– Нами получено сообщение о трупе, – сказал он.
Люк большим пальцем указал на дверь за спиной.
– В первой комнате.
Полицейский заглянул внутрь. Заходить в дом он, судя по всему, не спешил. Айрин заметила, что он совсем молоденький. За всю трудовую жизнь в Дансли ему, наверное, не очень часто приходилось выезжать на трупы.
– Самоубийство? – спросил полицейский, которому, по всему было видно, стало не по себе.
– Или передоз, – сказал Люк. Он посмотрел на Айрин. – По крайней мере похоже на то.
Полицейский кивнул, но даже не пошевелился, чтобы войти в дом и начать следственные действия.
Вдали снова послышались сирены. Все трое разом повернули головы на звук. К дому приближались «скорая помощь» и еще один полицейский автомобиль.
– Ну вот и начальство, – с явным облегчением объявил офицер.
Машины остановились за уже припаркованным там патрульным автомобилем. Вышедшие из «скорой помощи» врачи натянули резиновые перчатки, и оба вопросительно посмотрели на Люка.
– В первой комнате, – повторил он.
Айрин вздохнула. «"Альфа", ничего не скажешь», – снова подумала она про себя. Человек, к которому все в критические моменты интуитивно обращаются за указаниями.
Медики исчезли в доме. Молодой полицейский последовал за ними, с радостью предоставляя врачам право взять инициативу на себя.
Дверца второй полицейской машины открылась, и оттуда показался мужчина могучего телосложения. Светло-каштановые волосы начали редеть на макушке. Резкое, с грубоватыми чертами лицо было угрюмо.
В отличие от Памелы, подумала Айрин, годы Сэма Макферсона не пощадили.
Он бегло скользнул по ней взглядом, но его глаза остались равнодушными: он совсем не узнал ее. И как все остальные, тоже сразу же обратился к Люку.
– А, Даннер! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете?
– Добрый вечер, шеф. – Люк кивком указал на Айрин. – Я приехал с мисс Стенсон. Она постоялица моей гостиницы.
– Стенсон? – Сэм резко перевел взгляд на нее и присмотрелся повнимательнее. – Айрин Стенсон?
Айрин собралась с силами.
– Здравствуй, Сэм.
Мужчина нахмурился.
– Я тебя не узнал. Ты очень изменилась. Какими судьбами?
– Да вот приехала повидаться с Памелой. А ты теперь здесь начальник полиции?
– Да, вместо Боба Торнхилла, который умер, – рассеянно ответил Сэм. Он бросил взгляд в открытую дверь. Его лицо исказило напряженное, встревоженное выражение. – А ты уверена, что там Памела?
– Да.
– Именно этого я всегда и боялся. – Он тяжело вздохнул. – Я слышал, что она на этой неделе приехала в город. Но когда сегодня вечером получил сообщение, еще надеялся, что тут какая-то ошибка. Думал, может, она впустила к себе кого-нибудь из друзей пожить на несколько деньков.
– Это Памела, – твердо повторила Айрин.
– Проклятие! – Сэм покачал головой, скорбно, но с покорностью перед неизбежным. – Ты ее нашла?
– Да.
Сэм коротко, испытующе взглянул на Люка и снова перевел внимание на Айрин.
– Как это случилось?
– Я приехала в Дансли сегодня ближе к вечеру, – сказала Айрин. – Несколько раз за вечер звонила Памеле, но она не подходила к телефону. Я начала волноваться и в конце концов решила приехать прямо к ней, посмотреть, дома она или нет.
– Кейти Томас, женщина-оператор, которая приняла твое заявление, сказала, что ты обнаружила на месте выпивку и таблетки?
– Да, – кивнула Айрин. – Но… – Она хотела было сказать, что, как ей кажется, это не самоубийство, но твердый внимательный взгляд Люка, к ее досаде, заставил ее усомниться в этом. А когда она вновь обрела дар речи, уже заговорил Сэм.
– Я думал, у нее сейчас все в порядке, – тихо сказал он. – После колледжа ее то и дело клали на лечение в реабилитационную клинику, но последние несколько лет она, кажется, окончательно завязала, больше и в рот не брала эту гадость.
– Пузырек, который там стоит, из-под лекарства, – заметил Люк.
Сэм прищурился.
– Похоже, она снова лечилась. – Он направился к входу в дом и, остановившись на пороге, оглянулся на Айрин. – Ты еще побудешь в городе?
– Я завтра собиралась уехать, – ответила она, не зная точно, что ей теперь делать.
– Мне нужно будет утром задать тебе несколько вопросов – обычные формальности. – Он повернул голову к Люку. – Вам тоже, Даннер.
– Конечно, – откликнулся Люк. Айрин молча кивнула.
– Тогда жду вас завтра в десять тридцать в полицейском участке, – сказал Сэм и исчез в доме.
Люк повернулся к Айрин:
– Вы, как я погляжу, здесь, в Дансли, своя?
– Я выросла в этом городе. А уехала отсюда, когда мне было пятнадцать.
– С тех пор вы вернулись сюда в первый раз?
– Да.
Люк пристально посмотел на Айрин, освещенную фонарем на крыльце.
– У вас, как мне кажется, сохранились тяжелые воспоминания об этом городе.
– Этот город наградил меня ночными кошмарами, мистер Даннер.
Айрин пересекла подъездную дорожку и села в свою малолитражку.
Ночь обещает быть длинной, подумала Айрин, заводя машину. Одной из тех маленьких вечностей, против которых все обычные ритуалы бессильны.
Глава 4
Возвратившись в свой залитый светом коттедж, она достала из сумки чайный пакетик и прошла в отведенную под крохотную кухоньку отгороженную часть комнаты, чтобы вскипятить воду.
Нельзя сказать, чтобы домики гостиницы «Восход над озером» могли похвастаться обилием всевозможных удобств, однако они были оборудованы всем необходимым для тех, кто захотел бы в летнее время провести на озере недельку-другую, а может, и целый месяц. Кроме кухонной техники, тут имелись четыре комплекта столовых приборов, чайник и несколько самых простых кастрюль и сковородок.
Ожидая, пока заварится чай, Айрин не переставая думала о Памеле. Темные фантомы воспоминаний, замурованные в склепе ее памяти, зашевелились. На протяжении долгих лет многочисленные врачи-психиатры и полные благих намерений психоаналитики делали все возможное, чтобы помочь ей похоронить призраки прошлого, но Айрин знала, что сделать это может только правда. А правда, к несчастью, была ей недоступна.
Айрин взяла выщербленную по краям кружку и вернулась на продавленную кушетку. В ночи тихо заурчал мощный двигатель – это вернулся Люк. Айрин выглянула из-за занавесок в окно. Люк вышел из своего джипа и скрылся в коттедже номер один. Зная, что он рядом, Айрин чувствовала себя спокойнее.
Устроившись на кушетке, она вспомнила то страшное лето, когда ей было пятнадцать, то лето, когда она на три коротких, но таких памятных месяца стала лучшей подругой Памелы Уэбб. То лето, когда убили ее родителей.
В четверть третьего ночи Айрин наконец утвердилась в своем решении и взяла в руку телефон.
После шестого или седьмого звонка Аделин Грейди подняла трубку.
– Грейди слушает, – ответила Аделин сонным голосом, навсегда охрипшим от ежедневных возлияний дорогого виски и дыма хороших сигар. – Если это что-то неважное, Айрин, ты уволена.
– Эдди, у меня для тебя эксклюзив.
Аделин шумно зевнула в трубку.
– Хорошо, если б это было что-нибудь поважнее потасовок на заседании городского совета по поводу устройства площадки для выгула собак.
– Так и есть. Дочь сенатора Райленда Уэбба, Памела, была найдена мертвой в принадлежащем ее семье летнем доме на озере Вентана сегодня, в… – Айрин взглянула на часы. – В двадцать два сорок пять.
– Ну давай, выкладывай, душа моя. – Сон как по волшебству исчез из голоса Аделин, сменившись жгучим нетерпением. – Что там происходит?
– Я могу гарантировать по меньшей мере то, что «Бикон» станет первой газетой в штате, которая опубликует сообщение о таинственной и безвременной кончине Памелы Уэбб.
– Таинственной и безвременной, говоришь?
– Местные власти объявят, что скорее всего имело место самоубийство или передозировка, но я думаю, здесь кое-что похуже.
– Памела Уэбб, – повторила Аделин, теперь задумчиво. – Это на встречу с ней ты ехала в Дансли?
– Да.
– Я и не сообразила, что ты ее знала.
– Это давняя история, – ответила Айрин.
– Хм. – На другом конце провода послышалась возня, за которой последовал какой-то приглушенный звук – похоже, щелкнул включатель. – Помнится, ходили слухи, будто она лечилась в реабилитационной клинике.
Прежде чем уйти на пенсию и переехать в Гластон-Коув, где она стала главным редактором «Бикона», Аделин тридцать лет оттрубила репортером в одной из главных ежедневных газет штата. Безошибочно угадав в грубом хриплом голосе начальницы явный интерес и любопытство, Айрин приободрилась. Дело-то может иметь продолжение, думала Айрин. И Аделин тоже это чуяла нутром.
– Я через несколько минут перешлю тебе по электронной почте все, что имею, идет? – сказала Айрин.
– Ты уверена, что это эксклюзив?
– Гарантирую, что на данный момент «Бикон» – единственная газета во всем мире, у которой есть информация о смерти Памелы Уэбб.
– Чему мы обязаны такой удачей? – поинтересовалась Аделин.
– Это я обнаружила труп.
Аделин тихо присвистнула.
– Тогда да, это эксклюзив. Статья выйдет под твоим именем на первой полосе. В иной ситуации смерть дочери сенатора была бы всего лишь частной трагедией, но, учитывая то обстоятельство, что Уэбб метит в Белый дом, это громкая история.
– И еще одно, Эдди. Не могла бы ты попросить Дженни или Гейла зайти ко мне на квартиру, собрать там кое-какую одежду и отправить ее мне?
– Зачем?
– Затем, что я останусь на какое-то время в Дансли.
– Ты же вроде ненавидишь этот город, – удивилась Аделин.
– Точно. Но пока я побуду здесь, поскольку у меня такое ощущение, что в этой истории не все так просто.
– Чувствую, что бывалый репортер взял след. В чем дело? Колись.
– Мне кажется, Памелу убили.
Глава 5
В девять часов утра в вестибюль гостиницы точно маленький ураган ворвалась Максин. Это была привлекательная, энергичная женщина лет тридцати пяти, голубоглазая, крашеная блондинка с облаком пышных, словно взбитых лопастями вертолета волос. Свою непокорную шевелюру она усмиряла головной повязкой. Таких повязок за последние несколько месяцев Люк перевидал на ней бесчисленное множество, и все разных цветов. Сегодня, к примеру, ее голову украшала ярко-розовая.
Рабочий энтузиазм Максин Люк находил забавным, необъяснимым и слегка утомительным.
Максин захлопнула за собой дверь и резко остановилась, с осуждением глядя на Люка. В руках она держала бумажный пакет с логотипом «Дансли маркет».
– Я сейчас с рынка. Там только и разговоров о том, что в город приехала Айрин Стенсон и что она остановилась здесь, в нашем отеле. А еще ходят слухи, будто вы с ней вчера ночью обнаружили мертвое тело Памелы Уэбб.
Люк облокотился на стойку рецепции.
– Секрет молниеносного распространения слухов в этом городе можно сравнить лишь с военной тайной.
– Почему вы мне ничего не сказали? – Максин водрузила пакет на стол, где обычно сервировала завтрак, состоящий из кофе с пончиками. – Я все-таки работаю здесь, в этой гостинице, черт побери! Я первой должна была все узнать, а вместо этого слышу новость от Эдит Харпер. Вы хоть представляете себе, какое это для меня унижение?!
– Айрин Стенсон забронировала номер по телефону вчера утром, пока вы отлучались по делам. Вселилась она ближе к вечеру, когда вы уже уехали домой. А труп мы с ней обнаружили только в четверть одиннадцатого. Следовательно, времени, чтобы вам доложиться, у меня просто не было. Уж простите Христа ради.
Максин, тихо присвистнув, повесила пальто на рог вешалки.
– Новость у всех на устах. Такого оживления я здесь не припомню с того самого дня, как Айрин много лет назад отсюда уехала. – Максин участливо сдвинула брови. – Как она, кстати? Какой ужас, наверное, для нее найти Памелу мертвой. Ведь они с Айрин одно лето, когда еще учились в школе, были очень близки.
– Только одно лето?
– Памела обычно приезжала сюда только на лето. Все остальное время она жила в каком-то элитном интернате, или ездила кататься на лыжах куда-нибудь в Альпы, или еще что-то в этом роде. Сказать по правде, они с Айрин очень странно смотрелись вместе: слишком уж разные были девочки.
– Может, именно это и влекло их друг к другу.
Максин, поджав губы, задумалась над подобным предположением, а потом пожала плечами:
– Не исключено. Памела была типичным непутевым подростком – наркотики, мальчики. А отец, сенатор, ни в чем ей не отказывал. Чего только у нее не было – и самая красивая, модная одежда, и яркие спортивные машины – это с шестнадцати-то лет, – словом, все, что душа ни пожелает.
– А Айрин Стенсон?
– Как я и сказала, полная ей противоположность. Такая тихоня, прилежная ученица. Все время почти в библиотеке проводила. Сидит, бывало, уткнувшись в книгу. Со старшими всегда вежливая. Никогда ни в какие истории не попадала. И парня у нее сроду не было.
– Чем занимались ее родители?
– Мать, Элизабет, была художницей, хотя это искусство ей, кажется, не бог весть какой доход приносило. Отец, Хью Стенсон, занимал пост начальника полиции Дансли.
– Что и говорить, работая в полиции, богатый гардероб, машины и поездки на горнолыжные курорты подростку не обеспечишь.
– Вот именно. – Максин недовольно посмотрела на пустое блюдо на кофейном столике. – Вы не выложили пончики для гостей.
– Последние вчера выкинул. Их можно было если не выбросить, то лишь, связав вместе, использовать в качестве якоря для лодки. И потом, у нас ведь только одна постоялица, а мне что-то подсказывает, что пончики ее в восторг не приведут, по крайней мере те, что продаются в «Дансли маркет».
– Дело в принципе. К счастью, я сегодня с утречка захватила упаковку. – Максин вынула из бумажного пакета коробку, вскрыла ее и принялась раскладывать пончики на блюде. – Когда на тарелке по утрам лежит какая-нибудь выпечка, а рядом стоит свежий кофе, это выглядит привлекательно. Во всех первоклассных отелях так делают.
– Хочется думать, что «Восход над озером» стоит особняком, – сказал Люк. – Расскажите, что было дальше.
– Ну так вот, как я уже сказала, по какой-то причине в то лето, когда Памеле исполнилось шестнадцать, она решила сделать Айрин своей лучшей подругой. – Максин задумчиво склонила голову набок. – Возможно, вы и правы, возможно, Памелу привлекало именно то, что они с Айрин так непохожи. А может, ей пришло в голову, что на фоне тихой, немодной, серой мышки Айрин она будет выглядеть еще ярче и привлекательнее. Как бы то ни было, а месяца три, наверное, они были не разлей вода. Никто не мог взять в толк, почему родители Айрин позволили ей дружить с Памелой.
– Все вокруг, как я понимаю, считали, что Памела может оказать дурное влияние?
Максин поморщилась:
– Уж такое дурное, что хуже некуда. Нашлось много не в меру усердных доброжелателей, считавших своим долгом предостеречь мистера и миссис Стенсон. Им все советовали оградить дочь от влияния Памелы, иначе, мол, добра не жди. Все тут у нас шептались, что рано или поздно милая маленькая Айрин Стенсон падет жертвой темных сил – секса, наркотиков и рок-н-ролла.
– А, невинные увлечения молодежи.
– Да, старые добрые времена, – согласилась Максин. – Однако Стенсоны по какой-то непостижимой причине дружбе дочери с Памелой не препятствовали. Быть может, им льстило, что их девочка общается с дочерью сенатора США, хотя я никогда бы не подумала, что подобные вещи имели для них значение.
Люк смотрел в окно на спрятавшийся за деревьями коттедж номер пять. Электричество там оставалось включено почти всю ночь. И только когда Люк выглянул в окно последний раз – где-то в пятом часу утра, – яркий свет в спальне был приглушен до слабого серебристо-голубого свечения, из чего Люк заключил, что Айрин наконец уснула с не погашенным ночником.
– Продолжайте, – попросил Люк, хотя уже сам догадывался, что дальше все было очень скверно. Он нутром это чуял.