Ладно?
Хотвайер даже не сомневался в том, что она успеет переодеться меньше чем за пять минут. У Клер не было привычки прихорашиваться, но его либидо возмутилось против того, чтобы она поменяла свое удивительно женственное и суперсексуальное платье на джинсы и футболку. Хотя он ничего не имел против того, чтобы она вытащила шпильки из своих шелковистых рыжих волос. Прическа была элегантной, но стиль – не ее. Ему нравилась ее необузданная копна рыжих кудряшек.
– Я подожду, конечно. Но зачем ехать на станцию? Я подвезу тебя туда, куда нужно. – Не станет он высаживать ее среди ночи на каком-то полустанке.
– В этом нет необходимости. От станции «Макс» до Бельмонт-Мэнора всего ничего.
– Зачем тебе ехать в этот приют?
– Бельмонт-Мэнор – не приют, это жилой комплекс для лиц, нуждающихся в уходе. – Клер поморщилась. – Извини, я не собиралась преподносить тебе урок политкорректности, но наше руководство весьма принципиально относится к тому, как мы называем место нашей работы.
– Без проблем, но ты мне так и не сказала, зачем тебе ехать в жилой комплекс для лиц, нуждающихся в уходе, сегодня ночью.
– Я должна работать.
– Джози ничего об этом не говорила. – И это его удивило, как и то, что Джози не отправила Клер домой пораньше, чтобы та успела вздремнуть перед работой.
– Я ей ничего не говорила.
– Почему?
– Она бы настояла на том, чтобы я взяла выходной.
– Учитывая обстоятельства, это было бы весьма разумно.
– Возможно, но я не могу позволить себе брать сразу два неоплачиваемых выходных подряд. Если бы я рассказала об этом Джозетте, она стала бы предлагать мне деньги, и мы бы поссорились. Я не хотела ругаться с ней накануне ее свадьбы.
– Но ты даже не поспала.
Клер усмехнулась, хотя тени под глазами выдавали ее усталость.
– Ну... нет вообще-то. Но потребность организма в отдыхе не стоит переоценивать.
– Черта с два! Ты должна о себе заботиться.
– Да брось. Только не говори мне, что ты ни разу не отправлялся на задание после бессонной ночи.
– Я – другое дело. – Он специально тренировал тело, чтобы оно могло эффективно функционировать в экстремальных условиях.
Клер была слеплена из иного теста – нежная, хрупкая. Даже если она сама этого не понимала.
– Ты прав. Ты – другое дело. Твои задания сопряжены с опасностью, и недостаток сна может замедлить реакцию, а от быстроты реакции зависит твоя жизнь. Что до меня, так я просто устану сильнее, и глаза будут больше слипаться. Я даже уколы не делаю. Таким образом, от моей сонливости никто не пострадает.
– Как ты по утрам добираешься домой?
– На общественном транспорте. Как еще? – Она сказала это так, словно у него несколько извилин сразу вышли из строя.
– Я заберу тебя с работы.
– В этом нет необходимости.
Хотвайер сделал вид, что ее не слышит. Он приедет, чтобы забрать ее, и Клер, будучи существом разумным, примет его помощь.
– Как насчет ужина? Она явно растерялась.
– Что насчет ужина?
– Ты не ела.
– Я ела на приеме.
– Это было давно. Клер закатила глаза.
– Я в полном порядке. А теперь, если ты уже высказался по поводу моих привычек есть и спать, я пойду переоденусь. Эти туфли меня убивают.
Он скользнул взглядом по ее ногам и сексуальным шпилькам, которые, по ее словам, убивали ее.
– Моя мама всегда говорила, что красота требует жертв.
– Не сомневаюсь, что твоя мама досконально знает предмет.
Хотвайер поднял глаза и посмотрел на Клер.
На ее губах играла усмешка, а в глазах был веселый огонек, и ему в десять раз сильнее, чем раньше, захотелось ее поцеловать.
– Ты намекаешь на то, что я унаследовал приятную внешность от матери?
– Это так? Хотвайер усмехнулся.
– То есть ты признаешь, что я – интересный мужчина?
– Не кокетничай. К тому же невежливо отвечать вопросом на вопрос.
– Это тебе мама говорила?
– Нет, моя мама мудрые советы давала редко. – И по выражению ее лица Хотвайер понял, что эту тему Клер развивать не собирается.
– Итак, ты считаешь меня красавчиком?
– Я этого не говорила.
– Но намекнула прозрачно, и потому отвечаю на твой вопрос: да, моя мать – очень красивая женщина. Но ты сегодня тоже выглядишь очень прилично.
– Из чего следует, что обычно я выгляжу неприлично. Замарашкой, так сказать. – Клер вздохнула. – Я знаю, но я просто не могу заставить себя трепетно относиться к одежде, косметике и прочим девчачьим штучкам.
– Я не сказан, что ты выглядишь замарашкой. – Но на самом деле она действительно не умела одеваться, и уж точно она одевалась не так, как должна одеваться женщина, с которой он хотел бы переспать. – Кроме того, мама также любит говорить, что красота не снаружи, она внутри.
– Но многие люди в глубину предпочитают не заглядывать.
– Ты не из их числа. Клер пожала плечами.
– Да.
– Я тоже.
– Приятно это слышать. – Но в интонации ее голоса сквозило сомнение.
Если он сейчас начнет с ней спорить, то все закончится страстными поцелуями, как на свадьбе, а этого он не мог допустить.
– Иди переоденься. Клер браво отдала честь.
– Есть, сэр. Уже иду, сэр. – Она развернулась и строевым шагом отправилась в ванную, при этом ее сексуальная попка очень аппетитно покачивалась.
Хотвайер помотал головой и пошел на кухню, чтобы приготовить для нее пару сандвичей. Поест в машине по дороге на работу. Если выспаться ей не удастся, то поесть она должна, чтобы силы были.
Клер переоделась по-солдатски быстро. Он еще не успел собрать ей ужин, как она появилась в дверях кухни, объявив, что готова к отъезду.
Она натянула линялые джинсы, которые обтягивали ее округлости словно вторая кожа. Кровь у него тут же отхлынула в опасную зону. Укороченный топ, что она надела под рубашку, обтягивал роскошную грудь, и по тому, как он на ней сидел, Хотвайер заключил, что Клер в бюстгальтере. Он должен был бы почувствовать облегчение, ибо грудь ее, пребывавшая на приеме в свободном состоянии, причиняла ему постоянное беспокойство. Но сейчас почему-то он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы стянуть с нее одежду и накрыть ладонями ее теперь уже скромно прикрытую, но, как он был уверен, все такую же нежную и податливую плоть.
Должно быть, мысли его каким-то образом отразились на его лице, ибо она приоткрыла губы, втянув воздух, и отступила на шаг, увеличив дистанцию.
– Я не собираюсь на тебя бросаться, хотя и очень хочется.
Клер распустила волосы, как он того и ожидал, и тугие шелковистые пружинки нимбом окружили ее лицо. Хотвайеру страшно хотелось запустить пальцы в эту кудрявую массу.
Клер покачала головой.
– Ты что, перепил шампанского на приеме? Тогда, возможно, тебе не стоит садиться за руль.
– Я выпил всего один бокал, и это было давно. Если я и не вполне адекватен, то дело не в алкоголе, а в избытке мужских гормонов.
– У тебя что, давно не было секса? – спросила она тем же тоном, каким могла бы поинтересоваться, сколько гигабайт памяти на его компьютере.
И не важно, каким прозаичным тоном был задан этот вопрос, те самые терзавшие его гормоны вдруг резко активизировались, сильно поколебав его самообладание.
– Моя сексуальная жизнь тебя не касается.
Клер покраснела. Она выглядела сильно смущенной.
– Нет... Конечно, нет. У меня дурацкая привычка говорить все, что приходит в голову. Прости. Забудь о том, что я сказала.
Хотелось бы ему забыть ее вопрос, но секса у него не было с тех пор, как он последний раз фантазировал на тему Клер, представляя, как он раздвигает ее ноги и вонзается во влажную и жаркую плоть.
– Хм... Ты готова ехать? – спросил Хотвайер через несколько секунд напряженного молчания.
Он вел себя как необузданный сукин сын.