Дыхание богов - Бернард Вербер 29 стр.


Государственное устройство людей-тигров поддерживали три столпа: император – священный, объединяющий символ; законники – вооруженная рука, охраняющая общественный порядок; начетчики – знатоки утонченности, первооткрыватели в области науки и искусства.

Но в конце концов равновесие в этой системе было нарушено. Министры-законники поссорились с министрами-начетчиками. Точнее, у министра безопасности вышла ссора с министром музыки, который сманил у него женщину-цветок.

Оба министра потребовали вмешательства императора, который, выслушав жалобы обеих сторон, решил примирить их, забрав женщину в свой гарем. Но министр музыки был влюблен. Он попытался отравить императора, чтобы вызволить возлюбленную. Заговор провалился, министра схватили. Его пытал лучший специалист университета пыток.

После этого происшествия у императора начался приступ паранойи. Он приказал убить женщину-цветок, боясь, а не влюблена ли и она в своего упрямого начетчика, а также тех женщин, с которыми она подружилась в гареме, чтобы они не стали ее защищать или просто жалеть. Потом он заодно приговорил к смерти министра безопасности, опасаясь, что тот, обидевшись, тоже попытается его отравить.

Дальше все происходило очень быстро. Многие законники выступили в защиту своего коллеги, и император велел казнить несколько человек, просивших у него аудиенции. А также членов их семей и друзей.

Император решил, что в его окружении никому нельзя доверять. Он решил казнить всех министров, подозревая, что они метят на его место, затем большую группу университетских деятелей, решив, что они подстрекали к мятежу.

Придя к убеждению, что повсюду зреют заговоры против него, император потребовал от нового правительства начать новый террор против населения. Впоследствии этот период получил название Большой Чистки.

Когда волна террора пошла на спад, все члены правительства также были публично казнены. Император считал, что ни один человек не может устоять перед искушением, ни на кого нельзя положиться. Ему был нужен министр-нечеловек. Он потребовал, чтобы часовые мастера изготовили ему робота.

Часовщикам удалось сделать куклу, которая двигалась благодаря гидравлической системе, приводившей в действие множество пружин и шестеренок, и могла подражать человеческим движениям. Этого робота назначили главой нового правительства, и император обязал других министров кланяться ему и оказывать уважение.

Но император тигров все еще не победил своего страха смерти. Он потребовал, чтобы химики придумали, как ему стать бессмертным. Ученые посоветовали императору как можно чаще заниматься любовью, но не проливать свой «жизненный сок». Император должен был повязать себе на член шнурок и стягивать его всякий раз, чувствуя приближение эякуляции. Таким образом, его мужская сила оставалась с ним и укрепляла его. Кроме того, император должен был пить жидкие металлы – ртуть или цинковую суспензию.

Было раскрыто несколько заговоров, заговорщики жестоко казнены. Чтобы укрепить существующую систему, снова увеличили число чиновников, полицейских, солдат, законников, начетчиков, надсмотрщиков. Скоро в стране стало больше контролеров и тех, кто изобретал новые системы контроля, чем тех, кто что-то производил.

Великая империя тигров стала неповоротливой, грузной, неспособной пошевелиться. Законники наконец создали государство, соответствовавшее их идеалу, – Государство, незыблемое не потому, что оно совершенно, а потому, что оно монументально.

Даже искусство начетчиков стало неинтересным, творчество угасло. Художники работали по канонам, разработанным их предшественниками, и целыми днями спорили о незначительных мелочах.

Император умер на 104 году. У него не было прямых наследников, и трон перешел к его дальнему родственнику. Это не имело никакого значения, так как административный аппарат стал настолько сложным и последние перемены в нем произошли так давно, что он работал уже сам по себе. Любая попытка оживить его была обречена на провал. Любая инициатива глохла. Люди больше не управляли государством. Никакой император не смог бы теперь повлиять на работу государственного аппарата.

61. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ЧЕТЫРЕ ОБРАЗА ЛЮБВИ

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том V

62. ПРОМЕТЕЙ ПОДВОДИТ ИТОГИ

В зале вспыхивает свет.

– Ну что, продвигаемся вперед? – замечает Прометей. – Вот что особенно замечательно в Дыхании Истории: чем дальше вперед, тем быстрее ход событий.

Прометей не хочет терять времени и тут же объявляет победителей.

– Первое место: Рауль и его орлы. Он создал самую мощную и динамичную империю. Браво. Второе место: Жорж Мельес и люди-тигры. Прочная, утонченная империя. Все под контролем. Ювелирная работа. И, наконец, на третьем месте…

Он заставляет нас поволноваться.

– Мария Кюри. Ее люди-игуаны создали гармоничное государство и нашли свой, неповторимый стиль. У них прекрасная медицина, они открыли способ скрещивания растений, у них своеобразное искусство и наука, основанная на наблюдении за звездами. Все прекрасно. Правда, у игуан не развита металлургия, но это несущественный недостаток, и он скоро будет исправлен. Люди-дельфины поделятся своими знаниями, правда?

Я киваю, несколько ошарашенный. До сих пор я очень мало общался с этой ученицей.

Прометей продолжает:

– На четвертом месте Мата Хари. Ее границам пока никто не угрожает, и она создала легкий парусный и гребной флот. Общение с путешественниками-дельфинами пошло ей на пользу: ее народ преуспел в картографии и узнал металлургию. Неплохо, неплохо.

Черт, я не видел, что делают мои люди-дельфины на севере. Оказывается, они заключили союз со смертными Маты Хари, а я даже не заметил.

С народами, рассеянными по всей планете, всегда так: не знаешь, как за всем уследить. С другой стороны, я не могу наблюдать за целой страной только потому, что там находится двадцать моих людей-дельфинов. Это уже не рассеяние, это… туризм.

Прометей собирается продолжать, и я жду, что он назовет меня в числе последних, самым последним. Однако, к моему великому изумлению, я оказываюсь двенадцатым.

– Мишель Пэнсон! Я полагаю, вам нужно поблагодарить Марию Кюри и Мату Хари, – говорит преподаватель. – Спасен женщинами, да?

Я опускаю глаза, смущенный его словами.

– Я поставил вам хороший балл, потому что вы стали союзниками победителей, а значит, по крайней мере, половина их успеха принадлежит вам. Ваша заслуга есть даже в том, что победили люди-орлы.

Рауль кивает.

– Но это еще не все. Мне очень нравится одна ваша черта, – продолжает преподаватель.

Он странно смотрит на меня.

– Вы не сдаетесь.

Похвала из уст титана, чья история – один сплошной ужас, глубоко трогает меня.

Прометей подходит ближе, весь класс смотрит на меня. Кажется, двенадцатое место – не такой уж подарок.

– Вы научили ваших людей ценить свободу – вот что важно. Это напомнило мне одного моего школьного товарища.

Прометей садится на край моей парты.

– Нам было лет по 13. В нашей школе всем заправляла банда хулиганов.

Я пытаюсь представить себе древнегреческих хулиганов.

– Они отбирали у детей деньги, угрожая ножом. Преподаватели закрывали на это глаза, они тоже боялись. И вот однажды у нас появился новый ученик. Как только он переступил порог школы, хулиганы потребовали у него денег. Он отказался и стал драться. Ему разбили и даже порезали лицо. И, конечно, отняли деньги. До сих пор все было как обычно. Но когда хулиганы попытались ограбить его во второй раз, они ждали, что он сдастся без боя, помня, как ему досталось в прошлый раз. Но новичок защищался также яростно. И ему опять разбили лицо и забрали деньги. И в третий, и в четвертый раз. Каждый раз, встречаясь с хулиганами, новичок терпел поражение. Это было невыносимо для всех. Я решил поговорить ним. «Зачем ты дерешься с ними? Ты ведь знаешь, чем это кончится? Их больше, тебе не на что рассчитывать». Знаете, что он ответил? «Чтобы они знали, что я никогда не сдамся просто так». Это вызвало мое восхищение. И я понял, что этот хилый парень с заплывшим глазом и шрамом через все лицо показал мне путь. Даже если заранее ясно, что дело обречено на провал, нужно драться, чтобы враги ничего не получили даром. Кстати, хулиганы быстро переключились на более «удобных» жертв. Им было лень тратить силы. Маленький новичок дорого заплатил, но в итоге он завоевал свободу и наше уважение. И тогда его выбор стал и моим. Не сдаваться просто так. Хулиганы отбирали у меня деньги, но я начал защищаться. Я проигрывал, но улыбался. Потому что усвоил урок. «Чтобы они знали, что победа не достанется им просто так». Каждый раз успевал нанести удар ногой или кулаком, прежде чем они брали численным превосходством. Другие дети увидели, что хулиганы стали меньше приставать ко мне, и тоже начали защищаться. Это тянулось долго, мы не умели драться, у нас не было ножей, в наших рядах было много раненых, но в конце концов хулиганы устали и оставили нас в покое.

В зале повисла тишина.

Я испытываю странное чувство. Горло сжимается. Так вот в чем дело. Прометей рассказал о том, что я чувствовал, но не знал, как выразить. Нужно стиснуть зубы, вопреки всему идти дальше, не сдаваться. Я буду долго терпеть поражения, но рано или поздно все диктаторы и тираны, угнетавшие мой народ, выбьются из сил. И исчезнут.

И на «Земле-18» кто-то из моих людей-дельфинов всегда будет держать голову гордо поднятой, даже когда все плохо.

– Сопротивление – вот в чем заключается смысл моей лекции. Считается, что бунт – это восстание народных масс, захватывающих дворец, где прячется тиран и его полиция, но нередко революционеры в меньшинстве, а народные массы выступают против них, встав на сторону тирана. Об этом часто забывают. Кроме того, помните, на «Земле-18» вы единственный выступаете против рабства. Я могу вам только посоветовать сильнее стиснуть зубы. Это будет не просто. Как только появится власть, стремящаяся к тоталитаризму, она возьмется за вас.

Мата Хари встает и начинает аплодировать.

За ней поднимается Мария Кюри, Рауль, Жан де Лафонтен, Жорж Мельес, Эдит Пиаф, Густав Эйфель, Эрик Сати. Мои друзья. Но не только они. К овации присоединяются и другие ученики, и, наконец, аплодирует почти весь класс. Это уже чересчур. Я вспоминаю все, что пережил мой народ, вспоминаю, чего стоила им их борьба против рабства. Вспоминаю неблагодарность людей-скарабеев и людей-львов.

К глазам подступают горькие слезы. Я не должен плакать, даже если чувства душат меня. Они не против меня, даже если иногда мне кажется, что это так. Просто так складывается игра. Мои люди-дельфины – всего лишь один народ среди нескольких десятков других. Я всего лишь игрок, который старается не слишком быстро выбыть из игры.

Овация продолжается.

Они знают, что мне это нужно. Они поддерживают меня. Слеза скатывается по моей щеке. Я быстро вытираю ее и поднимаю руку в знак того, что не заслуживаю всего этого. Наконец все успокаиваются, и занятие продолжается, словно ничего и не было.

Прометей снова берет список учеников и называет проигравших:

– На последнем месте Клемансо со своими людьми-оленями. Их победили орлы.

Клемансо с густыми белыми усами встает. Он держится очень достойно.

– Господа, – говорит он, – когда приходит твой час, нужно покориться и сложить свои полномочия. Мне было необыкновенно приятно играть с вами, и я желаю всем вам самой лучшей божественной участи. Рауль, браво! Ты победил меня, потому что ты действительно лучший игрок в этой партии. Мне очень нравится цивилизация твоих людей-орлов, очень стильно.

Первый ученик, который достойно покидает игру.

За ним приходит кентавр. Прометей знаком показывает, что Клемансо не нужно связывать.

Он называет еще двух неизвестных мне учеников, я даже не следил за их игрой. Жан-Поль Ловендаль и его люди-майские жуки. У этого народа было принято заключать браки внутри одного класса. Браки между родственниками привели к тому, что народ стал ослабленным и болезненным и исчез после первого нашествия людей-орлов.

У людей-сурков, уединенно живших в горах под покровительством Сандрин Марешаль, был удивительный культ – культ сна. Зимой они впадали в спячку. Чем дольше человек мог проспать, тем большего уважения он заслуживал. Проблема заключалась в том, что их экономика была отсталой, а армия – устаревшей. Люди-орлы напали на них, и это кончилось катастрофой. Люди-орлы действовали как санитраы общества, уничтожая отсталые народы.

Обратный отсчет: 76 – 3 = 73.

Прометей снова подходит ко мне и, наклонившись к моему уху, тихо спрашивает:

– Говорят, вы «тот, кого ждут». Это так?

– Не знаю, – бормочу я растерянно. – Я – это я. Я не знаю, кого вы ждете.

– Мишель, я поставил вам хорошую оценку, но, надеюсь, вы понимаете, в каком вы положении. Вы пытаетесь выжить, защищаетесь, спасаетесь бегством, но вы не царствуете.

– Я делаю все что могу.

– Мне кажется, я научил вас тому, что значит бунт. Вспомните Спартака.

– Мне кажется, что, если бы пришлось все повторить, результат был бы тот же.

Прометей улыбается.

– Верно. Действительно, нужно немало умения, чтобы восстание рабов в такой военной империи, как империя орлов, окончилось победой.

Преподаватель напускает на себя таинственный вид и говорит:

– Между прочим, это уже произошло.

Он приглашает меня еще раз посмотреть на «Землю-18», и я вижу, что один из гладиаторов-дельфинов внезапно, не дожидаясь моей помощи, поднял восстание рабов!

Я забыл, что смертные иногда совершают самостоятельные поступки. Если бы не любовался тем, как народ Марии Кюри принял моих людей-дельфинов, а внимательнее смотрел вокруг, то заметил бы своего Спартака и смог бы помочь ему ударами молнии или снами. Теперь слишком поздно.

– Очень жаль, господин Пэнсон. У вас на руках хорошие карты, но вы не пользуетесь ими. Что вам мешает?

Назад Дальше