю, почему сосок так встал?
— Потому, что ему хочется… ему нужно…
— Что ему нужно?
— Ничего.
— Так что же?
Эндрю стоял будто громом пораженный и говорил себе, что надо бежать, пока не поздно. Он уже был готов оттолкнуть Челси от себя — нет, он уже был готов приказать себе оттолкнуть ее, а она прижималась к нему всем телом, заглядывала в глаза, терлась обнаженной грудью о его грудь.
Эсмеральда вдруг что-то вспомнила, встала с пола и, открыв носом дверь, вышла в коридор, оставив дверь приоткрытой. «О Господи!»
А тем временем Челсиана сбросила туфельку и обвила ногой голые лодыжки Эндрю. Прикосновение ее тела, тепло ее кожи усилили его возбуждение, и он испугался, что его восставшая плоть прожжет дырку в одеяле.
Эндрю бросил панический взгляд на дверь.
— Леди Челсиана?
— Да ладно, Эндрю. Разве тебе не приятно?
— Дверь открыта!
— Никто не войдет. К тому же разве тебе не нравится ощущение опасности?
Челси все сильнее вжималась в него бедрами и гладила его грудь. Сначала она поводила пальцем вокруг сосков, а потом стала медленно двигать руку вдоль узкой полоски полос, спускавшейся под одеяло…
— Мадам, прошу вас, держите себя в руках!
— Зачем? Я мечтала о том, чтобы прикоснуться к тебе, с того момента, как увидела тебя в постели. Знаешь, у тебя великолепная фигура. Такие сильные руки. Рельефные мышцы! Я счастлива, что на тебе ничего нет.
— Немедленно прекратите!
— Что прекратить? Эндрю, давай избавимся от одеяла. Сними его и предстань передо мной во всем своем великолепии, чтобы я могла увидеть, почувствовать…
— Нет, это плохая идея, — возразил Эндрю и в следующую секунду едва не задохнулся, потому что Челси провела рукой по выпуклости на одеяле, за которое он цеплялся, Как за щит.
Продолжая водить рукой по выпуклости, Челси подняла глаза на Эндрю и дразняще улыбнулась. Ее взгляд таил в себе странную смесь девственной невинности и истинно женской прозорливости.
— Вовсе нет, это отличная идея. Ведь тебе нечего скрывать, правда?
Она решительно взялась за край одеяла, но Эндрю из последних сил удерживал его на бедрах. Видя тщетность своих попыток, Челси усмехнулась и снова принялась тереться своей грудью о его грудь.
— И ты еще смеешь обвинять меня в трусости, — прошептала она.
Эндрю застонал. Он уже не контролировал себя и свое тело. Когда Челси начала целовать его, лукаво поглядывая снизу вверх, он почувствовал, как слабеют руки, удерживающие одеяло, и собрал волю в кулак.
«На помощь!» — мысленно завопил он, понимая, что в нем уже не осталось ничего от бесстрастного ученого, и сделал шаг назад, надеясь, что ему удастся избежать непоправимого, и одновременно зная, что этого непоправимого ему избегать совсем не хочется. А хочется ему…
Эндрю попятился, однако Челси двигалась вместе с ним. Внезапно он уперся в стол, а рука Челси тем временем гладила его живот и дразнила, дразнила, скользя от одного бедра к другому и задевая его плоть, предательски выпиравшую под одеялом.
— О! — воскликнула Челси. — Как интересно!
— Мадам, прошу вас, держите себя в руках. Уверяю, вы пожалеете. Это…
Она сжала выпуклость на одеяле.
— Это?
Челси сильнее сжала его плоть, и Эндрю понял, что сейчас сдастся.
— Замечательно! — закончила за него девушка. Эндрю почувствовал, что у него подгибаются колени, и оперся свободной рукой о стол.
— Вы со мной не согласны?
— Согласен? В чем? — выдавил он из себя.
— Что это замечательно.
— Господи, помоги мне!
— Эндрю, давай избавимся от одеяла.
— Нет, мадам, вы пожалеете об этом. Мы оба пожалеем.
Вместо ответа Челси принялась водить рукой вверх и вниз по самому опасному месту, и молодой человек почувствовал, что вот-вот взорвется. Ему хотелось, чтобы она сорвала с него одеяло, и в то же время он боялся, что она так и сделает. Он закрыл глаза и изо всех сил вцепился в край стола. Челси наклонила голову, и ее волосы защекотали ему грудь. Его охватила сладостная дрожь, и он понял, что пропал. Когда Челси разжала его пальцы и медленно стянула одеяло, он уже не сопротивлялся. Он плыл по бескрайнему морю наслаждения.
Челси обхватила его плоть. У Эндрю подогнулись колени, и он сполз на пол, потянув ее за собой.
— К черту!
Они упали на чертежи. Последние проблески здравого смысла, остатки воли побудили его предпринять еще одну попытку избежать непоправимого: Эндрю ухватился за ножку стула и начал отползать на безопасное расстояние, но у него ничего не получились, и он, оставив в покое стул, отдался во власть страсти. Он уже ни о чем не думал и ощущал только прикосновение ее нежных пальчиков. Когда у него не стало сил терпеть эту сладкую муку, он взял девушку за талию, приподнял и усадил на себя. Челси поспешно задрала мешавшие ей юбки, и он сунул руку ей между ног. «О Господи, она была права. Там тепло и влажно. О, как же влажно!»
Застонав, Челси склонилась к его лицу, и он щекой ощутил ее горячее дыхание.
— Да, да, как хорошо, — выдохнула она, осыпая его поцелуями.
Эндрю поймал ее рот и впился в губы, наслаждаясь их девственной свежестью. Челси взяла в руку его плоть. Ее движения были уверенными и в то же время нежными. Когда она принялась гладить пальцами самые чувствительные места, Эндрю закусил губу, чтобы не закричать. Его глаза широко распахнулись, и он снова схватился за ножку стула.
Задев стол, стул с оглушающим грохотом упал на пол. За стулом последовали какие-то пузырьки и наполовину полная чашка с чаем.
— Проклятие! — выругался он. — Чтоб им провалиться!
Надежды Эндрю на то, что это хоть немного отвлечет его, не оправдались, так как Челси начала издавать всхлипывающие звуки, свидетельствовавшие о том, что она не может больше бороться с желанием. Эндрю будто обезумел: он резко вошел в нее и ритмично задвигался.
— О! — закричала Челси. — Вот этого я и хотела! О, пожалуйста… — Она в бешеном темпе двигала бедрами. — О, пожалуйста, Эндрю, быстрее!
Она припала к его губам, и ее волосы, разметавшись, отгородили их от окружающего мира.
— Быстрее!
Эндрю ощутил, как сжимаются у нее внутри мышцы, сильнее и сильнее охватывая его тело.
— Боже! — выкрикнул он и рухнул в бездну.
Челси закричала почти одновременно с ним и, обретя свободу, в изнеможении упала на него. По ее щекам текли счастливые слезы. Они лежали, обнявшись и тяжело дыша.
Вдруг дверь распахнулась с такой силой, что ударилась о косяк. А затем наступила тишина. Страшная тишина.
Спустя мгновение ее нарушил спокойный и ровный голос:
— Вот так дела. Действительно, Эндрю, ты ставишь очень интересные эксперименты.
Эндрю, еще не пришедший в себя, поднял голову. В дверях стоял герцог Блэкхит. Позади него — слуги с выпученными от изумления глазами. А рядом — Господи, спаси и сохрани! — брат Челси, граф Сомерфилд.
— Проклятие! — только и смог вымолвить Эндрю и, закрыв глаза рукой, уронил голову на пол.
Глава 7
— Ну ты и ублюдок! — взревел Джеральд, выхватывая шпагу. — Я прикончу тебя!
Люсьен с невозмутимым видом придержал графа за локоть.
— Послушайте, Сомерфилд, если у вас есть желание убить его, то делайте это не здесь. Видите ли, пятна крови очень тяжело выводятся с паркета. — Он перевел взгляд на застигнутую врасплох пару. Эндрю распластался на полу, а на нем, в пене юбок, с расстегнутым корсажем, лежала Челси. — Кроме того, я уверен, что у моего брата есть вполне разумное объяснение. — Он снисходительно улыбнулся. — Правда, Эндрю?
— Правда, черт побери! — процедил тот, отводя в сторону влажные волосы Челси и сердито глядя на незваных гостей.
— Я хотел бы его выслушать, — мягко попросил Люсьен.
— Она выпила ту проклятую смесь!
— Какую смесь? — грозно осведомился Сомерфилд. Люсьен поднял с пола одеяло и накрыл Эндрю и Челси.
— Мой брат создал возбуждающее средство, — пояснил герцог с таким видом, будто подобные открытия — обычное явление среди английских изобретателей. Он сложил руки на груди и с едва заметной усмешкой посмотрел на брата. — Знаешь, Эндрю, ты разочаровал меня. Я-то думал, что у тебя хватит ума не испытывать столь опасный препарат на красивой молодой даме.
— Я не испытывал его. Она сама этого захотела! Люсьен пожал плечами:
— Тогда я считаю, что у тебя должно было хватить ума отказать ей.
— Что значит «она захотела испытать его»? — возмущенно спросил Сомерфилд. — Как вы смеете обвинять мою невинную сестру в такой мерзости?
Эндрю, не дрогнув, выдержал его гневный взгляд.
— Осмелюсь заметить, ваша сестра больше не невинная. Кстати, в связи со случившимся у меня возникает вопрос, а была ли она девственницей?
Сомерфилд побагровел. В этот момент Челси очнулась и подняла голову. Опираясь на одну руку, она заморгала и огляделась по сторонам. Смущение, отразившееся на ее лице, уступило место ужасу.
— Боже мой! Что произошло?
— Вы изнасиловали меня, — мрачно проговорил Эндрю.
— Что я сделала?
— Я же сказал: изнасиловали!
— Де Монфор, вы умрете за такие слова! — Выставив перед собой шпагу, Сомерфилд ринулся на Эндрю.
Герцог со вздохом снова придержал его за локоть:
— Учитывая обстоятельства, я думаю, нам с вами, Сомерфилд, стоит перебраться в библиотеку, чтобы вы успокоились. А наши любовники пусть пока приходят в себя. Эндрю, жду вас с леди Челсианой внизу через четверть часа. Уверен, нам удастся найти разумное решение, которое удовлетворит все стороны.
— Одна сторона уже точно удовлетворена! — вскричал Сомерфилд, многозначительно глядя на Эндрю.
— Вот как? Ну уж только не я, можете мне поверить!
Граф снова обнажил шпагу. Люсьен опять схватил его за руку, однако на этот раз в его глазах уже не было лукавого блеска.
— Послушайте, Сомерфилд, вы начинаете утомлять меня. Будет гораздо больше пользы, если вы проявите самообладание. Пойдемте. Коньяк успокоит вас и позволит взглянуть на случившееся по-другому.
Герцог, вытолкав из комнаты разъяренного графа, на пороге обернулся, и Эндрю увидел, как на его лице промелькнула удовлетворенная усмешка.
— Ублюдок, — тихо пробормотал он, уверенный, что за всей этой чертовщиной стоит Люсьен.
«Разумное решение», которое предложил герцог Блэкхит, когда Эндрю и смущенная и страшно злая Челси спустились в библиотеку, заключалось в немедленной женитьбе.
Люсьен задумчиво смотрел на несчастную пару.
— Если не брать в расчет обстоятельства, послужившие причиной случившегося, то можно смело утверждать, что ты, Эндрю, сломал девушке жизнь, — сказал он, наливая полный бокал коньяка и протягивая его брату. Эндрю отказался от коньяка и отвернулся к окну. Его губы были плотно сжаты. — Ты лишил ее девственности, — продолжал герцог, — поэтому она больше не имеет шансов на удачное замужество. Следовательно, это замужество должны предоставить ей мы.
Эндрю подскочил как ужаленный:
— Я не женюсь на ней!
— А я не выйду за него! — тоже вскакивая, закричала Челси.
— Сядьте оба, — приказал герцог. — Такое впечатление будто вас приговорили к смертной казни.
— Говорю еще раз: я на ней не женюсь, — с горячностью повторил Эндрю.
— И я говорю: я не выйду за него.
— Отлично, — заключил Люсьен, улыбаясь и поворачиваясь к графу. — Что предлагаете вы, Сомерфилд?
— Он погубил мою сестру! Если он джентльмен, то поступит по чести.
— Ведь не я же заставил ее выпить этот препарат!
— Да, но вы его изобрели!
Челси почувствовала, что теряет с таким трудом обретенный контроль над собой.
— Джентльмены!
— И именно вы позволили ей выпить его, — продолжил Джеральд.
— Джентльмены! — уже громче повторила Челси.
— Более того, именно вы были обнажены, — бушевал Джеральд, наступая на Эндрю. — Еще неизвестно, так ли все происходило на самом деле и какие у вас мотивы!
Челси со стуком поставила стакан на стол.
— Проклятие! Я слушаю вас, и мне тошно. Вы оба ведете себя так, будто меня здесь нет. Можно подумать, что у меня нет мозгов и я не способна сама принимать решения — словно я блоха на собачьем ухе! — Она повернулась к брату. — Джеральд, я говорила тебе раньше и повторяю сейчас: именно я попросила лорда Эндрю дать мне препарат. Я усомнилась в его эффективности. Я сама набросилась на него и несу ответственность за то; что произошло. Я требую, чтобы вы не навязывали мне никому не нужный брак, тем более что у Эндрю желания жениться на мне не больше, чем у меня!
— А что, если у тебя будет ребенок? — закричал Джеральд.
— Если у меня будет ребенок, о нем стану заботиться я, а не Эндрю! Он не просил меня…
— Насиловать его, — любезно подсказал герцог, салютуя ей бокалом.
— Черт бы тебя побрал, Люсьен! — возмутился Эндрю, видя, как покраснела Челси. — Неужели нельзя повежливее?
Герцог спокойно улыбнулся:
— Дорогой братец, я просто повторяю твои же собственные слова.
— Так я изнасиловала вас? — ошеломленно спросила девушка. Внутри у нее все сжалось от страха.
Теперь настала очередь Эндрю покраснеть.
— Только не говорите, будто ничего не помните.
— Я действительно не помню ничего, кроме того, что открыла глаза и обнаружила…
— Себя на нем, — опять проявил любезность герцог.
— Проклятие, Люсьен!
Челси задрожала от обиды и унижения.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, за то, что вы столь кратко и точно описали ситуацию, — тихо проговорила она.
Блэкхит лишь поклонился ей в ответ. Челси в отчаянии взглянула на Эндрю и увидела, что его взгляд на мгновение смягчился, прежде чем он отвернулся. Он был такой же жертвой катастрофы, как и она. Он просил ее не пить препарат, пытался отговорить от этой авантюры. А она не вняла его предостережениям, восприняла его слова как вызов — и вот что получилось.
— Это действительно так? — спросила Челси, чувствуя отвращение к самой себе.
Эндрю кашлянул.
— Гм… скажем, у вас появились повадки голодного хищника, — ответил он.
— А вы сопротивлялись?
— Послушай, Челси! — попытался остановить ее Джеральд.
— Так как?
— Ну, сначала сопротивлялся, но, если быть честным, вы, мадам, были чрезвычайно настойчивы в своих притязаниях.
— О Боже, — застонала Челси, спрятав лицо в ладонях. — Итак… — спустя минуту проговорила она и прямо посмотрела на Эндрю.
— Если ваша честь подверглась такому испытанию, а ваше тело — насилию… — продолжил за нее Люсьен.
— Насилию, — с трудом выговорила Челси, покраснев, — следовательно, именно вы должны решать, что делать.
— Так не принято! — завопил Сомерфилд. — Послушай, Челси, я никогда в жизни не слышал большей нелепости!
— Успокойся, Джеральд. Ведь это я вынудила лорда Эндрю дать мне свой препарат, значит, мне и отвечать за последствия.
— Кажется, ты утверждала, что ничего не помнишь!
— О нет, это я помню отлично!
— Пусть так, но девственности тебя лишил именно он.
— А может, это я лишила его девственности?
— Маловероятно, — вмешался в диалог герцог, разглядывая коньяк в своем бокале. — Думаю, Эндрю лишился девственности очень давно. — Он одарил брата бесхитростной улыбкой. — Я не прав?